Страница 38 из 145
Позже я выспросила у Сезара молитву к матушке Умай, чтобы та защищала ушедших на войну мужчин и вернула их домой. Старый книжник прочитал целую нотацию о том, что меня не научили даже самым простым вещам, которые должна знать любая женщина, но потом смягчился и рассказа. И каждый раз перед уходом читала ее возле маленького алтаря с белой птицей, широко раскинувшей крылья над чашей с рисом. А потом зажигали три свечи, оплетенные рунным узором — за папу, Вейаса и Микаша — и вставляла их в рис.
После мы направлялись в лабораторию и там плотно завтракали здоровой свежей пищей: нежирным мясом или рыбой, творогом, омлетом, овощами и фруктами. И сразу же после начинались занятия.
Жерард начал с долгого рассказа о том, для чего мы все здесь собрались. Первым делом он нарисовал на грифельной доске трилистник.
— Это источник мироздания. Каждый лепесток обозначает категорию времени: прошлое, настоящее и будущее. За каждый отвечает свой пророк, который обращается к своему богу. Вместе они видят сущность всех вещей, знают судьбу каждого живого существа и место каждой твари в Мидгарде. Из трех источников образуется общий непрерывный поток, который несет людям свет и мудрость. И этот свет, и эта мудрость таят в себе силы намного большие, чем любая человеческая армия и даже мощнейший родовой дар. Только они способны спасти нас в грядущей битве всех времен, они защитят нас от великого зла, от фанатиков и ложной веры. Вы станете их сосудами, позволите им заполнить все свое существо без остатка и станете светочем для всего человечества. Но для этого нужно много и упорно трудиться. Результаты будут не сразу. Вы должны очиститься телесно и духовно, стать совершенными формами. Этим с вами будут заниматься наши наставники, — Жерард кивнул на остальных работников лаборатории.
— По мере того совершенствования вы будете чувствовать себя все ближе к богам. И после всех трудов вы услышите их глас, истинный и отрешенный от всего суетного. Это станет знаком, что ваш мирской путь закончился и настало время переместиться в новый дом-святилище в центре мироздания. И там уже ничто вас не будет тревожить, угрожать или мешать вещать высшую волю. Вопросы?
Торми с Джурией молчали. Видно, все это уже слышали, а вот я подняла руку:
— Почему именно девушки? Мужчины же к богам ближе: они и воины, и жрецы. Родовой дар у них намного раньше и сильнее проявляется.
— Такова официальная версия Совета, — усмехнулся Жерард. — Но когда вас допустят в закрытые секции Библиотеки, из тамошних хроник вы узнаете, что в прежние времена девушки участвовали в боях с демонами наравне с мужчинами. И способности их родовых даров ценились не меньше, а, может, даже больше мужских. Только потом потери стали слишком ощутимыми. Без женщин некому было рожать новых воинов. Потому им пришлось оставаться дома с детьми, пока воюют менее ценные для восстановления популяции мужчины. Постепенно женский дар стал слабеть за ненадобностью, мужчины не преминули этим воспользоваться, чтобы самим возвыситься.
— И вы так легко нам это раскрыли? — удивилась я.
— Дела давно минувших дней. Сейчас-то все равно порядки проникли во все сферы жизни и закостенели настолько, что изменить их может лишь чудо, — развел он руками в извинение. — Наша задача — не бороться с общественными устоями. Это несколько… тщетно? Мы должны достучаться до богов. Уж им-то никто не посмеет прекословить.
Я кивнула.
— Так уж повелось, что за всю историю с богами удалось связаться всего трижды. И каждый раз это были девушки. Почему? Возможно, боги посчитали их чище и достойнее. Возможно, потому что они чувствительнее к колебаниям высших сфер. А может все просто совпадение. Но решающий фактор — найти девушек для этой работы куда проще и дешевле, — Жерард обезоруживающе улыбнулся.
Симпатия к нему пересилила настороженность, и я поверила.
Все же Безликий уже выбрал меня, хоть и не объяснил толком почему. Точнее объяснение было лишь попыткой отмахнуться. Так хотелось снова его увидеть, что я отринула все сомнения и принялась за работу вместе со всеми.
