Страница 95 из 141
Ровно на повороте действительно находилась дверца; Джон постучал в неё, прокуренный голос проворчал что-то наподобие «Войдите». Комнатка была маленькая, квадратная, два на два метра; правда, от неё куда-то вела другая дверь, сейчас закрытая. Из мебели были только стул и стол, да лампа висела под потолком на балке. Пол не был прикрыт досками — всюду было пыльно и грязно от земли. На столе валялись груды каких-то бумаг и много ручек. Бригадир, немолодой, но и не старый, подтянутый, но с грубыми чертами лица мужчина, одетый в лёгкий комбинезон, поверх которого была чёрная куртка, сейчас что-то писал на листе, потом только обратил внимание на вошедшего.
— Новенький? Что ж, отлично! Это твой комплект одежды, иди переоденься в эту комнату. Потом расскажу остальное… Свою карточку оставляй у меня вплоть до окончания рабочего дня.
Рядом с ним действительно лежал какой-то пакет; Джон взял его, оставил карточку и прошёл в соседнюю комнату, ещё более узкую и освещавшуюся полоской света из-под двери от первой. Когда он начал переодеваться, голос бригадира возвестил:
— Одежду свою оставляй пока там, в шкафчике, он рядом с тобой. Завтра уже приходи сразу в форме.
Его новая форма состояла из потёртых, но вполне удобных сапог, чёрных холщовых штанов, тёмной кофты, жилета без рукавов с фосфорицирующей полосой и самодельной каски из какой-то железяки, вогнутой внутрь, с пришитыми верёвками, а также перчаток, засаленных, грязных, но сносных. Вообще, от всей его одежды веяло поношенностью — он явно не первый и даже не пятый, кто её надел, — но в общем, она была чистая и свежая. Всё удивительно подошло ему, даже каска ровно села на голову. Сложив вещи в шкаф и прикрыв его, он вышел. Бригадир мельком оглядел его и спросил:
— Размер твой? Сапоги не жмут? — Джон помотал головой и ответил «Всё в порядке». — Хорошо. Что ж, Джон, меня называй Уиллом. С этого дня тебе многому предстоит научиться. Но заставлять тебя учиться здесь никто не будет… приготовься к тому, что в первое время будет тяжело. Согласен? — он кивнул. — Ладно, теперь перейдём к организационным моментам. Работа начинается в полвосьмого — лучше не опаздывай. Рабочий день — восемь часов — заканчивается в полчетвёртого соответственно. Перерыв на обед час, когда перейдёшь из шестой бригады в любую другую — полтора часа; начинается он в половину двенадцатого. Так как ты новенький, первую неделю будешь получать половинную зарплату — двадцать семь с половиной. Потом — полную. После перевода в другие бригады начнут засчитываться поощрения, по типу, проработал более двух недель, более месяца, выполнил тяжёлую работу. Это по пожеланию бригадира, но хотя бы несколько тебе выплатят. Размеры поощрений строго не определены, но точно до половины оплаты одного трудового дня. Зарплату всегда забирать у бригадиров в конце рабочего дня. Приходить, как я уже говорил, в форме. Ну, в этом плане вроде бы всё… — Уилл почесал затылок. — Всё понятно?
— Да, — отвечал Джон. В этот момент что-то рухнуло на площадке; гром был таким сильным, что Константину показалось, будто всё к чертям обрушилось. Уилл оставался невозмутимым, спокойным, но всё равно вскочил со стула и, открыв дверь, крикнул:
— Опять здесь свинарник устроили, твари? Ну я вам тысячу раз говорил — не используйте вы эту хилую балку как вешалку! Нет, давайте крушить всё! Быстро собирайте это дерьмо, а потом за работу! Если план не выполните, никаких поблажек не сделаю из-за этого. А ну за работу! — он вернулся, вытер пот со лба и глянул на собеседника.
— Ну, здесь главное слушаться меня и выполнять все приказы. Иначе буду так. Ты вроде тупым не выглядишь, с тобой мы должны сдружиться, — добавил он тихо и спокойно так, будто несколько секунд назад вовсе и не орал истошно.
— Что там случилось?
