Страница 137 из 145
- Наш мир гибнет. Власть захватывают демоны и уводят паству твоего отца в бездну. А ты, как распоследний сосунок, боишься какой-то боли? - никак не хотел униматься Гэвин, выплескивая на Безликого всю накопившуюся горечь и разочарование.
Но тот лишь гортанно рассмеялся, но глядя на перекошенное лицо Гэвина резко оборвался и заговорил:
- Ты потерял жену и получил искалеченного сына и решил, что что-то знаешь о боли? Так вот, Гэвин, ты ничего не знаешь. Но ты узнаешь - это я тебе обещаю. Хочешь, чтобы я возродился - заплати свою цену. И поверь, она будет меньше той, что придется заплатить мне. Ты отдашь все, что у тебя есть: состояние, орден, честь, друзей, близких. Ты будешь лгать и предавать, приговаривать своих верных соратников к участи хуже смерти, ты выпьешь чашу горя до дна. А потом отдашь и жизнь. И само твое имя возненавидят и будут проклинать свои и чужие разом. И когда ты осознаешь, что такое истинная боль и отчаяние, я возрожусь в крови своих потомков. Ты готов к этому?
Ойсин испуганно выдохнул, словно впервые осознав, что когда говорят “потомок”, имеют в виду его.
- Мастер Гэвин, во мне действительно течет кровь Безликого? - перебил их перепалку, разглядывая свою окровавленную ладонь.
- Да… - рассеяно ответил маршал, все еще глядя на бога. - Священный долг моей семьи - защита потомков Безликого. Поэтому после гибели твоего отца я взял тебя под свою опеку, - он ударил в свою грудь кулаком. - Служу Безликому и его крови.
Ойсин таращил глаза, лишившись дара речи. Видно, мальчишка из бедной семьи никак не ожидал, что его предком может быть сам легендарный основатель ордена Стражей. А Безликий меж тем смотрел вовсе не на Ойсина. Шагнул к маршалу и зашептал на самое ухо:
- Хорошо, я исполню твое желание. Но помни: мой род не должен иссякнуть до Часа Возрождения. И второе, все, что я вам дал, мне придется забрать.
- Как все?! - брови Гэвина взлетели вверх. - Ты не можешь быть настолько жесток, мы же… мы же… - его обычно твердые губы дрожали.
- Все до последней капли! - безжалостно ответил Безликий.
Гэвин упал на колени, как подкошенный. Ойсин в страхе отшатнулся от него.
- Не думай, что мне это нравится больше, чем тебе.
Гэвин безотрывно смотрел на него огромными от ужаса глазами:
- Нет! Нет! Умоляю!
Гэвин пополз на коленях к Безликому, протягивая руки. Очухавшийся Ойсин подбежал к растерявшему все свое достоинство маршалу и оттянул его за плечо.
- Не я придумываю эти законы, я их только объявляю, - неумолимо ответил Безликий.
Меня снова дернуло, и я вернулась в свое тело.
- Идем, нам здесь больше делать нечего.
Безликий взял меня за руку и решительно потянул прочь, явно не желая больше общаться ни со своим потомком, ни с низвергнутым маршалом.
- За что ты так с ним? – не выдержала я.
- Тебе же самой он не нравился.
- Раньше – да, но теперь он показался мне… неплохим. Я не разбираюсь в людях.
Безликий провел тыльной стороной ладони по моей щеке:
- Ты очень добрая. Он знает, за что. Поверь.
- Так ты и вправду? Ну, был женат на земной девушке?
- Вправду, - он усмехнулся. – Что тебя так удивляет? Земные девушки прекрасны, в них столько нежности, теплоты, самой жизни. Я любил ее до безумия. Такое сильное чувство, что кажется, будто готов ради него горы свернуть, совершить любое безумство. Даже отринуть благодать и принять смертную долю. Кто-то говорит, что со временем такие чувства остывают, но мои – нет. Я люблю ее до сих пор и до сих пор вспоминаю все мгновения, которые мы провели вместе, как самые счастливые в своей жизни.
- А твой ребенок? Каким он был?
- Я… не знаю. Я ушел до того, как моя жена узнала, что беременна. Я мог видеть его лишь изредка в своих грезах, наблюдать со стороны, как он растет и стареет. Не было в моей жизни пытки худшей, чем эта. Смотреть – и не мочь прикоснуться.
- Мне так жаль.
