Страница 15 из 129
Кит напряженно вслушивался в слова отца, пока они не спеша шагали к дому.
Когда Кит вернулся в Сент-Эндрюз, до выборов оставалось всего десять дней, и он решил воспользоваться советами отца. Он испробовал все виды убеждения, какие только приходили ему в голову: билеты на Мельбурнское крикетное поле, бутылки пива, нелегальные пачки сигарет. Одному избирателю он даже пообещал устроить свидание со своей старшей сестрой. Но когда он подсчитывал голоса, на которые может надеяться, он все еще не был уверен, что получит большинство. Ведь нельзя знать наверняка, как проголосует тот или иной избиратель во время тайного голосования. К тому же, директор отдавал предпочтение другому кандидату, и это еще больше осложняло положение Кита.
За сорок восемь часов до голосования Кит начал обдумывать второй вариант, который предложил ему отец, — страх. Ночью он лежал без сна, ломая голову, но ничего путного так и не придумал. На следующий день к нему явился их староста Дункан Александр.
— Мне нужно два билета на Мельбурнское крикетное поле на матч между Викторией и Южной Австралией.
— А что я получу взамен? — поднял голову Кит.
— Мой голос, — ответил староста. — Не говоря уж о влиянии, которое я могу оказать на других избирателей.
— При тайном голосовании? — усмехнулся Кит. — Ты, наверное, шутишь.
— Хочешь сказать, мое слово недостаточно хорошо для тебя?
— Что-то вроде того, — ответил Кит.
— А как тебе понравится, если я помогу облить грязью Сирила Томкинса?
— Это зависит от того прилипнет ли эта грязь?
— Прилипнет настолько, что ему придется снять свою кандидатуру.
— В таком случае я не только устрою тебе два места на трибуну для членов клуба, но и познакомлю со всеми игроками команды. Но я даже не подумаю расстаться с билетами, пока не узнаю, что у тебя есть на Томкинса.
— Ты ничего не узнаешь, пока я не увижу билеты, — заявил Александр.
— Хочешь сказать, мое слово недостаточно хорошо для тебя? — ухмыльнулся Кит.
— Что-то вроде того, — ответил Александр.
Кит выдвинул верхний ящик стола и достал небольшую жестяную коробку. Вставил самый маленький ключ из своей связки в замок и повернул. Открыв крышку и покопавшись в коробке, он вытянул два длинных билета и показал Александру.
Тот внимательно их рассмотрел и расплылся в улыбке.
— Ну, так что у тебя на Томкинса? — спросил Кит. — Что заставит его выйти из игры?
— Он гомосексуалист, — сообщил Александр.
— Это все знают, — отмахнулся Кит.
— Но никто не знает, — продолжал Александр, — что его чуть не исключили в прошлом семестре.
— И меня тоже, — пожал плечами Кит. — Подумаешь, сенсация. — Он положил билеты обратно в коробку.
— Но тебя не застукали в сортире с Джулианом Уэллсом из младшего класса, — возразил он. — Оба стояли со спущенными штанами.
— Если все было так очевидно, почему его не исключили?
— Доказательств мало. Я слышал, учитель, который их застукал, опоздал буквально на минуту.
— Или, наоборот, пришел на минуту раньше? — предположил Кит.
— А еще мне точно известно — директор решил, что такая репутация школе совсем ни к чему. Особенно сейчас, когда Томкинс удостоился стипендии в Кембридж.
С широкой улыбкой Кит достал из коробки один билет.
— Ты обещал мне два, — сказал Александр.
— Второй получишь завтра — если я выиграю. Так я буду абсолютно уверен, что ты поставишь свой крестик там, где нужно.
Александр выхватил у него билет.
— Завтра вернусь за вторым.
Едва дверь за старостой закрылась, как Кит бросился к «Ремингтону», который отец подарил ему на Рождество, и яростно застучал по клавишам. Набросав пару сотен слов, он проверил текст, немного его подправил и побежал в школьную типографию — готовить издание с ограниченным тиражом.
