Страница 14 из 40
— Неужели? — Мари спрыгнула с его колен. Всё-таки они находились на улице, где были и другие люди, и сидеть в такой сомнительной позе было как-то неприлично.
— Пойдём погуляем, а то выходной зря проходит, — Люпин сделал акцент на слове «зря».
— О, а у тебя бывают выходные? Но ведь вымогать деньги и пытать преступников — постоянная работа, разве нет?
— Детка, ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь, — он схватил её в охапку и приготовился трансгрессировать. — А по поводу пыток — таких уродов не надо жалеть.
— Но ведь максимум, что он мог сделать — это украсть сумку!
— Ты не видела со стороны, как он на тебя смотрел. У таких вообще мозгов нет.
Мари замолчала, мысленно ещё раз благодаря Люпина за спасение.
========== 5. Любовь и опасность ==========
Весь день они бродили по солнечным улицам и тенистым паркам, взявшись за руки, и Мари казалось, что она самый счастливый человек на свете. Когда солнце стало клониться к закату, они присели на скамейку под раскидистой ивой на набережной Беверли-Брука (1).
— Расскажи мне о своей семье, если несложно, — робко попросила Мари. — Ты упоминал только отца, и я кое-что разузнала о нём и твоей маме… Мне жаль.
— Ничего страшного, — как-то уж слишком небрежно отмахнулся Люпин. — Уже много лет прошло. Родителей я совсем не помню, мне не было ещё и месяца, когда они погибли. Меня воспитала бабушка, одна из трёх сестёр Блэк — думаю, ты наслышана об этом семействе.
— Конечно. Они из тех самых «священных двадцати восьми», как и предыдущие поколения нашей фамилии. Правда, теперь всё так перемешалось… Мой папа женился на полувейле, дядя Рон — на маглорождённой, тётя Джинни вышла замуж за твоего начальника-полукровку.
— Да уж, — усмехнулся Люпин. — Да и мы с тобой не пойми кто. Ты — на одну восьмую вейла, а я унаследовал от матери способности метаморфа.
— Ты?! — ошарашенно воскликнула Мари, не веря своим ушам. — С ума сойти! Никогда в жизни не встречала метаморфов, только в книгах о них читала. Но почему ты никогда не меняешь внешность? У тебя всегда тёмные волосы и серые глаза…
— Ну я ведь нравлюсь тебе таким, — самоуверенно заявил Люпин с широкой улыбкой и, не дав Мари вставить и слова, добавил: — К тому же, я научился неплохо контролировать свои эмоции, а именно они и есть причина перемены цвета волос и глаз. Но, знаешь, ты верно подметила. Эта серость начала мне надоедать — похоже, пора менять облик, всё равно от моего молчаливого траура никому не лучше.
— Траура? У тебя что, ещё кто-то… бабушка?!
Тед порывисто отвернулся, но Мари успела заметить, как судорога боли пробежала по его лицу.
— Она последнее время тяжело болела, а я не мог навещать её так часто, как хотел бы. Да и если навещал, то только по ночам. Ни одна душа не знала, где она живёт — я скрывал это ото всех, включая твоего дорогого дядюшку Гарри.
Выпалив эти слова скороговоркой куда-то в сторону, он всё же нашёл в себе силы посмотреть на Мари прямо и сразу заметил застывший в её глазах вопрос.
— Я просто не хочу подставлять своих близких. Их и так у меня мало осталось… точнее, теперь не осталось совсем. Ты же видишь, чем я занимаюсь. Я переловил кучу преступников, и помимо боевых наград и шрамов у меня накопилось множество врагов, желающих мне отомстить — если не за себя, то за своих дружков. А зная, где живёт единственный близкий мне человек, они могут воспользоваться этим. Могли.
Тед вздохнул, опустив голову на руки. Мари молча размышляла над его словами, давая возможность высказать всё, что камнем лежало на сердце.
— К счастью, — продолжил он, и в каждом его слове сквозила неподдельная горечь утраты, — бабушка умерла своей смертью, а не от руки этих уродов, именующих себя последователями Пожирателей смерти. С меня хватило, что от этой шайки погибли мои родители и дед, поэтому бабушку я просто обязан был уберечь. Она умерла от банальной старости, но Мордред меня раздери, мне от этого ни на йоту не легче!
