Страница 31 из 145
Дорога, казалось, длилась вечность, пока не уперлась в скалы на другой стороне поля. Гнездовища гарпий были наверху — Микаш их чуял. Оставалось только надеяться, что гарпии не учуют их. Начался тяжелый затяжной подъем. Сапоги скользили по камням, приходилось подтягиваться на руках вверх, а то и вовсе цепляться на выступы осадными кошками и карабкаться вверх по веревкам. Парни оказались привычные, не жаловались, почти не ошибались. Микаш против воли робел, слишком привык, чтобы ему заглядывали в рот, а он смотрел на всех свысока собственного мастерства. Тут ему приходилось восхищаться ими.
В узком лазе пещеры Микаш замер и вскинул руку. Мысленно приказал прицелиться и указал направление, развернув в их головах картинку с аурами. По команде на счет три. Десяток стрел одновременно устремился в пустоту. За ним еще, единым залпом. Завизжало, загрохотало, как будто сами внутренности пещеры ожили. Отстреливались до последнего, выхватили мечи, когда твари были уже совсем рядом, а снизу уже перла орда других, более мелких тварей. Быстрее бы с этими управиться. С гарпиями вышло просто, их не так много осталось. А вот с мелкими серыми горгульями — проворными тварями со свиными рылами и слабыми кожистыми крыльями — пришлось повозиться. Они перли снизу, с земли нескончаемым потоком. Победить не могли, потому что были слишком слабыми, но лезли со всех сторон, буквально накрывали с головой. Пришлось сжимать строй спина к спине, щетиниться оружием, как огромный еж. И отступать некуда: впереди — пропасть, позади — глухая стена.
Но вот их стало меньше, поток истончился, в прорехи проглядывали багряные лучи восходящего солнца. Звуки боевого горна наполнили сердца отвагой, придали новых сил. И вот они уже стояли над грудой поверженных тварей, пробирались вперед к выходу из пещеры, добивали раненных. Дальше пришлось снова карабкаться по скале на вершину, пока огненное зарево восхода разгоняло густую пелену туманных сумерек. А на соседних одиноких скалах неподалеку уже толпились другие летучие отряды, реяли их пестрые знамена. А внизу, в долине все громче и громче запевали боевые горны, словно стремились перекричать рассвет. Скалы мелко дрожали от копытной дроби победоносного марша, из тумана выскакивали белые небесные всадники и вели в наступление огромное воинство. Спина к спине летели по ветру черные и алые плащи. Неясными росчерками, расползающимися пятнами туши стелились их ауры, подавляюще огромные и сильные, такие как у маршала, только… Микаш щурился, зажмуривал глаза, силясь разглядеть истину сквозь морок, хотя бы краешком взглянуть на настоящие силы рыцарей, но не мог. Иллюзионисты постарались на славу. Ведет ли их маршал на самом деле?
С другого края поля уже собиралась черная демонская рать, совсем не так хорошо составленная, с заметными брешами и слишком густыми скоплениями. С вершины скалы все было как на ладони. Их собралось действительно много, гораздо больше, чем представлял Микаш до этого. Атаковать в лоб, не рискуя, мелкими стычками — действительно только напрасно растрачивать силы и изнурять армию. Но купятся ли они на уловку?
Демоны в нерешительности замерли. По лагерю ходил слушок, что когда маршал въезжает на поле брани на своем белом эламском жеребце, демоны обращаются в бегства. До вчерашнего дня Микаш думал, что это преувеличение, но то, как он снес голову могучему минотавру с одного удара, действительно внушало страх. Может, потому и выехал, чтобы напомнить, кто здесь непобедимый по-настоящему. И вот теперь демоны засомневались, боевой дух рассеивался вместе с сумерками. Раскрашенные солнцем на них неслись утренние всадники. Вперед выдвинулись гигантские ящеры — пифоны. Встали на задние лапы, забили змеиными хвостами, раскрылись пасти в угрожающем шипении. Бросились в атаку. Всадники исчезали прямо у них из-под лап и появлялись рядом. Демоны начали догадываться, что все иллюзия, осмелели. Но тут один всадник на всем скаку пронзил пифона копьем, снес голову мечом и помчался на следующего, отбросил невидимой стеной, сверкнула сталь на солнце, в воздух поднялся фонтан черной крови. Скрылся и снова появился неуловимый всадник. И демоны уже не знал, кто из них настоящий.
