Страница 17 из 24
Я подошел к карте Болгарии, которая висела по соседству с портретом великого болгарского революционера Димитра Благоева. Других портретов в кабинете не было. В углу стояло, видимо, еще с «социалистических» времен, переходящее красное знамя и национальный трехцветный флаг.
Болгария – страна между Румынией с севера, Югославией с запада, Грецией и чуть-чуть Турцией с юга, а с востока – только Черное море, много моря. И вся-то она компактная, насыщенная шоссейными и редкими железными дорогами, и не так уж много рек. Главная магистраль – югославский Белград – София – Стамбул, и в нашу сторону – София – Варна. А Варна-порт – это совсем рядом с Калиакрией, километров пятьдесят.
От Софии Стояну придется добираться километров четыреста. В общем, все мы ждали его приезда с нетерпением, ибо кое-что про этого моего «московского знакомца» я ребятам рассказал. Естественно, только об официальной стороне дела. Мне был шестьдесят, Стояну – под сорок пять. То самое интервью он брал у меня с подачи Владилена Николаевича, фронтовика и большой души человека, моего коллеги по профессии, работавшего в советском посольстве в Софии советником. Стоян знал его и в Софии, и в Москве.
… Короткое интервью для болгарского телевидения было связано с очередным юбилеем нашей службы. И Стоян сделал ролик об операции, в которой с целью проникновения в спецслужбу Запада мне пришлось выступать в роли… предателя родины.
В момент записи состоялся любопытный разговор:
– Может, перепишем кое-что, Стоян? – попросил я его, тогда еще робея перед телекамерой.
– Зачем? – разъяснил он. – Чтобы ты ни говорил по-русски, я переведу на болгарский и… как нужно.
И он засмеялся, видимо удивляясь моей наивности делам телевидения. Человек он был веселого склада и в тот день нашего первого знакомства не просто был принят в компанию ветеранов, но был с нами абсолютно на равных, своим человеком.
Вот такую личность мы ждали к обеду.
Ближе к часу дня по склону дальнего холма на вьющейся там дороге показалась точка. Она быстро превратилась в приземистую автомашину типа «стейшнвагон», по-нашему – фургон. В том, что это мог быть только Стоян, не сомневался Христо, вместе с нами ожидавший гостя у городской думы, как называл ее местный голова.
…И это было не преувеличение – городок жил колхозно-артельно. Все его богатство было здесь, на этой веками политой потом и кровью земле – виноградники с винзаводом, рыбзавод с рыбным хозяйством по всему черноморскому побережью, рыбокоптильня и рыбконсервный завод, фабрика по переработке фруктов и овощей, в том числе знаменитого на всю Россию болгарского перца. И как я понял, славился городок каким-то особым табаком. Мал городок, но богат людьми, о которых Христо говорил только в восторженном тоне.
– Минут через десять ваш гость будет здесь, – молвил Христо. – Такого авто мы в нашем городке не видывали… Это точно он…
– А найдет ли он нас сразу? – засомневалась Ольга.
Она за три дня отдыха еще более расцвела. Ее темные глаза лукаво излучали икорки вечных смешинок – ее душа жила в мире спокойствия. И, видимо, думать о плохом будущем ей не хотелось. Меня же наше будущее тревожило, и очень.
Влад, как всегда, был молчалив, но нет-нет, да я ловил его быстрые взгляды в сторону Ольги. И это меня радовало: если быть на чужбине, даже накоротке, лучше иметь рядом такого друга, каким был этот крепкий телом и душой, не избалованный «модной жизнью» парень.
На горке, в конце улочки показалась автомашина и, чуть не заполнив ее всю своим массивным кузовом иноземной постройки, подкатила к нам, лихо затормозив в метре от нашей четверки.
Не закрывая дверцу, из авто выскочил Стоян и бегом бросился к нам. Выше среднего роста, спортивно скроенный, с копной полуседых волос и с широкой улыбкой на лице, он был весьма приятен, видимо, в своей уверенности, что его ждут с нетерпением. В последнем он не ошибался.
– Заждались, друзья, – успел выкрикнуть извиняющимся тоном Стоян, прежде чем сгрести меня в крепких объятьях.