Мари молча обняла его и непроизвольно провела рукой по волосам. Они стали ещё жёстче и темнее, но теперь она знала, что это вовсе не от того, что на улице смеркалось.
— Мне нельзя сближаться с кем-то, не говоря уж о том, чтобы заводить семью, ведь это будет лакомый, а самое главное, доступный кусок для тех, кто хочет мне навредить. Семья — самое дорогое, что должно быть у каждого человека, но я себе такую роскошь позволить не могу, потому что моя гипотетическая жена и дети мгновенно превратятся в объект шантажа и угроз.
Люпин взглянул на Мари так, словно извинялся за что-то, и она чуть было не спросила, не она ли эта «гипотетическая жена», как вдруг он взял её руку в свою и горячо сжал пальцы:
— Я ведь и тебя подставляю, Мари. Вот так открыто встречаясь, я сильно рискую… тобой.
— Значит, я для тебя близкий человек?
Он посмотрел на неё так, словно она не понимала чего-то простейшего и очевидного.
— Конечно. И пусть кто-нибудь только попробует подойти к тебе. Убью на месте.
— Ты уже доказал это, милый, — шепнула Мари ему на ухо, и Тед сразу изменился в лице, — но, может, не стоит поступать так кардинально?
— Стоит, поверь мне. Потому что порой насилие, будь то заточение в тюрьму, пытки или лишение свободы воли — единственный способ сломить противника. Однако, несмотря на все мои грехи, ты ведь не сбежала от меня. Парадокс.
— Нет никакого парадокса, Тед. Всё, что я видела и знаю о тебе, не может изменить то, что я к тебе чувствую.
Он метнул на неё быстрый взгляд, в котором благодарность перемежалась с каким-то невысказанным отчаянием.
— Я давно выбрал этот путь и уже не могу иначе. Но всё равно спасибо, что спасаешь меня от худшего.
— Так и должно быть, — с мягкой улыбкой сказала Мари и погладила Теда по спине, интуитивно догадываясь, что никому до неё он не рассказывал ни о своей семье, ни о том, что его тяготило. Одинокому и ожесточившемуся, ему нужен был благодарный слушатель, которому можно доверять, и он нашёл такового в ней — девчонке, которая благодаря навязчивому идее завладеть Картой Мародёров свалилась на него как снег на голову.
Стемнело, воздух стал прохладнее. Мари еле заметно поёжилась — в шортах было не особо тепло.
— Замёрзла, — скорее констатировал, чем спросил Люпин, а она лишь улыбнулась в ответ. Он приобнял её одной рукой и с лукавым видом произнёс:
— Тогда может ко мне, дорогая?
— Нууу… — Мари решила поломаться для приличия.
— Я два раза не предлагаю. Но даю шанс передумать.
— Не предлагаешь два раза? Возможно, ты забыл, что однажды я уже была у тебя.
Она хитро улыбнулась, принимая игру Теда, ведь он сейчас явно говорил не то, что думал. Бросив на девушку внимательный колкий взгляд, он встал и демонстративно засунул руки в карманы, тем не менее прекрасно готовый в случае отказа схватить её и утащить в своё логово силком.
— И что же мы будем делать, а, гостеприимный хозяин? Спать в разных комнатах — это я и дома могу.
Люпин зацокал языком.
— Мари-Виктуар, вы уже откровенно напрашиваетесь на взбучку.
— А может, я этого и хочу, — неожиданно даже для себя самой прошептала Мари.
— Зря ты это сказала, крошка.
*
Они завалились в тёмную прихожую, страстно целуясь. Тед на миг отстранился, молча приподнял лицо Мари за подбородок и с минуту просто смотрел в глаза, испытывая её характер. Игра продолжалась. Конечно же, она не выдержала и первая прильнула к его губам, ставшим сухими и требовательно-жадными, когда они встретились с её, мягкими и нежными.
Почувствовав, что ему дали зелёный свет, Люпин начал ласкать Мари уже откровеннее. Всё её тело трепетало от одной только опьяняющей похлеще огневиски мысли, что к нему прикасается он. Сходя с ума от происходящего, в водовороте всё более смелых прикосновений и поцелуев Мари не заметила, как слегка укусила Теда за губу. Он вновь отстранился и с любопытством посмотрел на неё, словно оценивая значение и последствия этого маленького проступка. Но любопытство быстро сменилось решимостью, и Тед молниеносным движением сорвал с себя куртку.