«Точка отталкивания»-1

— Ба... Ба... Ба... Нет! Не могу! — Он почти кричит.

Но я уже догадался, хотя и не до конца верил такому повороту событий.

— Коля, это был Баринов?

Масохин кивает головой.

— Если можно— воды...

Стакан ходуном ходит в его руке, зубы стучат по стеклу, вода по подбородку стекает на одежду.

— Если можно— еще...

Постепенно он успокаивается. Расслабился так, как будто свалился с него тяжелый груз.

— Вы сейчас будете писать?

— Если ты не возражаешь, да. Потом будет труднее.

— Хорошо.

Масохин взял себя в руки. Рассказ его был подробным и последовательным.

Когда он понял, что удар, нанесенный Пановым, делает положение совсем печальным, то позвонил дежурному по отделению:

— Ребята грохнули комитетчика.

— Господи, какого? Того, что задержали?!

— Его.

— О, идиоты! Ничего не делайте, я ищу начальство.

В тот вечер начальник 5-го отделения милиции отдела по охране метрополитена Баринов находился на больничном. Дома не сиделось, съездил в больницу, сделал перевязку и заехал к коллеге по работе. Распили бутылку коньяка, потом вторую. О художествах подчиненных во время служ­бы был осведомлен отлично — сам иногда грел на этом руки. Поэтому постоянное ожидание какого-нибудь ЧП не покида­ло Баринова ни на час. Собираясь домой, позвонил дежурно­му по отделению и услышал одну из самых неприятных за все годы службы новостей. Дал команду ничего не предпри­нимать, вызвал служебную автомашину и помчался на «Жда­новскую».

Осмотрев Астафьева, сразу все понял. Посторонних и тех, кому не доверял, выгнал. Оставил старослужащих — Масо­хина, Лобова и Панова.

— Ну и что будем делать, красавцы?..

Масохин предложил отвезти Астафьева в больницу и объ­яснить, что в таком состоянии его доставили в комнату милиции.

— Дурак,— обругал его Баринов,— к утру здесь будет свора комитетчиков, а вы все — пьяные. Да они вас через час расколют, как цыплят.

— Может, вывезем за город и создадим видимость, что его ограбили и убили? — предложил Панов.

— Куда везти? — угрюмо спросил Баринов.

— Есть хорошее место,— оживился Масохин.— По доро­ге на Быково стоит одна дача — он вполне мог там быть.

Все остальное сделали быстро и по-деловому. Автомашина близко. Случайных свидетелей не боялись. Кто заподозрит в плохом людей в милицейской форме? Первым в салон влез Масохин, затем затащили Астафьева, усаживая его, как пассажира. За ним втиснулись Лобов и Панов. Баринов разместился на переднем сиденье. Тронулись. Неожиданные осложнения возникли, как мы уже знаем, на посту ГАИ, но, благо, удалось скрыться. За поселком Пехорка свернули направо и возле ворот одной из дач развернулись. Место удобное. Ни огонька, только чуть светит луна.

Вытащили Астафьева. Верхняя одежда с него частично сползла и се, сняв, разбросали в стороны. Баринов дал команду потоптаться, чтобы имитация нападения была по­убедительней, и предложил Масохину проверить, жив потер­певший или мертв — благо Николай в прошлом был фельд­шером.

— У него есть пульс и он живой,— еле выдавил из себя Масохин.

— Тогда добейте его,— скомандовал Баринов. Потом до­бавил: — И чтобы каждый по очереди.

Из багажника автомашины достали монтировку. Первым взял ее Масохин.

Из показаний обвиняемого Масохина:

— Меня всего трясло от страха, потому что я до этого никогда не убивал человека. Я наклонился и с небольшим полу замахом нанес ему удар по лицу. Целился в лоб, а удар мой пришелся ему в переносицу. Я ужаснулся, поняв свое положение, а также то, что я совершил непоправимое. Я понял, что убиваю человека, которого видел впервые и который мне ничего не сделал. Ударив Астафьева, я пере­дал монтировку Панову. Тут же увидел, что Панов подошел к Астафьеву и ударил его монтировкой один раз, затем — еще раз. Меня всего бил озноб, и я отвернулся. Отворачи­ваясь, увидел, как Лобов ударил Астафьева ногой по го­лове...

