Меч истины

Не могла не спросить:

- Это тот, линялый, что предлагал испытать нас огнём?

Александр сделал протестующий жест:

- Ты не должна сердиться на него. Кратон хладнокровен, он ничего не делает наобум. Не стал бы он причинять необдуманный вред незнакомым женщинам.

Мне подумалось, что причинить вред можно обдуманно. Но вслух молвила:

- А кто такие белые ведьмы?

Он пожал плечами:

- Я не знаю, кто пустил этот слух. Никто не видел убийц Леонтиска.

- А что случилось с Адрастом?

- Адраст погиб столь же страшно. Его корабль пропал на реке, а потом всю команду нашли на деревьях вдоль по течению. Частями. И на челе купца тоже было клеймо.

Всё это было жутко, и требовало подумать. А я всё же вдова Меча…

Богиня моя! Неужели я приняла свою потерю, раз называю себя вдовой? Много месяцев не могла вымолвить это слово. Марк, ты умер, а я продолжаю жить! Почему так?

А стратег продолжал:

- После смерти Адраста я принял меры. Никто не выезжает из города без надёжной охраны. Все с этим согласны. Недоволен один Филомен: это мешает торговле.

Надо было сказать ему, чтобы потолковал обо всём с Лугием. Но он внезапно повёл иные речи:

- Благородная Аяна, я понимаю, что ты скорбишь. Но жизнь продолжается, и на смену скорби приходят новые радости. Ты растишь сына, которому нужен отец. И тебе самой нужен мужчина… который будет заботиться о тебе.

Он снова заглядывал мне в лицо. Глаза влажно отблёскивали в свете Луны.

Странная была эта ночь. С неба моя Богиня леденила мне спину своим немигающим взглядом. Я вновь почувствовала себя голой и жаркой. Неужели Александр тоже это чуял?

*

Знала я, что когда-то он придёт с этим ко мне, знала и боялась. Что мне ему сказать? Лето катилось к концу, и вокруг творились такие дела, страшнее которых в жизни не видела. Потому стратег являлся редко, словно давал мне время подумать.

Думами тоску не разведёшь. А делом можно. С тех пор, как Лугий занялся поисками ламий, безопасность дома на мне была. Да и много ещё чего. Потому если и приходила мне иногда мысль о любви стратега, то разве бессонными ночами. И то, если другие думы не мучили.

А всё же на исходе лета он явился в наш дом каким-то иным. Плащ нарядный, драгоценное обручье камушками блестит. И сам ровно светился, никогда таким красивым его не видела.

Домашних не было, дети во дворе играли. Гай по обыкновению воскликнул было «папа», потом углядел, что «дядя Асандр». Златка на гостя зыркнула сурово, не жаловала она стратега. Особенно злилась, когда Гаяр его за Марка принимал.

Александр никогда не приходил без подарочка. Так и на этот раз присел подле них, достал что-то блестящее, цветного стекла. Жданкина дочка и смотреть не стала, мой потянулся, взял. Драгоценная вещица была – стеклянная птичка. Без толку малому такое дарить – разобьёт ведь.

Я поняла вдруг, зачем он пришёл. Развернулась и ушла в дом. За прошедшее время мы тут обустроились слегка, обставились, как привыкли. И комната стала почти как та, в какой мы с Визарием дома жили. Немногого не хватало: книг по всем полкам, да его самого.

Принудила себя прямо стоять, глаза в глаза. Дивно он был хорош, но сопротивлялось что-то во мне. Не зря, должно быть, я к себе в комнату убежала. Хоть и не был здесь Марк никогда, а всё же родное чудилось. Свиток мой на столе лежал. Не было у меня других книг, «Метаморфозы» я знала уже наизусть. Однако снова бралась читать – словно эти буквы глаза любимого видели.

- Аяна, помнишь ли, о чём я просил тебя подумать? – начал Александр. - Трауру твоему скоро год. В недалёком будущем ты снова сможешь выйти замуж. У нас не принято сговариваться с женщиной, но амазонке никто не указ. Поэтому я говорю с тобой. Пора решать, время пришло. За мной ты не будешь знать нужды, мой дом гораздо лучше этого.

Не так он речи повёл. Не знал, не ведал, как я рабыней жила. Да и в Истрополе скромный был у нас достаток, так что Марку за любую работу браться приходилось, когда без меча жил. Не было у нас богатства, да разве нужно оно? Что мне имущество – больше я потеряла!

