Страница 37 из 145
Время было уже позднее. Не придут до отбоя — получат взбучку, а то еще и выговор.
— Сколько я вам должен? — позвал Микаш старую манушку, развязывая тесемки своего кошелька.
— Нисколько. Твои товарищи достаточно заплатили, — отмахнулась от его благодарности старуха и указала на веревочный браслет. — Только будь верным, даже не ей, а хотя бы себе.
Микаш попрощался и пошел звать остальных. Собрать всех разморенных и удовлетворенных товарищей было задачей трудной, но несколькими тумаками и предупреждениями он со всем справился. Правда, в лагерь они все равно опоздали. У самой границы их уже поджидал капитан Мнишек, которому они все непосредственно подчинялись.
— Где вас демоны носили? Забыли что ли, что поход еще не закончился? Где ваша дисциплина? Какой вы пример своим подчиненным подаете, а? Три дежурства вне очереди каждому. И чтобы лагерь больше не смели покидать! — распекал он их, а потом повернулся к Микашу. — А тебя вообще маршал искал. Еще и от него получишь. Думал, награду получил и все теперь? Можно дисциплину нарушать, а, герой?
— Простите! Я пойду, — Микаш засобирался в сторону маршальского шатра, надеясь, что капитан не станет дольше его задерживать.
— Да уж поторопись!
Микаш запыхавшись промчался мимо караульных и влетел в шатер:
— Простите! Этого больше не повторится. Я готов понести любое наказание, — начал извиняться он с порога.
Гэвин, потягивающий из большой глиняной кружки душистый травяной отвар, лишь коротко махнул рукой:
— К демонам наказание. Вальехиз кое-что хотел тебе сказать.
Микаш удивленно повернулся к военному помощнику маршала. Тот держал в руках какую-то бумагу.
— Да, — закашлялся он, прочищая горло. — Мы составили список невест. Если вы выберете хорошую партию и примите родовое имя жены, то есть хороший шанс уговорить высоких лордов сделать ваше назначение постоянным.
— Что? — Микаш перевел недоуменный взгляд на Гэвина. Тот непроницаемо молчал.
— Взгляните, он достаточно обширный. Молодые и старые, богатые и бедные — на любой вкус! Мы даже портретики можем попросить прислать — выберете, которая больше понравится и дело с концом. А если не пойдет семейная жизнь, так вы большую часть времени все равно в походах пропадать будете и видеть супруг лишь изредка…
— Нет, — резко ответил Микаш, глядя в упор на маршала. Пускай сам прикажет! — Я не женюсь. Если желаете, можете меня разжаловать. Я хочу просто сражаться с демонами, никакие должности мне не нужны.
— Но это глупо! — возразил помощник и собирался разразиться уже длинной тирадой, но Гэвин остановил его тихим вздохом.
— Ну вот опять старая песня. Вальехиз, оставь нас.
Помощник недовольно заворчал, но все же подчинился. Как только он ушел, Гэвин поднялся со своего места и подошел к Микашу:
— Хочешь, я попрошу у лорда Веломри руку его дочери для тебя? Мне он отказать не сможет.
Микаш затаил дыхание. Вспомнилась та злосчастная помолвка в Ильзаре. Маленькая птичка рвется из своей клетки, а силки корсетов и этикета сдавливают ее все туже, пока она и вовсе не задыхается. И вот он несет ее, лишившуюся чувств, по большой парадной лестнице в опочивальню, а лорд Веломри орет, чтобы простолюдин не смел ни прикасаться, ни даже смотреть в ее сторону.
— Нет, я не могу, — с трудом выдохнул он. — Для ее отца это будет унижением, а она меня возненавидит. Мы ведь расстались почти друзьями, она даже обещала за меня молиться. Я знаю, что это неправда, но все равно хочу, чтобы у нее сохранились обо мне хорошие воспоминания. Хочу, чтобы она была счастлива даже больше, чем хочу быть счастлив сам. Я не смогу быть ее врагом или мучителем.
— Решай сам, — пожал плечами Гэвин и снова сел на подушки. — Значит, придется искать другой способ уговорить высоких лордов.
— Вы тоже считаете меня тряпкой и подкаблучником? — спросил Микаш, пристально глядя на него. Гэвин выдержал взгляд и улыбнулся.
— А это что-то изменит? Ты станешь любить ее меньше и предпочтешь свою выгоду ее счастью? Тогда все сказанные тобой высокие слова окажутся простым лицемерием. Так что тебе точно нужен мой ответ?
Микаш качнул головой.
— Не знаю. Просто нет во мне этого — амбиций, желаний, воли. Я просто хочу сражаться и иногда видеть ее улыбку — это все. Мне больше ничего не надо.