— Да есть у нас тут такие перекладины, которые мы используем как полки или вешалки для лёгких предметов. Эти олигофрены не совсем понимают смысла слова «лёгкие» и соскладировали на самую дресливую все свои манатки и даже инструменты. Если хоть один инструмент испортится!.. — Уилл покачал головой и задумался. — Надо будет проверить… Я им тысячу раз говорил! А если б это была важная балка, подпирающая большие слои земли? Короче, немного из тех, кто работает тут, получат возможность продвинуться дальше… Ну, теперь про план работ и твоё мини-обучение здесь! — Джон стал внимательно слушать. — С утра я рассказываю вам то, что предстоит сделать за день. Поначалу ты будешь выполнять лёгкие задания, потом всё сложнее и сложнее. Я буду следить за тобой и твоими успехами и потом рекомендовать или не рекомендовать к дальнейшему продвижению. Буквально через пять минут, когда закочится набор на работу и никто точно не будет приходить, я расскажу тебе о твоём первом задании и ты начнёшь его выполнять. Окей?
— Да, хорошо… — Джон ощутил, как в такой слишком неподходящий момент его плечо резко заныло — а ведь впереди ещё целый рабочий день. Он тяжко вздохнул и опустился на какой-то ящик в углу. Неожиданно в голову пришло, что ему нужно сегодня после обеда сходить ко врачу, с которым договорился Чес. Наверное, не получится. Константин ощущал какой-то несвойственный упадок сил с утра, хотя ничего ещё не делал. Он заставлял себя думать о деньгах и о том, что они нужны не ему, а всё слабеющему Чесу. При этой мысли его лёгкие будто бы сжимались стальными кольцами, и почти всякая усталость и угнетённость искусственно уходила. «Чес делает со мной невообразимые вещи…» — удивляясь этой мысли, думал Джон и усмехался. Наверное, этот человек был единственным, заставлявшим его что-то делать и к чему-то стремиться. Впрочем, этот человек был вообще во всех случаях исключением и во всех его мыслях — человеком с большой буквы.
***
Что есть работа шахтёра? В двух словах навряд ли можно описать. Но это самое огромное и почти бесконечное понятие очень хорошо улавливается в первый рабочий день. Джону было достаточно проработать только пару часов, чтобы уяснить всё для себя и понять, что работа та была не для слабаков. Первое его задание было нехитрым — сваливать в специальные самодельные повозки землю, мелкую щебёнку, короче говоря, всё, что оставалось после работ большими горами. Таких, как он, было много — только и слышался гром колясок, снующих туда-сюда. Рабочее место представляло собой неправильной формы полукруг, на вершине которого и работали самые профессиональные работники из всех, а новички бегали от них до диаметра этого круга, там сбрасывая весь мусор. Ходить до очередной кучи и обратно пришлось много раз. Уже до обеда Джон чувствовал себя уставшим, его плечо разболелось не на шутку, а пот уже катил струями по лицу.
Несколько позже Уилл сказал, что после обеда у него будет немного другая работа — ставить балки и укрепления для потолка и поддержки откапываемых мест. Здесь нужно было работать в группе. Джону было как-то всё равно, чем заниматься — такая апатичная усталость бывает только после напряжённой работы. Он ждал обеда, чтобы наконец немного подкрепиться самому и отнести побольше еды Чесу. Наконец пробило одиннадцать, и Уилл, подозвав его, сказал, что обед обычно проходит в маленьком помещении рядом с отделом кадров, то есть рядом с тем местом, где он записывался на работу.
Помещение то оказалось действительно небольшим: всего лишь пятнадцать столов, за которыми умещалось четыре человека. Именно поэтому обедали в разное время. В комнате оказалось сыро и темно, правда, сытный горячий обед, состоящий из стейка, картошки, салата и чая, много скрасил это впечатление. Джон лишь немного откусил от стейка и съел только треть картошки и ещё меньше — салата, зато полностью выпил чай, однако ж прихватил второй пакетик и, закрыв пластиковый бокс, в коем подавали еду, быстро направился на выход. Так как время на обед было продолжительным, разрешали выходить. Константин скорее хотел увидеть Креймера и донести ему еду.
Когда он вошёл в дом, там, кажется, стало ещё уютнее и чище: до конца были вымыты полы, вытерты полки до блеска, прибраны кровати. Самого Чеса было не видно; потом, как только Джон позвал, его голова высунулась из погреба — парнишка принялся наводить порядок и там.