Страница 20 из 136
четверть подлежит списанию из-за негодности к дальнейшей службе. Почти все
истребители, миноносцы и половина остальных судов сегодня нуждаются в крупном
заводском ремонте, все прочие в течение двух-трех лет.
Положение в армии даже более опасное, чем на флоте: еще только одно сражение
вроде Ляоянского, и чтобы было чем стрелять, придется полностью очистить склады
западных округов. Наши заводы сумели за год сделать меньше половины от заказанного
количества трехлинейных патронов, и только треть заказанных боеприпасов для полевой
артиллерии. Если бы не германские поставки осенью-зимой, смогла бы Маньчжурская
армия одержать столь убедительную победу под Ляояном? Подумайте об этом…
Сегодня мы не можем себе позволить роскошь ещё одной войны. Поэтому, прошу
вас, молодежь, уймите ваш излишний алармизм. Не нужно высказываться столь
вызывающе по отношению к британцам или янки. Да, мы знаем, кто маячил за японскими
38
спинами. Но разве нам сейчас нужны новые военные потрясения? Вести себя сегодня
вызывающе и дерзко не стоит. Тем более, что сами они, я не сомневаюсь в этом, скоро
начнут искать сближения с Россией. Наша победа серьезно изменила мировые расклады.
Но очевидная разрядка международной напряженности, которая неизбежна, сама
одержанная нами победа, не значат вовсе, что службе - конец. Для нас наступает время
собирать камни. Мир ждёт от нас послевоенной слабости, мы же должны усилить
подготовку новобранцев, увеличить число сверхсрочников, ибо на хорошем унтере
держится и армия, и флот. На любом рейде демонстрировать флаг и силу России.
Мы, люди военные, на своей шкуре познавшие, что такое нехватка снарядов или
угля, должны не убеждать, а требовать от правительства всемерного наращивания нашей
промышленной мощи, без нее война долгая, война «на прочность», России категорически
противопоказана. Сегодня ее главный фронт – экономический.
Что толку в наших кораблях, если для них не будет хватать угля или негде будет
чинить их пробоины? Что толку в пушках без снарядов или в пулеметах без патронов для
них? Что толку в сотнях тысяч призванных запасных, если их негде и некому обучать, если
нет в достатке оружия и экипировки? Если перебои со снабжением хронические и
упираются в пропускную способность единственной железной дороги?
Ведь это еще Суворовские аксиомы: «тяжело в учении – легко в бою», «солдат
должен быть ВСЕГДА сыт, обут и одет». Нет смысла их доказывать спустя сто с лишним
лет. А что было у нас в начале минувшей кампании? Помните?
Война кончена для обывателей. Но не для дипломатов, и не для нас, людей военных.
Нам нужно поминутно восстановить всю историю ее, собрать и обработать предложения
по улучшению службы. Нужно отремонтировать флот до уровня, позволяющего встретить
любой новый вызов, и при этом без сожаления расстаться со всеми кораблями, к
следующей войне не пригодными, сколь бы геройские имена они при этом не носили.
Прогресс в военном деле не остановить. Разве вы сами на себе не прочувствовали,
что значат лишних два-три узла скорости в сравнении с неприятелем? Поэтому переход на
нефтяные котлы и турбинные механизмы вместо паровых машин неизбежен. Как и
появление новых, более мощных и дальнобойных орудий, рациональных схем их
размещения. Нужно противопоставить подобным орудиям противника новые типы и
системы бронирования, а минам и торпедам – подводную защиту. Только приспособить к
этому всему броненосцы и крейсера ушедшего века физически невозможно. Так не лучше
ли передать славные имена новым кораблям, способным приумножить их ратную славу,
чем поддерживать искру жизни в небоеспособных блокшивах и брандвахтах?
В заключении, я хочу сказать еще и о том, что при всей бесспорности наших побед,
каждый из нас должен не кривя душой сказать себе: на нашей стороне была и удача.
