Записки археографа

К началу 70-х годов XX в. в Уральском университете существовали несколько направлений и школ, изучавших историю культуры Урала. Большая часть специалистов этого направления находилась на филологическом факультете, что не случайно. Имена уральских писателей Д. Н. Мамина-Сибиряка и Π. П. Бажова были хорошо известны в истории русской и советской литературы. История развития литературы и искусства на Урале получила развитие в работах профессоров М. А. Батина, И. А. Дергачёва и их учеников[392]. На факультете работал выдающийся историк древнерусской литературы В. В. Кусков, среди учеников которого хочу отметить Е. И. Дергачёву-Скоп[393]. По инициативе И. А. Дергачёва, Е. И. Дергачёвой-Скоп были предприняты первые археографические экспедиции в 60-х гг. в Свердловской области, итоги которых, судя по экспедиционным дневникам, привели к заключению о бесперспективности их продолжения на Среднем Урале. К середине 70-х гг., когда вновь встал вопрос об археографических исследованиях, В. В. Кусков уже давно работал в Московском университете, а Е. И. Дергачёва-Скоп – в Новосибирском, продолжая там археографические исследования Сибири.

На филологическом факультете действовала кафедра истории искусства под руководством Б. В. Павловского. Именно он оказался у начала изучения истории искусства Урала XVIII-XIX вв., уделив особое внимание тем его направлениям, которые специфичны прежде всего для края горнозаводской промышленности[394].

Большие традиции имело изучение уральского фольклора, связанное с экспедиционными исследованиями, выросшими из учебных фольклорных практик. Они были начаты доцентом М. Г. Китайником ещё в 1944 г. и продолжены В. П. Кругляшовой, которая на протяжении многих лет (до 1991 г.) руководила полевыми фольклорными исследованиями, создала фольклорный архив, систематически занималась публикацией полевых материалов[395].

Отдельным самостоятельным и мощным научным направлением стало изучение финно-угорской и северорусской диалектной лексики, топонимики и ономастики Урала[396], проводимое под руководством А. К. Матвеева. Оно сочетало в себе проведение ежегодных экспедиционных исследований, создание огромной словарной картотеки и большой объём научных публикаций. К концу 70-х гг. лаборатория топонимики была единственным гуманитарным подразделением УрГУ, имевшим официальный статус проблемной лаборатории.

В отличие от филологического факультета, на истфаке УрГУ вопросы истории и культуры Урала практически не изучались, за исключением исследований по истории культурной революции на Урале, проводимых на общеуниверситетской кафедре истории КПСС, которыми руководили В. Г. Чуфаров и Μ. Е. Главацкий[397]. Превосходно организованная археологическая экспедиция, руководимая В. Ф. Генингом, специализировалась по преимуществу на археологии Урала и Западной Сибири эпохи бронзы и железа. Среди историков, изучавших отечественную историю, абсолютно превалировали исследователи социально-экономических процессов развития Урала XVIII-XX вв. По словам моего учителя М. Я. Сюзюмова, сказанным в 1974 г. накануне моей защиты, последняя диссертация по истории России старше XVIII в. была защищена в УрГУ в 1942 г. А. А. Введенским – по истории хозяйства Строгановых[398]. Студенты-историки, специализировавшиеся по отечественной истории, практически не изучали палеографию, спецкурс по археографии читался формально и не был связан с реальной подготовкой публикаций. К сожалению, отсутствовали какие-либо межфакультетские связи между истфаком и филфаком.

…В апреле 1974 года я, тогда старший преподаватель кафедры истории СССР досоветского периода, оказался в Москве, чтобы передать рукопись своей диссертации по истории покаянной дисциплины русской церкви домонгольского периода моим оппонентам – А. Г. Кузьмину и А. И. Рогову. Диссертация далась очень трудно. Тема, предложенная М. Я. Сюзюмовым, предполагала исследование византийского влияния на право Древней Руси. В процессе подготовки пришлось ограничиться исследованием древнерусских епитимийников.

На этом пути я столкнулся как минимум с двумя проблемами. Первая – это почти полное отсутствие историографии по теме[399]. Но гораздо труднее оказалось другое – отсутствие специальной подготовки в области палеографии и текстологии, курсы которых не преподавались в университете на тот момент. До поступления в аспирантуру я и рукописи в руках не держал. Да и где?! В Свердловске единственное собрание находилось в фондах Государственного архива Свердловской области (собрание рукописей Уральского общества любителей естествознания) и отдельные экземпляры хранились в областном музее, но они были малодоступны, и их архивное описание было неквалифицированным. Пришлось сидеть вместе со студентами истфака МГУ на практических занятиях по палеографии в рукописном отделе ГИМа и штудировать исследования по древнерусской литературе, славянской филологии. Но едва ли не главной школой для меня стали рукописные отделы БАНа и Библиотеки им. Ленина.

Начав преподавать в УрГУ, я стал читать спецкурс по культуре Древней Руси для студентов-третьекурсников, ездил с ними на экскурсии в Верхотурье и в Тобольск, пытаясь хотя бы отчасти восполнить пробелы в учебной программе.

Возвратимся к апрелю 1974 года.

