Страница 15 из 40
Мари понимала, что дело зашло уже далеко, и всё больше ощущала внутреннюю дрожь от волнения, которое постепенно охватывало её.
«Что же теперь? Вот он расстёгивает пуговицы на рубашке. А с чего начинать мне? Боже, он уже снимает рубашку и швыряет её на пол! Мне ведь тоже нужно что-то делать, не стоять же вот так… Ох, какие мышцы!»
Мари невольно замерла, любуясь стоявшим напротив неё мужчиной, а он в свою очередь, видя её колебания, решил на этот раз не оставлять ей пути к отступлению, поэтому в один шаг преодолел разделявшее их расстояние и безо всякого предупреждения сорвал с Мари одежду, нарочно оставив лишь нижнее бельё. Она тихо ахнула от неожиданности, но быстро пришла в себя и гордо выпрямилась. Фигура у неё была что надо, так пусть теперь у Люпина челюсть отвисает.
Одобрительно кивнув, он будто между делом расстегнул ремень на брюках и небрежно махнул рукой на дверь в ванную.
— Так и быть, сегодня я позволю тебе раздеться самой.
Мари молча приняла это своеобразное предложение и бросилась туда. Закрыв за собой дверь, она быстро разделась. Что дальше? Не могла же она вот так выйти в комнату, совсем обнажённая? Лихорадочно осмотревшись, Мари пришла к выводу, что выход у неё один — то самое купальное полотенце.
«Вот забавно, — подумала она, заворачиваясь в большой кусок ворсистой ткани, — буквально пару дней назад я представляла, что было, если бы… А сейчас это всё происходит в реальности».
Набрав в лёгкие побольше воздуха, Мари открыла дверь, тихонько вышла и направилась в дальнюю комнату по дорожке от света ламп.
Тед стоял, прислонившись спиной к дверному косяку. Кровать у окна, на которой Мари спала позапрошлой ночью, стала шире, в воздухе витал аромат её любимого жасмина (как он догадался?!), а под потолком плавали зажжённые свечи. От вида этой романтической обстановки вся решительность Мари бесследно испарилась, и у самого порога она встала как вкопанная, не зная, что делать дальше.
— Я… — глухо проговорила она, нервно сглотнув, — я не выключила свет в ванной…
— Пусть горит, — сказал Тед, удержав её за руку и не давая метнуться прочь. — Хочу как можно лучше видеть тебя. Поверить, что со мной действительно ты.
Мари удивлённо посмотрела на него, но ответом ей стал лишь долгий, невероятно нежный и кружащий голову поцелуй. Подхватив её гибкое, такое хрупкое тело на руки, Люпин сделал несколько шагов и вот уже аккуратно опускал её на мягкое прохладное покрывало.
— Тед… — слабо прошептала Мари, судорожно сжимая пальцами его плечи, за которые держалась как за спасательный круг.
— Да, радость моя? — откликнулся он, ласково глядя ей в глаза. — Ничего не бойся, слышишь?
С этими словами он аккуратно снял с неё полотенце и перевёл взгляд на открывшееся его взору тело, жадно поедая его глазами.
Сказать, что он был восхищён, это не сказать ничего.
Не зря он как-то слышал от Гарри, что Мари-Виктуар — самая очаровательная из его племянниц, в этом отношении явно унаследовавшая изысканную, какую-то колдовскую красоту своей матери. В ней, кажется, было совершенно абсолютно всё: стройные ноги, тонкая талия, небольшая упругая грудь. Светлая кожа эффектно контрастировала с тёмно-синим покрывалом, а длинные шелковистые волосы, разбросанные по подушке, так и манили зарыться в них лицом. Но главным были глаза: небесно-голубые, загадочные, они отражали всё, что творилось сейчас в душе этой девушки: страсть и стыд, любовь и страх, желание и сомнение.
Люпин смотрел на Мари, не в силах оторвать взгляд, а когда встретился с ней глазами, то внутри у него всё заныло — так сильно он хотел её успокоить, убедить в том, что не причинит ей боли, так сильно хотел защищать её и быть рядом всегда.