Скажут – удача всегда на стороне храбрых…
А разве японцы показали себя трусами? Нет. И еще раз нет! Вспомните историю трех
атак их брандеров на проход в Порт-Артур или последний бой «Фудзи». Я сам видел
многочисленные примеры их стойкости и самоотверженного героизма в боях. Но главное -
ни один их корабль не спустил флаг, в какой бы безвыходной ситуации не находился.
Вспомните, как в последний час боя у Шантунга до последнего снаряда дрался
против пяти наших крейсеров «Якумо». Как сражался против шести броненосцев
обреченный «Адзума». Как кинулись в самоубийственную атаку на мои крейсера их малые
миноносцы… Днем! При видимости миллион на миллион. И все погибли, но и «Корейца»
нашего с собой унесли. И как мы уже знаем сегодня, тот роковой разворот Камимуры был
вызван вовсе не попыткой бегства покойного японского адмирала, а двенадцатидюймовым
снарядом с «Ретвизана», разбившим управление на «Конго».
И поэтому, я должен это ответственно заявить, японцы заслуживают нашего с вами
уважения. И как противник, побежденный в честной, тяжелой и кровопролитной борьбе. И
как народ, который достоин серьезного и равного к себе отношения. Лично мне не
хотелось бы вновь встретиться с ними на поле брани… Что греха таить, японцы имели
основания считать свою честь попранной: не желали мы относиться к ним, как к ровне,
39
воспринимать их интересы всерьез. Даст Бог впредь, если будет на то воля Государя, наша
дипломатия на Дальнем Востоке станет теперь более гибкой и не допустит до подобного
несчастного развития событий. Только на Певческий мост надейся, да сам не плошай.
Посему: флот наш и армия – господам дипломатам в помощь!
***
Великий князь Михаил пережидал овацию в свой адрес минут пять. И было видно,
что при этом изрядно стушевался. Огонь, вода – это уже стало привычным и обыденным.
Но с медными трубами, причем не в театрально-партикулярном варианте официальных
церемоний, заседаний или парадов, а вот так вот, – во всю ширь, от сердца, от души… с
этим он столкнулся впервые. Да сразу так, что до самых потаенных глубин сознания
дошло: они тебя любят не за то, что ты чей-то сын, брат или наследник какой-то там
короны. А любят за то, что ты – воин, как и они. И победитель, как и они. Что ты видел
костлявую в лицо не раз, как и они. И заставил ее уйти восвояси ни с чем не только с твоей
дороги. И ты – по праву вожак их стаи, их клана. И по одному твоему слову они…
- ТОВАРИЩИ!
Вокруг стихло. И только отдаленные визгливые голоса чаек с залива, да какой-то
железный стук и шипение стравливаемого пара за спиной в порту…
Вот ведь, странная штука! Многие у нас любят порассуждать о культе личности. О ее
роли в истории. Но ведь самое главное, фундаментальное в нем, в культе этом самом, -
зарождение этой массовой энергетики любви и обожествления своего вождя, - рождается
отнюдь не сразу. Не единичным щелчком какого-то таинственного тумблера.
Забавно: есть так много хороших биографий Наполеона, Сталина, Гитлера, Цезаря,
Токугавы… Но почему там так мало правды о том, когда же именно у них это ВСЕ
начиналось? И как? Не по хронологии, а по сердцу. Что творилось в ИХ душах? Как же
легко и гладенько все списать на непомерную гордыню или жажду власти. Но ведь это –
бесстыдная подмена высшей математики арифметикой. Чересчур просто, слишком пошло
и примитивно. Тем более в отношении фигур, личностей, такого калибра и масштаба.
Возможно, все дело во вспыхивающем в ответ чувстве ВЕЛИКОЙ любви к твоим
соратникам, отождествляемым трепетной душой с понятием Родина? Кто знает… Никто
воистину великих об этом не расспросил. Ясно одно – самим себе такие люди уже не
принадлежат…
- Товарищи!
Высокий, но уже не долговязый, как это было с год назад – тренировки по методике