«Точка отталкивания»-1

Неприятный холодок пополз по спине, потому что понят­но: Баринов был готов к этому разговору. Слишком подроб­но и в деталях он описывает события почти полуторамесяч­ной давности. Понятно и другое: без договоренности с по­другой он бы таких показаний не дал.

В магазин срочно выехала группа следователей. Перед ними поставлена задача — одновременно и порознь допро­сить всех работников магазина об интересующем нас дне и возможном появлении там Баринова. Не прошло и часа, как позвонил Юра Жданов.

— Знаете, какая удача! — взволнованным голосом сказал он.— 26 декабря ее не было на работе, у нее был выходной, и это подтверждается рядом документов.

— Ну, а что она сама?

— Сначала говорила, что в тот вечер была с ним и именно в магазине, но сейчас сидит, плачет. Ссылается, что дала такие показания по просьбе Бориса. Директор и второй заместитель утверждают, что Баринова 26-го в магазине не было.

Я принял решение задержать Баринова.

К концу дня меня, Г. П. Каракозова и Ю. Н. Шадрина вызвал В. В. Найденов. Он заметно нервничал и не скрывал своего состояния. Выслушав подробный доклад о доказа­тельствах, которыми располагало следствие, задумался, а за­тем засыпал нас вопросами по делу. Суть их сводилась к тому, что он колебался: хватает ли данных, чтобы дать санкцию на арест Баринова? Несколько раз раздраженно предлагал нам выйти из кабинета и «хорошо подумать».

— Виктор Васильевич, это единственное и правильное в такой ситуации решение,— многократно повторял Карако­зов,— все остальное приведет к провалу дела.

В очередной раз Найденов обратился к Шадрину:

— Юрий Николаевич, они оба горячие по характеру люди, но твоя сдержанность и осторожность известны всем. Ты уверен, что мы не ошибаемся?

Шадрин был тверд. И тогда Найденов в очередной раз предложил нам выйти. На ходу я оглянулся. Рука Виктора Васильевича легла на телефон. Мы так никогда и не узнали, кому он звонил и кому докладывал, но когда пригласил к себе, я увидел, что лицо его покрылось багровым румян­цем. Протянув постановление, которым он санкционировал арест Баринова, Найденов проговорил:

— Учтите, здесь моя голова.

— Наверное, сначала моя? — ответил я ему.

Найденов зло усмехнулся:

— О вашей голове я вообще не говорю. Вы свободны.

От должности заместителя Генерального прокурора СССР Виктора Васильевича Найденова освободили без всякого объяснения причин такого решения чуть позже, а точ­нее — через несколько лет. Тогда он руководил расследова­нием так называемого «сочинско-краснодарского» дела. То­гда и перенес он первый инфаркт. Третьего сердце не выдер­жало.

Арест Баринова обострил обстановку до предела. Водите­ля служебной автомашины, обслуживающего нас, задержа­ли после работы, когда он на своих «Жигулях» добирался домой. Его пытались спровоцировать, но он держался муже­ственно. Было и много других провокаций, мелких и более серьезных. Вспоминать обо всем просто неприятно. Нужно было реагировать на происходившее, и немедленно.

По указанию Ю. В. Андропова с Щелоковым встретился один из заместителей председателя КГБ СССР. Предъяв­ленные министру материалы о противозаконной деятельно­сти его подчиненных были бесспорными, он извинился и за­верил, что необходимые меры примет.

Действительно, обстановка после этого стала поспокойнее, но разговоры о том, что материалы дела фабрикуются, шли на различных уровнях. Психологический прессинг продол­жался.

Мы хорошо понимали, что показания показаниями, но точки в этом деле могли быть поставлены в случае обнару­жения вещественных доказательств. Все наши усилия были направлены на то, чтобы их найти. При работе в этом направлении нас ожидал своеобразный сюрприз.

Во время допросов Лобова обратили внимание на то, что он очень обеспокоен тем, как ведет себя на следствии его жена. У нас крепла уверенность в том, что она располагает информацией о преступной деятельности мужа. Но какой? Поединка со следствием они не выдержали одновременно, в одни день.

