Четвертое сословие

— Если только не пойдет дождь, — заметил Кит.

Пенни была первой, с кем Кит занимался любовью. Она соблазнила его однажды вечером, когда он должен был пойти на концерт приглашенного оркестра; он никогда бы не подумал, что в дамском туалете столько места. К его огромному облегчению, она не заметила, что он был девственником. Кит не сомневался, что это был не первый ее сексуальный опыт, потому что до сих пор ему не пришлось ее учить чему-нибудь.

Но все это произошло в начале прошлого семестра, а теперь он положил глаз на девушку по имени Бетси, которая работала в местном почтовом отделении. В последнее время Кит регулярно писал домой, чем несказанно удивил свою мать.

Кит лежал на аккуратно застеленном матраце из старых подушек и представлял, как выглядит обнаженная Бетси. Он решил, что этот раз точно будет последним.

Застегивая лифчик, Пенни небрежно спросила:

— В это же время на следующей неделе?

— Прости, на следующей неделе не смогу, — ответил Кит. — У меня встреча в Мельбурне.

— С кем? — удивилась Пенни. — Ты же не играешь в сборной?

— Нет, у них не настолько плохо идут дела, — рассмеялся Кит. — Мне нужно пройти собеседование для поступления в Оксфорд.

— Зачем тебе это надо? — бросила Пенни. — Если ты туда все же поступишь, твои самые страшные опасения насчет англичан только подтвердятся.

— Знаю, но моя… — начал он, во второй раз натягивая брюки.

— В любом случае, я слышала, как отец говорил мистеру Кларку, что он вписал твое имя в окончательный список только ради твоей матери.

Едва эти слова сорвались у Пенни с языка, как она тотчас о них пожалела.

Сузившимися глазами Кит в упор смотрел на девушку, которая никогда не краснела.

Во втором номере школьного журнала Кит высказал свои взгляды на частное образование.

«Мы приближаемся ко второй половине двадцатого столетия, и деньги не должны быть единственной гарантией хорошего образования, — начиналась передовица. — Любой способный ребенок должен иметь возможность учиться в лучшей школе независимо от того, в какой колыбели он родился».

Кит ждал, что на него обрушится гнев директора, но тот хранил молчание. Мистер Джессоп не принял вызов. Возможно, на него повлиял тот факт, что Кит уже набрал 1470 фунтов из 5 тысяч, необходимых для строительства нового крикетного павильона. Правда, бо́льшая часть денег поступила благодаря связям отца, которые, как подозревал Кит, платили в надежде, что в будущем их имена не появятся на первых полосах газет.

Вообще-то, единственным результатом публикации стала не жалоба, а 10 фунтов от газеты «Мельбурн Эйдж», главного конкурента сэра Грэхема. Они хотели перепечатать всю статью размером в пятьсот слов целиком. Кит с радостью получил свой первый журналистский гонорар, но в следующую среду спустил все до последнего пенса и тем самым наконец доказал, что система Счастливчика Джо отнюдь не безошибочна.

Тем не менее Кит с нетерпением ждал возможности поделиться с отцом своей удачей. В субботу он прочитал свой опус в «Мельбурн Эйдж». Они не изменили ни слова — но подвергли статью жестокой правке и дали ей весьма обманчивое название: «Наследник сэра Грэхема требует стипендий для аборигенов».

Половина полосы была посвящена радикальным взглядам Кита, вторую занимала статья штатного корреспондента газеты, который приводил убедительные доводы в пользу частного образования. Читателей приглашали высказать свое мнение, и в следующую субботу у «Мельбурн Эйдж» был счастливый день за счет сэра Грэхема.

Кит был благодарен отцу за то, что он не сказал ему ни слова, хотя слышал, как отец говорил матери: «Этот опыт многому научит мальчика. К тому же, я почти полностью разделяю его мнение».

Мать не проявила подобного понимания.

Во время каникул Кит каждое утро вместе с мисс Стедман готовился к выпускным экзаменам.

— Учеба — это просто одна из форм тирании, — заявил он однажды после особенно тяжелого занятия.