Первое время было тяжело. Приходилось нагонять остальных. К тому же обнаружилось, что к большинству занятий мои способности оставляют желать лучшего. Рассеянный инженер Клемент учил нас арифметике, логике и черчению. Джурия вечерами решала со мной задачи и помогала выводить четкие линии сложных фигур на бумаге. Я поражалась ее терпению: не кричать и раз за разом объяснять, что и как нужно делать и почему у меня не получается. Сама я злилась, психовала и не могла усидеть на месте. И только ее уговорами мне удавалось выполнять сложные домашние задания. Торми же должного рвения к учебе не проявляла и откровенно валяла дурака, наплевав на осуждающие взгляды Джурии и выговоры от мастера Жерарда.
Зато танцовщица блистала на занятиях Шандора. Он учил нас гимнастике, показывал, как дышать правильно — то сморкаться, то кашлять, то стонать, то свистеть, то задерживать дыхание, чем дольше, тем лучше — даже нелепо немного и смешно. С упражнениями на силу я еще кое-как справлялась: отжаться там, подтянуться или поприседать. А вот упражнения на гибкость были моим личным кошмаром. У меня не получалось даже до носков дотянуться, спина была как деревянная.
— У каспаши мышцы как у воина и всадника, — задумчиво заметил Шандор, ощупывая меня со всех сторон. — Нужно стараться чуть, каждый день по пяди, оно получится. Можно попробовать массаж — я уметь. Это приятно. Помогать. Чувствовать себя лучше, — он поднял вверх большой палец.
— После двух лет странствий — неудивительно, — я пожала плечами. Уже успела привыкнуть, что тела здесь касаются безо всяких намеков на вожделение, буднично и для дела. И все же… от малознакомого мужчины, чужеземца из далекой восточной страны предложение прозвучало пугающе. — Не стоит, правда, я…
— Тогда картинка? Маленькая, красивенькая, — он распахнул рубашку на груди и показал переплетающиеся татуировки с изображением животных и рун. Я передернулась
— Нет, никаких картинок! — замахала я руками. — Уж лучше массаж.
Шандор одарил меня своей особенной лисьей ухмылкой.
Массаж оказался вовсе не так ужасен. Больно, конечно, особенно по-первости, такое ощущение, что все тело по косточкам разбирают, вытаскивают каждую мышцу по-отдельности и дробят. А потом несколько дней я ходила как в тумане.
— Повторить? — спрашивал Шандор скорее из вежливости.
Но после нескольких сеансов действительно стало полегче. По крайней мере, спина уже не так тянет.
У Джурии тоже не слишком получалось. Нет, с гибкостью было получше, чем у меня, а вот силы и выносливости никакой. Она честно старалась, пыхтела, но выходила слабо. И я нет-нет, да слышала, как она роптала, мол, зачем это? Лучше гимнастикой для разума заниматься, а телесная оболочка — бренна, все равно истлеет и рассыплется прахом в конце концов. Было немного смешно это слушать, но каждому позволено иметь свои причуды.
Сезар должен был обучать на истории, легендам и молитвам, но вместо этого он учил нас читать. Нет, читать по-обычному мы все умели, а Сезар показывал, как за один взгляд охватывать целый разворот книги. Для этого нужно было предельно концентрироваться, отбрасывая все остальные мысли, не проговаривать слова про себя, быстро отыскивать главное. Но самое сложное было — запоминать. Сезар заставлял нас заучивать наизусть огромные куски текста и пересказывать их слово в слово. А потом просил выделить суть и рассказать ее своими словами, чтобы быть уверенным, что понимаем, а не просто зазубриваем. Только потом, он обещал, мы перейдем к изучению значимых текстов в библиотеке.
Эти занятия выматывали сильнее всех остальных. И тут не получалось у всех примерно одинаково. Торми Сезара откровенно побаивалась, потому пыталась что-то делать. Джурия была как всегда прилежна, но уж очень тяжело ей давалось вычленение главное и запоминание его надолго, а не на пару дней. А у меня все происходило по настроению. В один день я была собрана и сосредоточена — все давалось легко и просто, а в другой дергалась от любого шороха и витала мыслями где-то далеко. Я по десять раз перечитывала одно и то же слово, не вникая в смысл.