Он вышел через пятьдесят минут, сжимая в руке еще горячий макет первой страницы, и посмотрел на часы. Сирил Томкинс относился к тем ученикам, кто неукоснительно выполняет домашние задания, поэтому его всегда можно было застать в его комнате с пяти до шести. И сегодняшний день не был исключением. Кит прошелся по коридору до его двери и постучал.
— Войдите, — откликнулся Томкинс.
Прилежный студент поднял голову от своих тетрадей, когда Кит шагнул в комнату. Он не смог скрыть удивления: Таунсенд никогда раньше не заходил к нему. Кит опередил его вопрос:
— Я подумал, ты захочешь взглянуть на первый номер школьного журнала, который будет издан под моей редакцией.
Томкинс поджал толстые губы.
— Завтра, когда дойдет до голосования, ты увидишь, что я, как ты все время выражаешься, с легкостью одержу победу.
— Нет, если снимешь свою кандидатуру, — заявил Кит.
— С какой стати? — Томкинс снял очки и протер их кончиком галстука. — Меня, в отличие от других шестиклассников, ты подкупить не сможешь, как ни старайся.
— Верно, — согласился Кит. — Но мне почему-то кажется, что ты сам откажешься от участия в выборах, как только прочтешь это. — Он протянул ему первую страницу.
Томкинс снова надел очки, но успел лишь прочитать заголовок и несколько слов первого абзаца — его вырвало прямо на тетради.
Кит вынужден был признать, что на такую реакцию он даже не рассчитывал. Отец был бы доволен — его заголовок явно завладел вниманием читателя.
«Шестиклассник попался в туалете с малолеткой. Оба без штанов».
Кит забрал страницу и стал рвать ее на куски, пока побелевший Томкинс пытался взять себя в руки.
— Конечно, — сказал Кит, бросив мелкие обрывки в мусорную корзину, — ты можешь занять пост заместителя редактора, я буду только рад, но при условии, что ты снимешь завтра свою кандидатуру до начала голосования.
Центральный заголовок первого номера «Сент-Энди» под новым руководством гласил — «В защиту социализма».
— Не могу припомнить такого великолепного качества бумаги и печати, — заметил директор на педсовете следующим утром. — Чего нельзя сказать о содержании. Слава Богу, журнал выходит всего два раза в семестр. Как-нибудь перетерпим.
Остальные учителя согласно закивали.
Потом мистер Кларк доложил, что Сирил Томкинс отказался от должности заместителя редактора через несколько часов после выхода первого номера.
— Жаль, что ему вообще не удалось занять это место, — покачал головой директор. — Кстати, кто-нибудь знает, почему он в последнюю минуту снял свою кандидатуру с голосования?
Кит смеялся, когда ему передали эти слова — кое-кто подслушал их за завтраком.
— Но он не попытается что-нибудь предпринять? — спросил Кит, когда Пенни, дочь директора, застегнула молнию на юбке.
— Отец больше ничего об этом не сказал, только добавил — слава Богу, ты не призываешь превратить Австралию в республику.
— А это идея, — рассмеялся Кит.
— Ты сможешь в это же время в субботу? — спросила Пенни, натягивая через голову свитер.
— Постараюсь, — ответил Кит. — Но спортзал занят — там будет школьный матч по боксу. Если, конечно, у тебя нет желания заняться этим прямо в центре ринга под крики болельщиков.
— А что, мы бы всех уложили на лопатки, — хмыкнула Пенни. — Какие у тебя предложения?
— У нас есть выбор, — сказал Кит. — Закрытый тир или крикетный павильон.
— Крикетный павильон, — не раздумывая, ответила Пенни.
— Чем плох тир? — поинтересовался Кит.
— Там всегда темно и холодно.
— Неужели? — Он немного подумал. — Хорошо, пусть будет крикетный павильон.
— А как мы туда попадем? — спросила она.
— С помощью ключа, — ответил он.
— Не выйдет, — попалась на удочку она. — Он всегда закрыт, когда сборная уезжает на соревнования.
— Нет, не закрыт, если сын смотрителя работает в «Курьере».
Не успел он застегнуть пуговицы на брюках, как Пенни обхватила его за шею.
— Ты меня любишь, Кит?
Кит постарался придумать убедительный ответ, не налагавший на него никаких обязательств.