Суматоха сбила строй. Кто-то бежал, кто-то наоборот полнился яростью и рвался в бой. Засвистел в воздухе залп стрел, с другой стороны из туманных низин показалась вторая часть воинства Стражей. Врезалась в тыл противника. В смятении демоны побежали к узкой расселине между скалами, которая вела прочь из опасного места. Рыцари теснили их со всех сторон, бросались в атаку, не жалея себя, стреляли, били копьями. Белые всадники возникали то тут, то там. Даже свои не могли понять, кто из них настоящий. Только когда вспыхивали пологи, волновались и кричали от боли демоны, становилось ясно, а потом все снова смешивалось в лихую круговерть тумана и дыма. Микашу было не по себе, переживалось как-то, ну зачем так рисковать? Если не будет маршала, то и воинства не будет. Только на страхе перед ним все держится, на его стратегическом гении, на его блестящем уме и хитрости. Так неправильно, чтобы все от одного единственного смертного человека зависело, весь мир на его плечах. Ему нельзя рисковать, почему телохранители позволяют? А разве могут они его удержать? Можно ли удержать ветер?
Войско Стражей окружило демонов с трех сторон, теснило к расселине, не оставляя иного выхода. Вот последняя темная тварь скрылась за скалами. Пронзительно запели боевые горны, спешно отхлынула волна Стражей. И в тот же миг с вершин скал сорвалось неугасимое пламя. Трещало, гремело, плавило камень, растапливало ледяную землю. Мерцали вокруг сетью воздушные пологи. Порывы ветра хлестали со всех сторон, раздувая огонь сильнее внутри расселины, и не выпускали его. Словно несколько драконов залегли там наверху в ожидании щедрой добычи.
Истошные визги надрывали слух. Запах паленой плоти доносился даже сюда. Черная махина попыталась было высунуть голову из жаровни, как в нее залпом полетели стрелы, ветер набрал силы и хлестнул огненным бичом. Демоны попятились обратно в жаровню, загудело, вспыхнуло синим, разгорелось жарче пламя. Ор заполонил собой все, стал будто осязаемым вместе со смрадом гари. Долго, долго горели демоны. Пытались выбежать и снова залпы стрел и огненные бичи загоняли их обратно. Ни одна тварь не ушла — все развеялись пеплом по долине. Только тогда вновь запели боевые горны, возвещая конец схватки.
Стражи ликовали, кричали что-то дружно — слов было не разобрать. Члены летучего отряда бросились обниматься и шумно поздравлять друг друга с победой, приплясывая от возбуждения. Один Микаш стоял, как пришибленный. Искал среди неприметных крохотных огонечков аур Стражей другую, чуждо большую и плотную ауру маршала. Иллюзии сняли, и Микаш облегченно вздохнул. Гэвин был на передовой среди лучников. Целый.
— Ты молодчина! — тронул Микаша за плечо Орсо. — Замечательный план, идеально исполненная миссия.
— Не моя заслуга, — отмахнулся тот.
Остальные члены звена уже не смотрели такими волками, но все равно Микаш ощущал отчуждение, они не принимали его. Скорее бы это временное назначение завершилось. Никогда Микаш не хотел руководить, просто биться с демонами, защищать новобранцев было верхом его стремлений. К этому хотелось вернуться.
Рыцари уже спускались, стремясь поскорей соединиться с остальными силами и успеть укрыться до заката. Завтра придется снимать лагерь.
Следующие несколько дней они добивали остатки тварей и быстро продвигались вперед. Больше отдыхали, чем бились. Впрочем, после такой битвы отдых был жизненно необходим. Рыцари смягчились, терпели Микаша за своим костром, даже принимали в разговоры, когда ему было что сказать. Наверное, Орсо настоял. Микаш постоянно чувствовал, что несправедливо занимает его место, хотя командиром был просто на словах.
Как-то вечером в лагере к ним подошел мальчишка-оруженосец и, расшаркавшись, сообщил:
— Вас ожидают в палатке командиров.
— Ступай, — поддержал его Орсо. — Фейн всегда туда ходил. Говорил, там кормят лучше и компания веселее.