Страница 16 из 129
— Разве я не пожертвовал скачками ради того, чтобы остаться с тобой?
Пенни нахмурилась, когда он высвободился из ее объятий. Она хотела было надавить на него, но он опередил ее, добавив:
— Увидимся в субботу.
Он открыл ключом дверь спортивного зала и выглянул в коридор. Потом оглянулся и с улыбкой сказал:
— Посиди здесь еще минут пять.
Он кружным путем вернулся в свое общежитие и влез через окно кухни.
Прокравшись к себе в комнату, Кит обнаружил на столе записку от директора с просьбой зайти к нему в восемь. Посмотрел на часы — без десяти восемь. Хорошо, что он не поддался чарам Пенни и не задержался в спортзале. Он задумался, чем директор может быть недоволен на этот раз, но подозревал, что Пенни уже указала ему верное направление.
Он посмотрелся в висевшее над раковиной зеркало — не осталось ли следов его внеклассной работы? Кит поправил галстук и стер со щеки пятно розовой помады.
Он шагал по хрустящему гравию к дому директора и повторял про себя, что скажет в свою защиту мистеру Джессопу, который, конечно же, устроит ему выволочку — Кит готовился к этому уже несколько дней. Он постарался разложить свои мысли по полочкам и с каждым шагом испытывал все больше уверенности, что сумеет дать ответ на любое замечание директора. Свобода печати, использование демократических прав, вред цензуры — а если директор и после всего этого будет его упрекать, Кит напомнит старику его собственное выступление перед родителями в день основания школы в прошлом году, когда он осудил Гитлера за точно такую же тактику затыкания рта по отношению к немецкой прессе. Большинство своих доводов юноша позаимствовал у отца, когда они вместе завтракали после его возвращения из Ялты.
Кит подошел к дому директора, когда часы на школьной церкви пробили восемь. Дверь открыла горничная и поздоровалась:
— Добрый вечер, мистер Таунсенд.
Его впервые назвали «мистером». Она сразу проводила его в кабинет директора. Мистер Джессоп поднял голову от заваленного бумагами стола.
— Добрый вечер, Таунсенд.
Обычно он обращался к выпускникам по имени, но сегодня пренебрег этим правилом. Судя по всему, Кита ждали крупные неприятности.
— Добрый вечер, сэр, — он сумел произнести слово «сэр» так, что оно звучало снисходительно.
— Садитесь, — мистер Джессоп махнул рукой на стул.
Кит был удивлен: если тебе предлагают сесть, значит, никаких неприятностей у тебя нет. Неужели он собирается предложить ему…
— Желаете хереса, Таунсенд?
— Нет, спасибо, — опешил Кит. Херес обычно предлагали только старостам.
Ага, подумал Кит, подкуп. Сейчас он скажет, что впредь мне следует умерить свой пыл и не выступать с провокационными заявлениями… и т. д. и т. п. Ну что ж, на это у меня ответ готов: пошел к черту.
— Я, конечно, понимаю, Таунсенд, сколько вам приходится работать, пытаясь получить место в Оксфорде, совмещая при этом учебу с изданием школьного журнала.
Так вот в чем дело. Он хочет, чтобы я ушел. Ни за что. Ему придется снять меня самому. А если он это сделает, я выпущу подпольный журнал за неделю до выхода официального номера.
— Тем не менее я надеялся, что, возможно, вы возьмете на себя еще одну обязанность.
Он что, хочет сделать меня префектом? Не могу поверить.
— Вероятно, вы удивитесь, Таунсенд, но я считаю крикетный павильон непригодным… — продолжал директор. Кит густо покраснел.
— Непригодным, господин директор? — выдавил он.
— …для сборной команды школы с такой репутацией, как наша. Хотя вы, как я понимаю, не зарекомендовали себя блестящим спортсменом в Сент-Эндрюз. Однако школьный совет решил, что в этом году мы будем собирать средства на постройку нового павильона.
От меня они помощи не дождутся, думал Кит. Но пусть немного поговорит, а потом я дам ему от ворот поворот.