— Понимаете, я ведь доподлинно ничего не знаю,— стала рассказывать жена Лобова,— но однажды, лет пять назад, уезжала на несколько дней, а когда вернулась, увидела в ком­нате много следов крови. Виктор сказал, что подрался с приятелем. Я помогала ему эти следы замывать... А по­том, года через два, он пришел домой сильно пьяным и ска­зал, что у нас в квартире убил человека...

Да. это было еще одно убийство...

В декабре 1975 года, работая в 4-м отделении милиции, Лобов во время дежурства на станции метро «Таганская» задержал жителя города Армавира А., находившегося в Москве проездом в командировку. За мзду пообещал отпу­стить его. Распив с задержанным бутылку водки, предложил продолжить пьянку у себя на квартире. По пути заехали в ресторан «Россия». За спиртное расплачивался А., при этом за деньгами полез в плавки. Это и натолкнуло пьяного Лобова на предположение о том, что так можно прятать только большую сумму денег.

Парня он убил, но денег оказалось мало, всего восемьде­сят рублей. Нужно было избавляться от трупа, и, накупив на деньги потерпевшего дешевого вина, Лобов занялся его расчленением. На это у него ушло несколько дней. Первую ходку сделал к станции метро «Октябрьская» и отдельные части тела выбросил там. Остальные стал отвозить на эле­ктричке, разбрасывая в лесопосадках на промежуточных станциях по пути к подмосковному городу, в котором он родился и вырос и в котором жили его родители. Самые большие трудности возникли при транспортировке нижней части туловища, к тому времени начавшей разлагаться. От сумки шел трупный запах, и пассажиры в электричке отсели от Лобова подальше. То ли они сказали об этом милиционе­ру, сопровождавшему электричку, то ли он сам что-то запо­дозрил, но, подсев к Лобову, завел с ним разговор. Оба они хорошо знали друг друга, были земляками и почти в одно время пошли на работу в милицию. Коллега постоянно поглядывал на сумку, Лобов нервничал и пытался отвлечь его внимание. В конце концов от него отстали.

Ему пришлось доехать до конечной станции. От туловища нужно было избавляться в пределах городской черты, и по­тому Лобов решил утопить его в проруби. Опасаясь сойти на лед, бросок сделал с моста и в прорубь не попал. Пришлось убегать, оставив туловище на льду и понимая, что утром его найдут. Несколько дней со страхом ожидал разоблачения. Но обошлось...

Факт обнаружения части трупа в городском отделе вну­тренних дел зарегистрирован не был, хотя мы нашли свиде­телей, помнивших о таком случае. Милиционер, о котором рассказал Лобов, ничего не помнил или делал вид, что не помнит. Как бы то ни было, но Лобов остался безнаказан­ным и продолжал совершать новые преступления.

Раскрытие этого убийства повергло в состояние шока многих ответственных работников МВД. В. В. Найденов каждый день торопил нас с проверкой показаний обвиняемо­го. Мы отбивались, как могли, по крупицам собирая доказа­тельства, и наконец настал день, когда Виктору Васильеви­чу доложили: на диване, находившемся в квартире Лобова, обнаружены обильные и большей частью замытые следы крови и кожного эпителия потерпевшего. Изъятые там же туфли, перчатки, другие предметы одежды опознали род­ственники убитого. В МВД СССР официально сообщили о результатах расследования, и, как говорят, раздался гром среди ясного неба. На сцене внезапно появился Ю. М. Чур­банов. до этого занимавший выжидательную позицию. Была, видимо, у него какая-то выгода в той игре, которую он вел. На коллегии ГУВД Мосгорисполкома Юрий Михайлович снимал и правых, и виноватых. Началась «чистка» среди рядового и сержантского состава. С работой в милиции расстались сотни лиц.

Но возникал вопрос: неужели для подобных оргвыводов нужно было такое серьезное ЧП? Раньше что, ничего не знали и не видели?

Из показаний обвиняемого Масохина:

— У нас в отделении работал милиционер Плечиков. Это был законченный алкоголик, тем не менее на работе его держали и прощали абсолютно все. В декабре Плечиков задержал какого-то мужчину, отобрал шесть рублей и вы­гнал. На собрании милиционер Левштанов написал в прези­диум записку, в которой задал вопрос: «Как может работать в милиции преступник-грабитель?» На эту записку ответил Баринов. Он стал говорить, что мы должны правильно понимать кадровую политику и сейчас, перед Олимпиадой наша главная задача — полностью укомплектоваться лич­ным составом...