Страница 75 из 133
24
Справа от нас тянулся узкий каньон, по которому мы с жеребцом успели прокатиться два раза, в обе стороны. Слева над нашими головами поднималась серая унылая скала, блестевшая от бесконечного дождя, сыпавшего с неба. Скала выглядела так, словно кто-то высек ее из земли гигантским топором, оставив огромные зарубки и борозды, но грубые резкие контуры смягчали мох и упавшие листья, устилавшие всю скалу зелено-золотым ковром, отливавшим цветом увядшей сливы.
— Здесь даже цвета другие, — пожаловался я, шурша мокрыми от дождя листьями.
Дел посмотрела на меня, на скалу, на голые деревья, на листопад, на землю цвета меха выдры. Подумав, она кивнула.
— Они глубже, богаче, старше… Не такие неверные, как на Юге.
— Неверные? — я не понял, что она имела в виду.
— Да. На Юге цвета неуловимые. Их подчиняют себе капризы погоды. Самумы, переносящие пески на мили. Деревья и трава, скрывающие от мира каждую каплю воды. Солнце, крадущее жизнь отовсюду, и у людей, и у животных.
Я нахмурился.
— Ты мне как-то сказала, что Юг тебе нравится.
— Я его уважаю. Я восхищаюсь его силой, жестокой красотой, стремлением выжить. Но это… это… — одной рукой она обвела горы, каньон, лес. — Все это я знала с рождения. Это мои цвета и даже запахи. Аромат мокрой от дождя земли. Этот мир создал меня.
Что-то шевельнулось во мне. Такой крошечный маленький бутон, угрожающий распуститься.
— Ты говоришь так, словно собираешься остаться здесь навсегда.
Она резко посмотрела на меня и отвернулась.
Бутон распустился и показал мне все цвета моего страха.
— Баска… как только эта история закончится, мы вернемся на Юг. Я точно. А ты нет?
Она старательно избегала моего взгляда.
— Я еще не решила.
Женщины — стихийные создания. Они действуют руководствуясь эмоциями, а не логикой. Они имеют склонность принимать внезапные решения и даже если доказать им, что они совершенно неправы, они держаться за свои слова упрямо, просто для показухи, чтобы сохранить лицо и успокоить гордость. Они редко анализируют ситуации, да и не могут это сделать, поскольку видят лишь то, что хотят видеть. Они замечают что-то, у них появляется желание этим обладать и они это берут, а если не могут взять сами, находят мужчину, чтобы он получил это за них.
Они говорят первое, что придет в голову, а потом жалеют и отрицают, что когда-то это говорили.
Женщины — непостоянные создания.
Но у них есть много общего с мужчинами и я сразу понял, что скрывается за уклончивостью Дел, независимо от произнесенных ею слов. Дел сказала, что еще не решила, и я не сомневался, что решение готово.
Я застыл. Пришлось остановиться и жеребцу.
— Ты хочешь сказать, что протащила меня весь этот путь на Север из-за какого-то трижды проклятого кровного суда и не собираешься возвращаться домой?
Она ответила не сразу. После долгой паузы Дел тихо напомнила:
— Я дома, Тигр.
Аиды. Возразить нечего.
Я постарался говорить грубовато:
— Дел…
— Я сказала, что еще не решила.
— А когда ты решишь?
Она пожала плечами.
— Когда решу.
Она меня утешила. Сломанными ногтями я провел по старым следам от когтей. Пару дней мне некогда было бриться и щетина меня бесила.
— А когда, по твоему мнению, это случится?
— Я не знаю! — ее крик эхом отозвался в каньоне, карабкаясь по скалам и теряясь в деревьях. Жеребец насторожил уши.
— Угу, — сказал я. — Понятно.
Ее лицо яростно вспыхнуло.
— Откуда мне знать? — выдавила она. — Откуда мне знать, останусь ли я в живых после встречи с истойя и ан-истойя, кайдинами и ан-кайдинами. Я должна предстать перед ними и унижаться, вымаливать у них прощения, суда, кары. Как я могу сказать, что буду делать со своей жизнью, когда они могут не позволить мне сохранить ее.
— Ну, я думаю, они позволят тебе сохранить…
— Ты не знаешь точно, Тигр!
Я ее расстроил.
— Послушай, Дел…
— Нет! — бешено крикнула она. — Не опекай меня. Не успокаивай мой страх и не говори, что для него нет оснований. Не гладь меня по головке и не обещай все исправить. Не обещай разогнать тени, потому что ты не знаешь, что вызвало их.
Ну конечно всего этого я сделать не мог. Пока она меня об этом не попросила. А она не просила.
— Я не хочу потерять тебя, — сказал я. И тут же пожалел об этом.
— Я тебе не принадлежу, Тигр.
— Нет, — согласился я. — В последнее время нет. Ты и твоя одержимость локи…
Она выразила свое отношение к локи короткой грубой фразой на Южном.
— Думаю им бы это понравилось, — отметил я. — Ты же сама мне объясняла, что они… ну что их привлекают мужчина и женщина «в соединении», как ты выразилась.
— Так и есть, — только губы двигались. Зубы были крепко стиснуты.
— Ну тогда и волноваться не о чем, — я сладко улыбнулся. — Правильно?
Дел развернулась и пошла вперед.
Нас предупредил жеребец. Может быть к тому времени мы с Дел уже устали от ходьбы. Шли мы молча, каждому было о чем подумать. Мы просто не заметили. Гнедой, к счастью, заметил.
Уши повернулись вперед. Он глубоко вздохнул, шумно выдохнул, как делают лошади когда в чем-то сомневаются, и остановился так резко, что натянулся повод в моей руке.
Я почувствовал запах прежде чем увидел их самих. Я хорошо запомнил его — гнилую, мускусную вонь смерти — после недолгого плена в каньоне.
— Ты кажется говорила, что гончих здесь нет.
— Их и не было, — сталь запела — Дел вынимала из ножен меч. — Они ушли по каньону за тобой, а потом просто исчезли.
— Но теперь они вернулись.
Мы шли по полоске земли между каньоном и скалой. Нас окружали тонкие деревья, с голых веток капал дождь. Места для схватки было маловато, но гончие знали как использовать тесноту с выгодой для себя. От мокрых листьев шума меньше чем от сухих. Вода заглушала звуки, склеивала их, превращала землю в мокрый ковер, но и по нему гончие не могли передвигаться бесшумно, и я услышал их. Впереди, по бокам и сзади. На этот раз не каньон-ловушка. Они обойдутся и без него.
День, как всегда — по крайней мере для меня — состоял из всех оттенков серого, от пепельного до черного. А теперь еще добавились гончие: скучные грязно-серые шкуры с серебристыми пятнами, такие же как дождь, как скала, и взгляд остановить не на ком. В тишине звери скользили между деревьями, низко опустив головы и поджав хвосты. Гривы били по широким плечам.