Некоторое время мы молчали, думая о своем. Разговор с Гэвином, его падение на колени никак не шли у меня из головы. Что-то произошло там, во время этого разговора, что-то понятное только им двоим: как будто прозвучавшие слова лишь оболочка, а смысл сокрыт в чуждом для простых смертных языке.
- Так почему же ты не хочешь возродиться и помочь нам? – спросила я, когда мы уже подходили к дому Микаша.
- Дар и проклятье Небесного Повелителя – видеть все варианты возможного будущего, умение просчитывать их до последнего шага. Так вот, из тысячи тысяч возможностей есть лишь одна с благополучным исходом. Не для всех, конечно, но хотя бы для нашего многострадального мира, для выживания человечества. Но именно этот вариант будет стоить огромной, невосполнимой боли для тех, кто мне дорог. И если что-то пойдет не так, все жертвы окажутся напрасны.
- Ты не хочешь убивать вэса? Скажи, где его искать, и мы сделаем это сами!
Безликий остановился и повернул мое лицо к себе, внимательно заглядывая в глаза:
- Так не выйдет. Я должен убить его сам. И не когда-нибудь, а именно в тот момент, когда он докажет мне свою самоотверженную преданность.
- А он еще не доказал?
Безликий качнул головой:
- Нет, сама судьба, сам ход событий должен сложиться так, чтобы дать ему возможность доказать.
- А если этого не случиться?
- Я буду безмерно рад, ведь я не желаю ничего больше, чем чтобы мой вэс прожил долгую и счастливую жизнь, а мне никогда бы не пришлось проливать его крови, - он снова ласково коснулся моей щеки, словно хотел смягчить.
- Похоже, ты и вправду трусишь.
- Я никогда не звал себя смельчаком.
Ругаться было совершенно невмоготу, упрекать его в чем-то – бесполезно. Он такой упрямый, как и мы все. Но все же так радостно, что он наконец откликнулся, открылся после всех этих лет. Хоть какие-то подвижки. Лучше не уничтожать их недобрым словом.
Я открыла дверь комнаты Микаша. Тут все так и осталось, как в ту ночь, когда я убежала спасать Хлою с Ферранте. Вещи на своих местах покрылись слоем пыли, воздух стал затхлый и душный, недоделанные дела так и остались недоделанными. Ну что ж, ничего. Теперь уже точно сюда не вернемся. Я принялась собирать вещи и укладывать их в тюки, мои и Микаша. Как только маршал его отпустит, мы уедем отсюда навсегда. Домой, в Ильзар. Буду ли я скучать? По Хлое и Ферранте – да, но их уже тут нет, по нашим счастливым денечкам с Микашем – тоже да, но ведь он поедет со мной. И будут еще денечки, в другом месте. По залитым солнцам узким улочкам Верхнего города, по вечно спешащей толпе студиозусов в черных мантиях, по театру мастера Одилона, по Джурии и Торми, какими они были раньше, до того как стали «неживыми» Норнами, по уличной еде в термополиях, по ухоженным паркам, по разбитой набережной в Нижнем, по опасной беготне по его темным проулкам, по добродушному половинчатому Лелю и его мордоворотам, которых уже больше нет в живых – сотни раз буду. Но придут новые люди и новые места, жизнь продолжится, появится на свет мой малыш, ради которого мне так хотелось выстоять в самые трудные моменты. И главное – со мной будет мой Безликий. Теперь я точно знаю, он не разочаруется и не бросит, будет хранить и защищать до самого конца. То, что я так долго и отчаянно искала, на самом деле всегда было со мной. И теперь все будет хорошо, просто замечательно, не может не быть!
- Ты же не сердишься, что я выбрала Микаша? – обратилась я к Безликому, который наблюдал за мной все это время, сидя на стуле у окна.
- Нет, я же с самого начала этого хотел. Он твой суженый, не я. Вспомни: сильный, благородный воин, который любит тебя одну и никогда не предаст. Разве не это ты загадывала на каждый праздник в детстве?
Я зажмурилась до слез, прижимая к груди куклу, которую смастерил мне в подарок Микаш давным-давно. Моя сокровенная мечта сбылась, а я даже не поняла, просто не поверила своему счастью. Так долго разменивалась на пустяки вместо того, чтобы окунуться в него целиком и полностью.
- Скажи ему про ребенка. Для мужчины хуже нет – не знать собственной крови, не мочь подержать своего первенца на руках. Скажи ради меня.