Страница 305 из 329
Он знает ответ. Всегда знал. Вся его жизнь – сплошная ложь, а истинное имя и суть скрыты во Мраке. Страх тошнотворным комком подступил к горлу и вырвался наружу иступленным воплем. «До чего жалкое зрелище! – посмеялся над ним Безликий, а потом перекривил приторно-томно: – Ах, как я ненавижу весь этот жестокий мир! Ах, как я люблю твои тоненькие пальчики, моя ненаглядная Герда! И поэтому мы умрём с тобой в один день, а остальное пускай летит демонам под хвост. Ты же не безусый юнец, чтобы нести подобную чушь. Даже птичий болван до такого не додумался бы!» Морти зашипел и широко распахнул глаза. От сочившегося из окна яркого утреннего солнца хлынули слёзы. Он снова лежал на слишком тесной для него кровати. Грудь щекотало тёплое дыхание. Герда спала. Живая! Охотник ласково провёл рукой по пушистым волосам. «Жаль, что бедняжку понадобилось довести почти до смерти, чтобы ты сознался в своих чувствах. Ладно, с большой натяжкой и второе испытание пройдено. Живи… пока». «Нет, погоди! – взмолился Морти. – Не надо больше испытаний. Я всё понял. Ты не слышал? Я готов исполнить любой твой приказ». «Уволь меня от неискренних клятв и пафосных речей. На них только такой простак, как Ноэль, купиться может. Но я-то знаю твоё трусливое нутро. Как только она проснётся, ты забудешь обо всём, что здесь наговорил. И ничегошеньки не изменится. Нет, полумерами ты не отделаешься. Следующее испытание будет ещё сложнее, а отказаться от Герды – почти невозможно. Посмотрим, насколько хватит твоего упрямства». Спорить – себе дороже. Морти убрал волосы со щеки вилии и коснулся её губами. Немного солёная от пота. Но бред прошёл вместе с лихорадкой, а сон стал глубоким и безмятежным. Она здорова, сомнений быть не может. Охотник прижал её к себе. От прикосновений кожу покалывало, словно Герда стремилась восполнить то, что он ей отдал. Наверное, это и удержало его на грани. Ещё одна загадка. «Ты ошибаешься. Я всё ей расскажу», – мысленно пообещал он Безликому. – Мастер Стигс! – прокричал из коридора Эглаборг. – Открывайте, хватит уже безумств! – Сейчас, – Морти с трудом узнал в надломленном каркающем голосе свой собственный. Охотник переложил Герду на кровать, поднялся и бросился одеваться. Не хватало ещё, чтобы домочадцы узнали, как он провёл ночь. – Открывайте, не то Финист выбьет дверь! – принялся угрожать целитель. Морти вскинул руку, чтобы отодвинуть щеколду с помощью ветроплава, но чуть не упал. Голова кружилась, к горлу подступила дурнота, ноги почти не держали, даже дышать получалось с натугой от запёкшейся в носу крови. Он почти надорвался. Или не почти, а целиком и полностью? Видимо, того, что Герда успела ему передать, было недостаточно. Дверь отлетела в сторону. В комнату ворвались не на шутку встревоженные Эглаборг с Финистом. – Она жива? – поразился целитель, подойдя к кровати. – Это чудо! Как вам удалось? – Я не… – начал Охотник, но тут его словно огрели обухом по голове. В глазах потемнело. Лицо стремительно приближалось к полу. Оборотень подхватил Морти и поставил на ноги: – Да он же пуст! Эглаборг обернулся необычайно быстро, в тёплых янтарных глазах мелькнула догадка. – Мастер Стигс, на что вы?.. – Целитель перевёл взгляд на Герду и неодобрительно щёлкнул языком: – Это ненормально. С вашей болезнью вам не следовало так надрываться. Если бы ваш фокус не сработал, вас бы утянуло вместе с ней. – Но он сработал! – упрямо ответил Морти и, вырвав руку у Финиста, заковылял к двери. Через два шага он споткнулся, но оборотень вновь подхватил его и дотащил до спальни. Морти залез в кровать под одеяло и попросил: – Когда она проснётся, не говори, что я провёл с ней ночь и не разрешай ходить в мою комнату. Не хочу, чтобы она видела меня таким. – Ой, дурак! – безнадёжно махнул рукой Финист и ушёл. *** Едва добравшись до каморки, Герда почувствовала озноб. Скинув мокрую одежду, она забралась в постель, укрылась одеялом и тёплым пледом. Сон сморил, как только голова коснулась подушки. Через час стало жарко – камин, что ли, затопили? Сиротка сбросила одеяло и плед. Тело покрыла испарина, голова закружилась, а разум провалился в раскалённое добела марево. Герда застонала. Стукнула дверь, раздались стремительные шаги, прохладная ладонь коснулась лба. Кто-то что-то спрашивал. В ушах звенело. Не получалось разобрать слов. Смертельно хотелось спать, но надоедливый гость не оставлял её в покое. Вскоре снова послышались шаги, тихо переговаривались знакомые голоса. Сиротке открыли рот, влили в него горячее горькое зелье, обмыли тело тряпкой. Стало немного легче. Снова пришёл сон. Иногда она просыпалась и чувствовала, что не одна. Ей снова давали питьё, кормили жидкой кашей, и Герда засыпала. Кто-то неустанно держал её за руку. А потом сиротка проснулась в своём старом доме на краю Дикой Пущи. Была та самая ночь – отец отлучился к губернатору, чтобы унять Вальдемара. Герда сидела у печки и чесала лён в неярком свете лучины. Рыжий Шквал свернулся клубком на лежанке, громко мурлыча.