Страница 46 из 145
И хорошо, потому что так бы я ее тут никогда не нашла. Лита спустилась, только когда я была уже в двух шагах. Кто-то рядом ругался из-за потерявших последний разум молодок, но я не особо вслушивалась.
— Ну как? Я ему понравлюсь? — я повертелась перед ней, показывая, как развевается мое платье на ветру.
Лита бросила медьку стоявшей рядом цветочнице, взяла у нее венок из лилий и надела мне на голову.
— Вот теперь точно будет дурак, если не понравишься, — засмеялась она.
Прошли латники и лучники, на площади показались первые рыцари, затянутые в парадную белую, украшенную зелеными вставками и позументом. Толпа взрывалась приветственными криками, ликовала и чествовала победителей. Лита в нетерпении переступала с ноги на ногу и терла ладони друг о друга.
— Скорее бы! Ух, как хочется, чтобы мой балбес среди отличившихся героев был. Ан нет, шут гороховый из него куда лучший, чем воин.
— Веселить уметь тоже важно, особенно когда все мрачно и безрадостно, — неловко попыталась утешить ее я, во все глаза разглядывая колонну рыцарей.
Искала его, осматривала каждое лицо, стремясь узнать и не узнавая. Мог ли он за полгода изменится настолько, что я не пойму, даже если увижу? А может его тут и вовсе нет. А может… Я задышала глубоко, пытаясь отогнать нарастающую в груди панику.
— Его нет! — заныла я, не сдержавшись.
— Имей терпение. Будет.
— А сама-то!
Лита уже прыгала на месте, пытаясь с высоты увидеть дальше и больше.
Я уже видела хвост колонны, когда она вдруг закричала:
— Маркеллино, я здесь! Здесь!
От строя отделился невысокий худой сальваниец с задорными смольными вихрами на голове. На устах шаловливая улыбка, глаза горят озорством, за спиной лютня. Ну точно шут!
Он заработал локтями, расталкивая зевак, чтобы пробраться к Лите. Подбежал и крепко обнял ее.
— Ну как, скучала? Хранила ли мне верность, коварная Далила? Узнаю чужой запах — пронзит мне сердце лихо! — говорил он стихами, а Лита звонко смеялась в ответ.
— Хватит тебе дурачиться! Лучше скажи, денег достал? Хватит на свадьбу?
Он тут же замялся:
— Да разве ж любовь измеряется деньгами?
— Но жить с ними куда проще, согласись? — осадила его Лита.
Колонна простых рыцарей закончилась. Дальше будут высокородные, удостоенные особых почестей, для которых обычно целое представление устраивают.
— Его нет, — похоронно произнесла я и сама обомлела.
— Спроси у него, у всех про всех знает, — Лита подтолкнула ко мне своего жениха.
— М-может вы слышали? — даже просто спрашивать сделалось боязно. А вдруг ответ мне не понравится. А вдруг?.. — Он безземельный, Микаш Остенский, хотя, может, сейчас по-другому зовут. Высокий такой, волосы соломенные, не очень разговорчивый.
Маркеллино на мгновение задумался, а потом хлопнул себя по лбу:
— Микаш, командир соек. А ты, должно быть, принцесса Лайсве?
— Принцесса? — рассмеялась Лита.
Я прикрыла лицо рукой. Он опять нес эту чушь, да еще при чужих людях!
— Жив-жив твой герой. В конце со всеми отличившимися будет.
Сердце екнуло в груди и заколотилось с новой силой. Командир! Отличившийся! Я всегда знала, что если только ему дадут шанс, он всем докажет, что способен на великие свершения.
Колонны войск тянулись так медленно, что я уже изнывала от нетерпения. Дергалась, несколько раз обозналась и уже хотела бежать навстречу незнакомцем, истрепала себе все нервы, и вот наконец увидела. Он шел среди высокородных командиров. Действительно изменился, гладковыбритый и вычищенный, в такой же парадной форме, как и остальные, отличался от товарищей разве что затаенной угрюмостью.
— Ну же, беги к нему, он ждет, — подтолкнул меня Маркеллино.
А ведь и правда, так хочется. Собственно, а почему нет? Почему нужно соблюдать какие-то приличия, когда никому они к демонам не нужны уже давно?
И я побежала. Люди сами расступались передо мной, пропуская вперед, словно чувствовали мое отчаяние и решимость.