— Это ничто по сравнению с тиранией невежества, — парировала она.

Мисс Стедман заставила его повторить еще несколько тем, а остаток дня Кит провел в редакции «Курьера». Как отцу, Киту было проще общаться с журналистами, чем с богатыми и влиятельными одноклассниками, из которых он вытягивал деньги на постройку нового павильона.

Кита прикрепили к криминальному репортеру «Курьера» Барри Эвансу, который каждый день отправлял его освещать судебные заседания — мелкое воровство, кражи со взломом, магазинное воровство и иногда даже двоеженство.

— Выискивай тех, кого могут узнать, — наставлял его Эванс. — А лучше тех, кто связан с известными людьми. Идеальный вариант — известные люди собственной персоной.

Кит усердно работал, но его усилия пропадали даром. Даже если его статья и попадала в газету, он часто обнаруживал, что ее безжалостно искромсали.

— Меня не интересует твое мнение, — без конца твердил старый репортер. — Мне нужны только факты.

Эванс прошел подготовку в «Манчестер Гардиан» и не уставал повторять слова британского журналиста, издателя и политика Ч.П.Скотта: «Комментарии свободны, а факты священны». Кит решил, что если когда-нибудь станет владельцем газеты, он никогда не возьмет на работу человека, который служил в «Манчестер Гардиан».

Во втором семестре, вернувшись в Сент-Эндрюз, он написал передовицу для школьного журнала, в которой высказал предположение, что Австралии пора разрывать связи с Британией. В статье утверждалось, что Черчилль бросил Австралию на произвол судьбы и сосредоточился на войне в Европе.

«Мельбурн Эйдж» снова предложил Киту возможность поделиться своими взглядами с более широкой аудиторией, но на этот раз он отказался — несмотря на заманчивое предложение 20 фунтов, в четыре раза превышавшее сумму, которую он получил за полмесяца работы начинающим репортером в «Курьере». Он решил предложить статью «Аделаид Газетт», еще одному изданию отца, но редактор забраковал ее, не дойдя даже до второго абзаца.

На второй неделе семестра Кит понял, что у него появилась серьезная проблема — он никак не мог отделаться от Пенни, которая больше не верила его отговоркам, даже когда он говорил правду. Он уже пригласил Бетси в кино в следующую субботу, но так и не нашел ответа на вопрос, как встречаться с новой девушкой, не расставшись с прежней, и задача осталась нерешенной.

Во время их последнего свидания в спортзале, когда он предположил, что, может быть, пора им… Пенни намекнула, что расскажет отцу, как они проводили время по субботам. Киту было плевать, кому она расскажет, но он не хотел ставить в неловкое положение мать. Всю неделю он сидел в своей комнате и против обыкновения усердно занимался, стараясь не ходить туда, где мог бы столкнуться с Пенни.

В субботу днем он кружным путем отправился в город и встретился с Бетси около кинотеатра «Рокси». Нарушил сразу три школьных правила за один день, подумал он. Он купил два билета на фильм «Крысы Тобрука» с Чипсом Рафферти в главной роли и сел с Бетси на двухместное сиденье в последнем ряду. Когда на экране зажглась надпись «Конец», Кит не мог вспомнить, о чем был фильм, и у него болел язык. Он не мог дождаться следующей субботы, когда сборная уедет на соревнования и он сможет познакомить Бетси с прелестями крикетного павильона.

В течение всей следующей недели Пенни к нему даже не подходила, и он вздохнул с облегчением. Поэтому в четверг, когда Кит понес на почту очередное письмо матери, он назначил Бетси свидание на субботу. Он обещал отвести ее в такое место, где она никогда прежде не бывала.

Как только автобус со сборной скрылся из виду, Кит спрятался за деревьями в северной части спортивной площадки и ждал появления Бетси. Через полчаса он начал сомневаться, придет ли она вообще, но через несколько мгновений заметил идущую по полю Бетси, и все его сомнения улетучились. Ее длинные светлые волосы были стянуты в хвост. В желтом свитере, плотно облегавшем ее тело, она была похожа на Лану Тернер, а черная юбка была такой узкой, что она могла только семенить.