Он осторожно коснулся ладонью её колена и медленно провёл рукой вверх по бедру. Мари чуть напряглась, но тут же расслабилась, едва Тед улыбнулся ей. А его пальцы, осмелев, уже поглаживали её живот, пробираясь всё выше, не без труда миновали грудь и добрались до плеч. Движения были то стремительными, то плавными, и на задворках сознания Мари мелькнуло понимание, что Тед просто изо всех сил сдерживает себя. Тогда она решила помочь ему, как он несколько минут назад помог ей. Закрыв глаза, она выгнула спину, позволяя ему не просто любоваться одной из самых притягательных частей женского тела, но и таким образом призывая потрогать её.
Люпин скрипнул зубами от адского желания, а Мари, услышав это, вся залилась краской. Он наклонился к ней и, успокаивающе коснувшись губами уха, прошептал:
— Хочешь, я погашу свечи?
Она в ответ лишь чуть покачала головой.
— Ты прекрасна, — с искренним восхищением сказал Тед, и стеснение Мари исчезло также бесследно, как чуть ранее — решительность. Она внезапно ловко вывернулась, уложив опытного мракоборца на лопатки, и оказалась прямо над ним, смело глядя в его затуманенные страстью глаза. Они всё ещё играли, и Тед не собирался оставаться в долгу. Приподнявшись на локтях, он одной рукой взял запястья Мари, а другой оттолкнулся и вновь подмял под себя, прижав к кровати. Беспомощность, которую Мари ощутила в эту секунду, и собственная слабость в сравнении с его властной силой показались ей самыми естественными чувствами на свете, и она улыбнулась Теду уголком рта, давая понять, что он всё делает правильно. Едва сдерживая дрожь возбуждения, он прижался губами к тонкой шее, вдыхая едва уловимый аромат её кожи, смешивающийся с царящим в воздухе запахом страсти и жасмина, прокладывая дорожку из поцелуев и нетерпеливых укусов от шеи к ключицам и ниже, легонько сжимая пальцами её затвердевший сосок и этим действием вырывая первый громкий стон из её вздымающейся груди.
Пока одна его ладонь ласкала тёмные ареолы, вторая осторожно нырнула вниз, ища заветную ложбинку, но Мари мгновенно напряглась и инстинктивно сжала ноги. Как бы проснувшемуся внутри Теда зверю, у которого в связи с работой и потерями давненько не было ничего подобного, ни хотелось проявить настойчивость и взять наконец эту девушку, любовь к ней оказалась сильнее всех животных инстинктов, и он просто убрал руку, возвращаясь к губам Мари, пересохшим от волнения, шепча нежные комплименты, не уговаривая, а просто выражая свой восторг.
И в этот момент она необычайно цепко ухватила его за шею и с силой, которой Люпин в ней и не подозревал, притянула его к себе.
— Милый… — выдохнула она, глядя ему прямо в глаза взглядом, подёрнутым пеленой желания, — пожалуйста…
Тед улыбнулся: это «пожалуйста» означало вовсе не «остановись»; напротив, оно было призывом к действию, оно выражало просьбу Мари о том, чтобы он как можно скорее взял её.
Опираясь на одну руку, другой Тед нежно и уже беспрепятственно пробрался к её самому чувствительному месту и с замиранием сердца коснулся его. Потом ещё и ещё. Мари тихо всхлипнула, но не отстранилась, а скорее даже наоборот — подалась навстречу. Тед продолжал, с каждой секундой лаская её всё настойчивее, одновременно покрывая бесчисленными поцелуями её удивительное тело, слыша, как ускоряется сердцебиение, каким тяжёлым становится дыхание…
Воздух взорвался протяжным стоном, и это был самый прекрасный звук, который он когда-либо слышал. Мари вся дрожала, впившись ногтями в покрывало, а Люпин улучил момент и, пока она была расслаблена и упоена наслаждением, осторожно вошёл в неё.
Мари снова вскрикнула, резко подняла голову, с каким-то лёгким безумием глядя на него, а Тед, пытаясь не потерять самоконтроль, продолжил ласки рукой, отвлекая её от неизбежного ощущения лёгкой боли. Он сходил с ума, чувствуя её горячую влажность, видя её согласие со всем, что он делал, и необходимо было каждую секунду, каждый миг как можно жёстче приказывать себе не двигаться быстрее.
— Мари, любимая… — шептал он, целуя её плечо. — Ммм, какая же ты…
— Мне хорошо с тобой, Тед…
Он отчаянно цеплялся за остатки благоразумия, чтобы не проникать глубже, чтобы не ускоряться, но Мари вплела пальцы в его волосы и вновь соблазнительно прогнулась в спине, всем своим видом показывая, как ей хочется подарить ему себя.