Губы глупые речи вели, а тело знало, как о главном разговаривать. Он дышать часто стал, грудь так и вздымалась под золочёным доспехом. К нему прижиматься – век тепла не найдёшь! А под доспехом что? Мне вдруг подумалось, что у таких чернявых грудь волосатая бывает. Красивые пальцы теребили свадебное обручье, которое он ради меня надел. И чёрные глаза, будто угли, страстью горели.

Потянуло меня к нему, Богиня наяву искушать взялась. Марк! Я вдруг поняла, что не могу вспомнить любимого лица. Глаза только. Грустными были эти глаза. Будто и вправду время пришло…

Ожгло мне сердце холодом. Шлюхой базарной себя почуяла. Был у меня один муж, другого не надо. И не телу проклятому мою жизнь решать. Я своему телу хозяйка!

Отворотилась, чтобы не видеть, и сказала ровно:

- Уходи, стратег. Не буду твоей.

Он вышел тотчас, споткнулся только в дверях, грохотнул мечом. И дышал очень шумно.

Не пожалела я его. Меня-то кто жалел? Один только и был, и ради него я теперь не давала себе судьбу по-новому строить. Ошиблась ли?

Жданка мне говорила: настоящий мужик никогда дважды одно не скажет. Так и я думала, что ушёл стратег навсегда, однако он вернулся. Бухнула дверь. За моей спиной слышалось тяжкое неровное дыхание. И боле ничего.

Так дышат, когда нет сил с любовью совладать. Марк так дышал… Сердце дрогнуло в ответ.

Не хочу я иной судьбы, как сыну в глаза смотреть? Или вырастет сын – забудет, что другой на руках держал, до неба подкидывал?

- Не надо мне, Александр, ни любви твоей, ни имущества. Отдала я свою любовь – где другую возьму?

Только на этот раз он не послушал. Порывисто шагнул в комнату и обнял сзади за плечи, руками крепко обхватил. И не почуяла я твёрдого железа, которого так боялась. Живая грудь ходуном ходила, похрипывало даже внутри. Вдовье покрывало сползло с головы, и уже тёплые губы касались волос, да с такой нежностью, что меня жаром обдало. Последним усилием вцепилась я в длинные пальцы, силясь разнять. Марк!..

А он только склонялся всё ниже, шею целовал, к уху ласково прикасался. И шептал в это ухо слова, каких прежде никогда не слыхала:

- Я люблю тебя!

Марк…

========== СЛЕД НА ПЕСКЕ (Лугий) ==========

Рисковый мужик Филомен. Я бы не решился ехать по реке, зная про все эти местные дела с расчленёнкой. Видимо, купец храбрее меня. И остановить его не мог ни страх, ни стратег. А последний очень хотел. Не знаю, для какой надобности. Филомен Александра не жаловал, а мне разбирать лень было, кто кого и за что не любит.

Городок Танаис отличался от других подобных городов малолюдством и испугом. Для малолюдства были причины, для испуга тем более. Вот я и решил посмотреть, что тут к чему. Аяна, опять же, заявила о своём желании остаться на этой куче обгорелых камней. Какой ей был интерес, не враз поймёшь. Она и прежде слишком разговорчивой не была, а уж как Визария не стало – то и вовсе. И подойти-спросить у меня как-то не получалось. Жданка обещала поразузнать, но и она пока ничего такого не сказала. Томба, правда, выдал предположение, что тут замешан стратег. У нубийца глаз наметанный, его даже наш верзила слушать привык, так что я сам стал к Александру приглядываться. Если сестрёнка в нём впрямь что-то нашла, то меня это касалось. Хоть и тошно было. Не привык я ещё, что Визария нет.

Как-то враз я остался за старшего. Мне уж казалось, что всю жизнь буду вторым. Даже когда завёл себе бабу с дитём, и тут меня Длинный отодвинул. Смешно сказать, я ведь их боялся, не скажу, кого больше: малявку или незнакомую седую женщину, что ей про меня сказки рассказывала. То ли вовсе сказок этих боялся. Шутка ли – из меня героя сделали, меня не спросив! Да и вообще, мне жена, как сапогу уши. Добрая, красивая… дочка опять же… и что? Что я с ними делать должен?