— Знаю, вам будет приятно услышать, что ваша мать согласилась возглавить комитет по сбору средств. — Он немного помолчал. — Учитывая это обстоятельство, я надеялся, что вы согласитесь стать председателем от студентов.
Кит даже не пытался ответить. Он прекрасно знал — если старик разошелся, нет смысла его прерывать.
— А поскольку вы не обременены тяжкими обязанностями префекта и не представляете школу ни в одном виде спорта, я подумал, вас заинтересует это место…
Кит по-прежнему молчал.
— Попечительский совет рассчитывает на пять тысяч фунтов, и если вы сумеете собрать эту внушительную сумму, я с чистой совестью смогу доложить о ваших титанических усилиях в тот Оксфордский колледж, куда вы подали заявление. — Он заглянул в какие-то записи, лежавшие перед ним на столе. — Вустер-Колледж, если не ошибаюсь. Думаю, можно с уверенностью сказать — если ваше заявление получит мое личное благословение, шансы намного увеличатся.
И это, думал Кит, говорит человек, который каждую субботу взбирается на кафедру и клеймит позором взяточничество и продажность.
— Так что, я надеюсь, Таунсенд, вы всерьез поразмыслите над моим предложением.
Наступившее молчание длилось больше трех секунд, и Кит решил, что директор закончил свою речь. Его первым желанием было предложить старику подумать как следует и поискать другого дурака, который согласится собирать деньги — к тому же его нисколько не интересовали ни крикет, ни поступление в Оксфорд. Он твердо решил, что сразу после окончания школы будет работать в «Курьере» учеником репортера. Однако он понимал, что пока победа в этом споре остается за матерью, хотя если он специально провалит вступительный экзамен, она ничего не сможет с этим поделать.
Несмотря на все это, Кит мог бы назвать несколько хороших причин, почему стоит согласиться на предложение директора. Сумма не такая уж и большая, а сбор денег от имени школы может открыть перед ним многие двери, которые раньше были для него закрыты. Ну и, конечно же, мать: ее долго придется успокаивать, после того как ему не предложат место в Оксфорде.
— Вы так долго принимаете решение. На вас это не похоже, — прервал его размышления директор.
— Я серьезно обдумываю ваше предложение, господин директор, — важно ответил Кит. Не хватало еще, чтобы старик подумал, будто от него можно так просто откупиться. На этот раз замолчал директор. Кит сосчитал до трех.
— Если можно, я отвечу вам позже, сэр, — заявил он, надеясь, что говорит, как управляющий банка с клиентом, который просит немного увеличить кредит.
— И когда же мне ждать вашего ответа, Таунсенд? — с легким раздражением в голосе поинтересовался директор.
— Максимум через два-три дня, сэр.
— Благодарю вас, Таунсенд, — директор встал, давая понять, что разговор окончен. Кит собрался уходить, но не успел он дойти до двери, как директор добавил ему вслед:
— Поговорите с матерью, прежде чем принять решение.
— Твой отец хочет, чтобы я стал представителем от студентов в комитете по сбору средств, — сообщил Кит, шаря руками по полу в поисках трусов.
— Что они собираются строить на этот раз? — Пенни все еще лежала, глядя в потолок.
— Новый крикетный павильон.
— А этот-то чем плох?
— Давно известно, что его используют для других целей, — сказал Кит, натягивая брюки.
— Интересно, для каких. — Она дернула его за штанину. Он опустил взгляд на ее стройное обнаженное тело. — И что ты ему ответишь?
— Я отвечу ему «да».
— Но почему? У тебя же совсем не останется свободного времени.
— Знаю. Зато он от меня отстанет, и в любом случае, это станет моим страховым полисом.
— Страховым полисом? — не поняла Пенни.
— Да, если меня засекут на ипподроме — или чего хуже… — он снова посмотрел на нее.
— …в спортзале с дочкой директора? — Она поднялась и стала его целовать.
— У нас есть время? — забеспокоился Кит.
— Не трусь, Кит. Если сборная играет сегодня в Уэсли и игра не кончилась до шести, значит, они вернутся не раньше девяти. У нас полно времени. — Она опустилась на колени и стала расстегивать пуговицы на его брюках.