Меня разыскали в Москве и передали, что со мной хочет встретиться профессор В. Я. Кривоногов, руководивший историко-архивным отделением нашего истфака. Встреча была назначена в гостинице «Россия». В. Я. Кривоногов попросил меня найти в Научной библиотеке МГУ Ирину Васильевну Поздееву и договориться, когда она сможет прочитать курс для студентов, желающих поехать в археографическую экспедицию. В. Я. Кривоногов осенью 1973 г. был на выездном заседании Археографической комиссии в Пермском университете, где И. В. Поздеева сделала доклад об итогах археографических исследований в Пермской области. Доклад и находки московских археографов произвели большое впечатление на В. Я. Кривоногова и на проректора по учебной работе УрГУ Б. А. Сутырина, заведовавшего кафедрой истории СССР. В Свердловске было организовано Уральское отделение Археографической комиссии во главе с В. Я Кривоноговым, а Б. А. Сутырин возглавил его Свердловское отделение. Там же, в Перми была достигнута предварительная договорённость о совместной работе Уральского университета и МГУ в Свердловской области.

Восторженный рассказ В. Я. Кривоногова я слышал, но никакого особого желания самому участвовать в археографических экспедициях не было. Мне было интересно заниматься Древней Русью. Конечно, во время долгого сидения в рукописных отделах БАНа, Ленинки, Пушкинского Дома я слышал об экспедициях, да и знал некоторых участников. Но знакомство с рукописным собранием Пушкинского Дома убедило меня, что в собраниях, сформированных в результате полевых исследований в 50-е – 60-е гг. XX в. преобладают поздние, а следовательно, неинтересные для меня рукописи XVII-XIX вв. Пожалуй, единственное, что вызывало некоторый интерес, это возможность получить десяток рукописей, чтобы сделать занятия по палеографии более живыми, чтобы студенты хоть увидели, что такое водяные знаки и как по ним можно датировать рукописи. История Урала меня совершенно не интересовала.

Предполагалось, что руководить будущей археографической экспедицией будет кандидат исторических наук А. Б. Черноухов, специализировавшийся на истории Урала XVIII в. и работавший на историко-архивном отделении исторического факультета Уральского университета.

Просьба встретиться с И. В. Поздеевой была неожиданной, но отказаться я не мог. Эта встреча состоялась в маленькой комнатке Научной библиотеки МГУ. Ирина Васильевна сказала, что необходимым условием проведения экспедиции должен стать учебный курс «Круг чтения людей Древней Руси». Со своей стороны я настаивал, чтобы находки первого года экспедиции остались в Свердловске, в университете.

392

Батин М. А. Творчество Π. П. Бажова. Свердловск, 1953; Его же. Павел Бажов. М., 1976; Дергачев И. А. Книги и судьбы. Страницы литературной жизни Урала. Свердловск, 1973; Его же. Д. Н. Мамин-Сибиряк: Личность. Творчество. Свердловск, 1977.

393

Её небольшая книга (Дергачева-Скоп Е. И. Из истории литературы Урала и Сибири. Свердловск, 1965) содержала интереснейшие и очень плодотворные идеи для понимания процесса формирования урало-сибирского летописания.

394

Павловский Б. В. Камнерезное искусство Урала. Свердловск, 1953; Его же. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала. М., 1975; Его же. Каслинский чугунный павильон. Свердловск, 1979; Его же. Художественный металл Урала XVIII-XIX веков. М., 1982.

395

Уральский фольклор / Под ред. Μ. Г. Китайника. Свердловск, 1949; Фольклор на родине Д. Н. Мамина-Сибиряка (в уральском горнозаводском поселке Висим) / Сост. В. П. Кругляшова. Свердловск, 1967; Круглягиова В. П. Жанры несказочной прозы уральского горнозаводского фольклора. Свердловск, 1974; Блажес В. В. Π. П. Бажов и рабочий фольклор: Учебное пособие… Свердловск, 1982.

396

Матвеев А. К. Методы топонимических исследований: Учебное пособие. Свердловск, 1986; Словарь говоров Русского Севера / Под ред. А. К. Матвеева. Екатеринбург, 2001-2009. Т. 1-4.

397

Чуфаров В. Г. Деятельность партийных организаций Урала по осуществлению культурной революции (1920-1937 гг.). Свердловск, 1970; Главацкий Μ. Е. КПСС и формирование технической интеллигенции на Урале (1926-1937 гг.). Свердловск, 1974; Кондрашова М. И. КПСС – организатор формирования социалистической интеллигенции на Урале в 1917-1927 гг. Иркутск, 1985.

398

Перевалов В. А. Историк А. А. Введенский в Уральском университете // Известия УрГУ. 2000. № 16. С. 150-154.

399

Едва ли не единственным исследователем, изучавшим эту проблему как историк, был ученик Е. Е. Голубинского С. И. Смирнов, профессор Московской духовной академии, автор многих исследований (См., например: Смирнов С. И. Духовный отец древней восточной церкви (История духовничества на Востоке). Сергиев Посад, 1906. Ч. 1; МИДПД; Смирнов С. И. Древнерусский духовник…). В советское время можно отметить лишь издание по инициативе академика М. И. Тихомирова Закона судного людем – одного из важнейших памятников покаянного права, основанного на византийской Эклоге (Закон Судный людем: [Списки краткой редакции]; Закон судный людем пространной и сводной редакции), и исследования Я. И. Щапова по истории Кормчей книги на Руси (см.: Щапов Я. Н. Древнерусские княжеские уставы…; Его же. Византийское и южнославянское правовое наследие…).