Страница 13 из 40
«Святая Моргана! Чтобы я ещё когда-нибудь!..» — эти две мысли раз за разом повторялись в голове Мари, когда она вышла вслед за Доминик из «Твилфитт и Таттинг», с трудом волоча ноги. Доминик же, судя по всему, было хоть бы что: она полдня таскала сестру по всем без исключения магазинам одежды в Косом переулке, перемеряла десятки разных платьев, костюмов и всего прочего, но никак не могла остановить свой выбор на чём-то одном. Когда окончательно уставшая от мелькания перед глазами цветастых тканей, примерочных и ценников Мари заявила ей, что если она сию же минуту не купит себе что-нибудь, то она уйдёт окончательно и бесповоротно, Доминик обиженно выпятила губу, но в последнем магазине, коим и был «Твилфитт и Таттинг», купила себе сногсшибательное платье, за которое потом ещё долго благодарила старшую сестру.
Долгожданный завтрак, пришедшийся уже на обеденное время, стал наградой за все мучения Мари, хоть и наградой весьма спорной, поскольку Доминик затащила её поесть не куда-нибудь, а в тот самый «Зелёный дракон», где некогда состоялась судьбоносная встреча с Трентоном Розье. Мари хотела было убедить Доминик зайти в другое кафе, но как только принесли их заказ, забыла обо всём на свете и с жадностью голодного гиппогрифа набросилась на салат и горячее сразу.
— Страдалица ты моя, — покачала головой Доминик, но тут же сменила сочувственный тон на деловой: — Ну, рассказывай наконец! У вас что-нибудь было?
Мари подняла на сестру укоризненный взгляд, собираясь отчитать за столь неделикатный вопрос, который детям должно быть стыдно задавать, но вовремя вспомнила, что этим «детям» уже двадцать один.
— Ничего не было, разумеется. Но…
— Что — «но»? — Доминик смотрела так испытующе, как будто невербально применяла легилименцию.
— Он сказал, что любит меня, — прямо ответила Мари, сдавшись под настойчивым взглядом Доминик, и всё внутри неё затрепетало от гордости и счастья.
— С ума сойти, — восхищённо прошептала та, а шептала она крайне редко. — Ну, а ты?
Мари пожала плечами, хотя знала ответ.
— Так значит, вы официально вместе? Ты сегодня опять на свидание?
— Не знаю… Он не звал, а я уж точно не стану проявлять инициативу.
— А хотелось бы, да? — порой младшая сестра знала Мари лучше, чем она сама. Быстро же она её рассекретила. — Обалдеть! Наша Мари теперь обзавелась молодым человеком!
— Да, кстати, — Мари решила, что представился удобный случай перевести тему, — а ты у нас когда станешь несвободной? Мама вышла за папу, когда ей было всего двадцать.
— Ну я же не могу опередить старшую сестру, — кокетливо ответила Доминик. — Ты ведь знаешь, я жду подходящего момента и подходящего парня. Вот, может, на твоей свадьбе кого и закадрю…
Она лукаво улыбнулась, пытаясь таким образом смутить Мари, но та не осталась в долгу; зная, как отвлечь сестру и тем самым дать себе возможность немного подумать, она наклонилась чуть вперёд, жестом подзывая Доминик поближе, и заговорщически шепнула:
— Вон те парни за моей спиной пялятся на тебя всё время, что мы здесь сидим.
Когда сёстры пришли домой, был уже вечер. Едва переступив порог, они наткнулись на ведро, швабру, кучу моющих средств и во главе всего этого Джесси с волшебной палочкой за поясом. Выяснилось, что пока они праздно шатались по магазинам, их подруга устроила генеральную уборку и сейчас, стирая пыль с мебели, ворчала себе под нос, что привычка к стерильности — худшая из всех привычек будущего целителя. Мари и Доминик переглянулись, ощутив прилив стыда, и, побросав пакеты с покупками, бросились помогать Джесси.
Закончили они, когда на улице совсем стемнело. За весь день Тед никоим образом не объявился, поэтому Мари, теперь не обременённой ни домашними заданиями, ни написанием диплома, пришлось искать, чем заняться. В итоге девочки втроём решили устроить ночной кинопросмотр, но трудовой вечер быстро дал о себе знать: после первой же мелодрамы они уснули прямо в одежде на диване в комнате Джесси.