И вот так, что-то бормоча, он сгребал каждого из нас, начав с Христо, – в знак уважения к местной власти. По внешнему виду нас он выделил сразу – это русские. Обнимая нас, он тискал наши плечи сильными руками и тормошил, встряхивая все наше тело. Последней в его объятья попала Ольга. Перед ней он сделал мгновенную паузу, видимо, решая, можно ли «тискать» молодую женщину без ее согласия. Но все же рискнул, и Ольга утонула в его объятиях. Затем он отступил на шаг и, смеясь, попросил за свою вольность прощения:
– Извини меня, прекрасная незнакомка, но больше этого не повторится – только с вашего разрешения! – поклонился Стоян.
Ольга игру приняла и весело молвила:
– Рада вас видеть, темпераментный незнакомец, – и протянула руку. – Ольга!
От пожатия Ольгой его руки Стоян даже поморщился – рука у нее была крепкая, закаленная морем и дельфинарием. Но Ольга еще и лукаво сказала:
– Это вам за мои кости, которые трещали в ваших дру-жес-ких объятиях…
Краем глаза я заметил, как в момент этой короткой перепалки Ольги и Стояна напрягся Влад, но виду не подал.
И вот мы в знакомом кабинете Христо, к нам присоединился Дино, успевший немедленно побывать в объятиях Стояна. Я подметил, что это такая манера – обниматься при встречах болгарина с болгарином, временам по нескольку раз в день. Хорошая манера! Добрая привычка – братская!
За знакомым резным столиком нас шестерых ждал традиционный кофе. Разговор начал Христо:
– Стоян, моя семья мгновенно затихает, – говорил он по-русски из уважения к нам, – когда идут позывные твоей программы «По дорогам мира»… Младший двухлетний внук кричит: «Сенкевич на экране…», а внучка поправляет: «Это наш Стоян, а не Сенкевич…». Вот так они, да и каждая семья в нашем городе, уважают тебя, Стоян… И нашего русского брата – Юрия Сенкевича…
Дино обратился к Стояну с ракией – национальной виноградной водкой:
– Здоровье твое, Стоян… Здоровье Максима, Влада и Ольги… Всем – здравие…
Стоян внимательно поглядывал на меня – ведь мы не перебросились и парой слов, чтобы оговорить наше прежнее знакомство на профессиональной основе.
– Стоян, друг, спасибо за столь быстрое участие в нашей судьбе… Чтобы не утомлять наших болгарских друзей – они уже знают эту одиссею – скажу коротко: для нас была угроза быть убитыми мафиозными парнями… Мы проникли в их тайну… Это случилось в Судаке: я – военный моряк-отставник, оказался невольным свидетелем расправы над местным коммерсантом… Через Влада мне передали, чтобы я убирался из города, а потом стали угрожать и Владу, и Ольге, вплоть до убийства… Мы бежали в шторм пять дней назад на яхте моего умершего друга… Яхту ты уже заметил там, в бухте… Вот и все – подробности потом…
Главное, что он должен был понять в моих отношениях с болгарами, – я простой отставник флота, и только. Затем мы снова оказались в светлой застольной горнице, что рядом с баней. И снова те же люди – наша троица, Славко и Миляна, а во главе стола – Дино. Не было Коли, он все еще рыбачил, стремясь урвать у природы кусочек хорошей погоды.
Застолье длилось не столь долго, как в момент нашего прибытия. В центре внимания, естественно, оказался Стоян. Он быстро отвлек интерес к его персоне, переводя на воспоминание о жизни в Союзе, Москве. Каждый из болгар с радостью воспринимал беседу на эту тему. Каждому было что вспомнить о тех днях. И, как мне показалось, в их мыслях, не высказанных вслух, сквозила горечь – Союза больше нет: ни Советской России, ни соцстран, ни той самой, искренней, братской дружбы народов. И еще тревога: что будет с их страной – Болгарией? Если капитализация, то в какой форме? Не так же, как это началось в России?
Когда все разошлись, мы вернулись в свои горницы в подворье. Ребята пошли пройтись по городку – они уже облюбовали на холме толстого мыса местечко: там их фигуры можно было увидеть в разное время дня и вечера. А мы со Стояном остались в горнице.