— Микаш! — позвала я дрожащим голосом. Он был уже у выхода с площади. — Микаш! — так громко, словно желая разорвать горло, чтобы только он услышал.
Конечно, мы могли встретиться в его квартире, но…
— Микаш! — я бежала мимо оборачивающихся замыкающих, мимо строя старых, а от того сердитых на возмущение церемониала, капитанов. — Микаш!
Услышал, наконец! Начал оборачиваться. Так медленно, невероятно медленно, как ветхая дверь нехотя отворяется на закорелых петлях. Ничего в жизни еще медленней не происходило. А я все бежала, бежала к нему и никак не могла добраться. Еще несколько размашистых шагов, и я повисла у него на плечах. Целовала приоткрытые от удивления губы. Ничего больше не видела и не слышала, только стук его сердца, его крепкие объятия, мои поцелуи. Как только схлынули первые эмоции, я отпустила его, чтобы глотнуть воздуха, и почувствовала на себе внимательные, любопытные и не слишком добрые взгляды.
— Т-ты пришла, — только и смог выдавить из себя Микаш.
— А ты жив, и ты командир, — счастливо смеясь, ответила я все еще в его объятиях, не касаясь ногами мостовой. — Я так рада!
Я снова его поцеловала. Казалось, весь строй замер, вся площадь вытаращилась на нас и ждала, затаив дыхание.
— Уже все? Может, уйдем отсюда? — спросила я, не в силах больше терпеть настырное внимание.
— Так будет лучше, — без лишних возражений согласился Микаш, тоже с беспокойством оглядывавшийся на товарищей.
Нырнул в проход между домов, так и не поставив меня на ноги.
— Если ты позволишь мне идти самой, будет намного быстрее, — не преминула предложить я.
Он тут же опомнился и аккуратно опустил меня на мостовую. Я взяла его за руку и потянула за собой. За полгода успела изучить верхний город вдоль и поперек. Без труда теперь отыскала самый короткий путь к нужному дому.
— Почему ты здесь? — вяло спросил Микаш, когда мы были уже на подходе.
До этого молчал всю дорогу, глаза бегали, только ладонь не выпускала мою.
— Ну я же обещала тебя встретить, — не понимала, что ему не нравится. Кажется, он отдалился, стал чужим за это время. Жаль. — Книжники меня все-таки приняли. Тот мерзкий тип, что меня обидел, оказался всего лишь зарвавшимся помощником, а мастер Жерард узнал меня, как только увидел. Он очень хороший.
— Лучше меня? — также вяло и почти безразлично.
— Нет, по-другому. Он мой начальник, а ты мой ревнивый мануш.
— Кто?
— Это я спектакль в театре недавно смотрела. Там мануш-Страж, герой многих сражений с демонами, задушил свою красавиц-жену из ревности.
— Я бы не смог… никогда… тебе вред причинить, — бубнил он себе под нос, когда мы были уже на лестнице.
— Я и не сомневалась. Не воспринимай все так всерьез.
Он потупился. Мы остановились у стола консьержа. Тот удивленно вытаращился на Микаша, и мне пришлось напомнить, что хозяин квартиры он, а не я.
— Где твои вещи? — спросила я, отпирая дверь на втором этаже. — Где Беркут? Жив еще?
— Мальчик-оруженосец должен принести. Я оставил адрес. Не на парад же с ними идти. А Беркут живее всех живых, никакой демон эту скотину не возьмет, ты же знаешь.
Я усмехнулась. Небось, трясся там над ним, как над своим сокровищем, собственной грудью прикрывал.
Я пропустила Микаша внутрь и захлопнула дверь, чтобы поскорей остаться наедине.
— Ты обжила комнату? — спросил он, разглядывая стены.
Я набила крючков для одежды, полок для вещей, расставила кое-какие наши вещи, старательно выметала пыль и убирала паутину, чтобы все выглядела по-домашнему, а не так, будто тут никто не живет. Наверное, слишком нагло с моей стороны, но…
— Тебе не нравится? Я могу все убрать.
— Нет, просто не стоило тратить на это время и силы.
Его взгляд задержался на сидевшей на полке кукле, которую он подарил мне чуть больше года назад. Я сшила для нее красный сарафан, а игольчатые волосы заменила на желтые нитки. Вышло потешно.
— Но мне было приятно.