Утром Мари разбудил звонок в дверь. Еле разлепив глаза, она с минуту озиралась по сторонам, пытаясь воссоздать картину вчерашнего вечера. Мало того, что она уснула в одежде, так ещё и не в своей комнате. «Ладно хоть в своей квартире!» — зевнув, подумала Мари, но очередная трель звонка оторвала её от мыслей. Растрёпанная и сонная, она поплелась к двери и открыла её нараспашку, даже не посмотрев в дверной глазок.
На пороге стоял Люпин, одетый, что называется, «с иголочки». Бодрый, благоухающий, в модной кожаной куртке.
Мари сонным недовольным взглядом посмотрела на него и начала закрывать дверь — слишком уж они не сочетались в данную секунду — но Тед проворно подставил ногу в проём.
— Ай-ай, мисс Уизли… Вчера было продолжение банкета?
Он смотрел на Мари с иронией. Как же её это раздражало! Только она приготовилась выдать ему длинную тираду о том, что по его — его! — вине ей пришлось придумывать себе занятие, что девчонки решили устроить просмотр магловского кино, что из-за него они вчера отключились посреди очередного фильма и, наконец, из-за него она так «сногсшибательно» сейчас выглядит, как вдруг откуда-то с балкона раздался голос Джесси, непреднамеренно спасшей Люпина от потока гневных слов:
— Мы кино смотрели, Тед, ты не думай!
— У меня выходной, — продолжал он, словно пропустив реплику Джесси мимо ушей и сосредоточив всё своё внимание на Мари. — Выходи, погуляем. Я жду внизу.
Она пожала плечами, всем видом демонстрируя напускное равнодушие, и направилась в свою комнату.
— Да, кстати, — Тед окликнул её, словно что-то вспомнив, — выходи в этих шортах. Мне нравится, как твои ноги смотрятся.
Мари застыла на месте от такой наглости и хотела развернуться, чтобы врезать Люпину, но он уже успел закрыть дверь с той стороны.
*
Спустя целых полчаса (она нарочно потянула время с целью вывести Теда из себя, но в итоге только сама ещё больше завелась) Мари вышла из дома. Люпин сидел на скамейке напротив подъезда, развалившись так вальяжно, как будто это была не деревянная скамья, а мягкий, удобный, поставленный здесь именно для него диван. По его не совсем вежливой и не совсем просьбе, в джинсовых шортах и белой футболке, Мари решительно и угрожающе зашагала в его сторону. Последней каплей, переполнившей чашу её терпения, стало осознание того факта, что он оценивающе её разглядывает. Подойдя вплотную, она в сердцах стукнула ногой по ни в чём не повинной скамейке и воскликнула:
— Люпин! — она впервые назвала его по фамилии. — Меня это достало!
— А что такое? — с лёгкой ухмылкой спросил он.
— Во-первых, я не пила ни вчера, ни позавчера! Уясни себе это: я не пью!
— Совсем? — он иронично поднял бровь.
— Спиртное! — казалось, Мари кричала на весь двор. — Во-вторых, нечего на меня так пялиться! Я тебе не метла в магазине!
— И что же у нас в-третьих? — снова ухмыляясь, спросил он.
— Какого чёрта ты меня перебиваешь?! — она вся кипела от гнева. — В-третьих, зачем ты мне сказал это вчера? Чтобы подразнить? Такими словами не шутят!
Люпин молча схватил Мари за талию и притянул к себе. Она отчаянно вырывалась, но он усадил её на колени и, крепко держа, закрыл ей рот горячим поцелуем. Она ещё была в ярости, но от прикосновения его губ чуть не задохнулась от блаженства. Они ведь не целовались после того, первого, раза, и Мари так хотела это повторить… А Тед как всегда всё продумал.
— Во-первых, — хрипло сказал он, с трудом оторвавшись от неё, — я знаю насчёт спиртного — навёл справки. Во-вторых, ты могла бы и не одеваться так, но всё же послушалась меня. Мне нравится на тебя смотреть, потому что от своих слов я не отказывался. Это относится и к «в-третьих».
Учащённое дыхание понемногу замедлялось. Мари заворожённо выслушала его, потом протянула руку и коснулась кончиками пальцев его лица.
— Я люблю тебя, Тед.
— Я знал, — он торжествующе улыбнулся, но Мари было мало такого ответа, поэтому он добавил: — Ты не представляешь, как я счастлив. И, кстати, — он хитро прищурился, — ты такая привлекательная, когда бесишься.