— Даже детей? Продолжение рода?
— Так ведь нет у меня никакого рода и никогда не было. И детей быть не должно.
— Глупый ты и упрямый. Ну да неважно, потом сам поймешь.
Микаш развернулся и уже собирался уходить, как кое-что вспомнил.
— Мастер Гэвин, скажите, это правда, что говорят про вас и авалорскую королеву?
— Они до сих пор пересказывают эти нелепые слухи? Я не сентиментален. И совсем на романтичен. Война единственная моя страсть и любовница. А женщины… какими бы они ни были обольстительными внешне, в постели все одинаковые. И не стоят ни дружбы, ни уж тем более чести. Такой ответ тебя устраивает?
— Да. Но вы неправы. С особенной женщиной и близость особенная. Только с ней она и может быть. Жаль, что вы никогда этого не чувствовали.
Гэвин молчал, разглядывая густой зеленый напиток в собственной чашке.
— Еще одно одолжение можно? — набрался наглости Микаш.
— Валяй.
— Проведите со мной дружеский поединок.
Гэвин поднял голову и удивленно вскинул бровь:
— Ты знаешь, что я для тебя самый неудачный противник? Я могу использовать против тебя свой дар, а ты — нет.
— Ну и что. Зато это будет такая честь!
— Кххх, — Гэвин закатил глаза и устало вздохнул. — Хорошо, только как-нибудь потом.
Микаша улыбнулся на прощание и вышел.
А на следующий день Гэвин, ничего не объяснив, оставил армию и отправился домой на Авалор.
========== 6. ==========
К оседлой жизни привыкать оказалось не так просто. Не надо никогда ехать, добывать пропитание, просыпаться от любого шороха, мерзнуть, ждать нападения со всех сторон. Каждый день одно и то же. Вставали мы рано, умывались и до завтрака в сопровождении строгого Сезара посещали Святилище всех богов. Поговаривали, что это самый большой и грандиозный храм в Мидгарде. И вправду, ничего подобного я раньше не видела. Круглое здание, снаружи облицованное белым, искрящимся на солнце мрамором подавляло размерами. Его венчал огромный темно-синий купол с нарисованными золотом луной и звездами. Вход располагался со стороны парадного прямоугольного портика, украшенного массивной колоннадой, на которой покоился треугольный фронтон, с вырезанными на нем сценами из жизни Повелителей стихий. На широких ступеньках толпился разномастный люд. Выстраивались огромные очереди, чтобы попасть внутрь. Изнутри святилище было более мягкого светло-коричневого оттенка с редкими вставками белого и золотого. Помещение делилось на четыре части нишами, отгороженными стройными колоннами. В каждой нише располагался большой алтарь Повелителя и вокруг него меньшие для его семьи и свиты: алтарь Калтащ — золотая баба, оплетенная сочной зеленой лозой, алтарь Фаро — большая каменная чаша, откуда на несколько саженей вверх бил фонтан, а внутри плавали два карпа, белый и черный, алтарь огневолосой Хель — бронзовая чаша с неугасимым пламенем, рыжий в танце с синим, и алтарь Тэнгри — высокая деревянная фигура в окружении четырех крылатых мальчишек, братьев-ветров.
В городе было много и других храмов, каждому божеству по-отдельности, но обратиться ко всем сразу можно было только здесь, стоя в середине, когда глаза каждого Повелителя устремлялись на тебя. Сезар составил молитву специально для нас и заставил выучить наизусть. Мы просили даровать нам мудрость в нелегкий час, осветить путь и приоткрыть завесу в неизведанное в обмен на наше покаяние и смирение. Мы читали ее каждый день в рассветный час. Благодаря связям Сезара, нас всюду пускали без очереди. После каждый шел к алтарю своего Повелителя и снова читал написанные Сезаром воззвания. Просили снизойти до своих поданных, созданных по воле их, их же руками и помочь в борьбе с врагом более страшным, чем демоны. Я тоже читала. Просила отозваться, почтить своим присутствием, использовать меня как сосуд или проводника его воли. Но красивые возвышенные слова, увязанные в рифмы, казались казенными и неискренними. Совсем не такими, как я разговаривала с ним дома в святилище. Тогда я говорила, что действительно думаю и чувствую, своими неумелыми словами. И Безликий отвечал, слышал гораздо лучше, чем здесь, теперь я это поняла. Потому снова пыталась. Просила подать знак, что я на правильном пути, что он все еще рядом, все еще видит и защищает меня. Но крылатый мальчик с руной «исаз» на лбу оставался неподвижен и молчалив.