Уже на обратном пути, разбираясь, все ли сделано надеж­но, сошлись на том, что если и не добили, то к утру потерпевший все равно замерзнет. Поклялись молчать о слу­чившемся, и Баринов лично проконтролировал, чтобы от похищенных у Астафьева ценностей избавились. Как про­фессионал он знал, что самое опасное — это вещественные доказательства.

ИЗ ПРОШЛОГО

В середине 70-х годов специальная следственно-оператив­ная группа по раскрытию особо тяжких преступлений, в ко­торую, помимо меня, входили начальник отдела Управления уголовного розыска области Евгений Евгеньевич Малышев и старший инспектор по особо важным делам Юрий Борисо­вич Катютин, выехала в один из южных городов Украины, где была убита и ограблена престарелая гражданка X.

Довольно быстро комплекс следственно-оперативных ме­роприятий позволил заподозрить в убийстве офицера ме­стного отдела внутренних дел, но по негласно действующему указанию ни задержать, ни арестовать его до увольнения мы не могли. О происшедшем сообщили руководству УВД и про­куратуры области. Посланники из центра нагрянули неза­медлительно. Оперативное совещание проходило бурио. По­пытки убедить нас в ошибочности выдвигаемой версии успе­ха не имели. Особое раздражение руководства вызвало упрямство Малышева и Катютина, а один из очень уважае­мых мною людей отвел меня в соседний кабинет и сказал: «Парень ты молодой, все у тебя еще впереди. Не артачься. Дело в конечном итоге не в преступнике. Одним больше, одним меньше. Пойми, Володя, это политика...» И он мно­гозначительно показал пальцем вверх.

Все протестовало в нас против предложенной сделки, и мы поступили по-своему. Увы, дело кончилось полным прова­лом. Подозреваемого предупредили и о доказательствах, ко­торыми мы располагали, и о веем ходе подготовленной операции.

Он уехал в другой город, купил дом, автомашину и лет десять назад передал мне через одного нашего работника «пламенный привет», а Малышева Е. Е. и Катютина Ю. Б. тогда же за «увлечение ошибочной версией» от расследова­ния отстранили.

Малышев, Малышев! Умница! Беззаветно преданный службе уголовного розыска и посвятивший ей всю свою жизнь, он был обойден после этого не только в продвижении по службе, но даже и в поощрениях. Пробовал жить и работать в другом городе — не получилось. Уехал в Афганистан. К счастью, вернулся оттуда живым....

Ну, а Катютин? В юности прекрасный музыкант-профес­сионал, он оставил это увлечение и пошел на работу в уго­ловный розыск. Смелость и решительность, тонкий аналити­ческий ум снискали уважение всех, кто знал его и работал с ним. Его успехов старались не замечать, он немало пере­жил, но благо наша милиция состоит не только из щелоковых, чурбановых и подобных им горе-руководителей.

СЛЕДСТВИЕ

О начальнике 5-го отделения милиции мы знали еще с первого дня задержания его подчиненных. Правда, мы не представляли, какую роль он сыграл в этой трагической истории. Баринов настойчиво по телефону добивался встре­чи с нами. Такую возможность ему предоставили 5 февраля 1981 года. В тот день он впервые перешагнул порог Лефорто­ва. Вел себя заметно нервничая, но держался в общем-то неплохо. Подробно рассказывал о своей службе, и постепен­но мы подошли к 26 декабря.

Весь допрос шел, как в детской игре «холодно— горячо».

— Нет-нет, я не верю, что мои ребята могли сделать такое. Здесь какая-то ошибка. Я ие ставлю под сомнение вашу профессиональную порядочность, ио ведь, знаете, и следователи часто ошибаются. Так они дают показания?.. Ничего не понимаю! Может, из страха? (Следует намек, что расследованием занимаются такие могущественные органи­зации, как КГБ СССР и Прокуратура СССР.) Вас интересу­ет, что я делал в тот день? Пожалуйста.— Баринов подроб­но, час за часом, описывает, где был, с кем встречался. Из его пояснений вырисовывается стопроцентное алиби, ибо получается так, что с 21.00 до 24.00 Борис Владимирович был у знакомой женщины — заместителя директора одного из магазинов Москвы.