Страница 5 из 54
-Наверное, ты права. Каждый должен прожить свою жизнь. Жить... прожить... Красивые слова, правда?
Открылась дверь, и в палату заглянула дежурная сестра:
-Хватит полуночничать! Спать давно пора! Спокойной ночи! - и скрылась за дверью.
-Расстроила я тебя, да? - грустно улыбнулась Анечка.
-Ну что ты! Мне тут так плохо было. Но пришла ты - и всё изменилось. Без тебя я бы тут залила слезами всю палату.
-А ведь я сегодня с тобой прощаюсь, Кирусик.
-Что-то случилось? Ты уезжаешь? - ахнула Кира. - Вот почему ты такая...такая...
-Невесёлая? - Анечка подошла к окну, посмотрела на черные ветки клёна за стеклом. - Ужасно не хочется со всем этим расставаться.
-Но почему вдруг?
-Так получилось... Но я рада, что мы встретились с тобой, - она натужно улыбнулась, - ты теперь совсем здорова. Тебя скоро выпишут, и всё-всё у тебя наладится. А я... я тебе больше не нужна. Дальше ты сама. Вот тебе Бунин от меня, на память. Там есть моя любимая "Холодная осень", думаю, тебе понравится.
Утром лечащий доктор, как всегда, обошёл больных детей. Опять к Кире приходили из социального отдела, потом появилась лейтенант Дашкевич и приставала с новыми вопросами, не получила ни одного ответа и ушла раздосадованная. После обеда Кира читала рассказы Бунина из Анечкиной книжки, и, наверное, поплакала бы над "Холодной осенью", но она дала себе слово больше не лить слёз, потому лишь пошмыгала носом.
Перед ужином у девчонки-соседки по палате вдруг разболелась сломанная нога, она плакала и просила позвать доктора. На посту никого не было, и Кира пошла в ординаторскую. Все собрались там: и врачи, и сестры, и даже санитарки. На столе стояли гранёные стаканчики, бутылка. Один стаканчик, налитый водкой, был накрыт кусочком хлеба. Рядом, опираясь о банку с двумя гвоздиками, стояла фотография. Кира позвала врача, а сама не сводила глаз с портрета смеющейся Анечки.
-Что? Что это? - просипела она непослушным ртом.
-Не видишь разве? - оглянулась няня Варя, - Поминки у нас. Ушла наша звёздочка, наша Анечка. Эх, как ты побледнела-то!
-Варвара Тихоновна, - вмешался один из докторов, - отведите больную в палату. А то она тут ещё чего доброго в обморок упадёт!
Няня Варя крепко ухватила Киру за руку и медленно повела в палату.
-Как же это случилось? - совладала с непослушными губами Кира.
-С дежурства она шла, да видно усталая была - вот и не заметила машину. Раз - и нет человека. А уж как мы любили её! Вот теперь сороковины отмечаем...
-Подождите, какие сороковины? - остановилась Кира. - Она же сегодня дежурила! Я видела её, говорила с ней!
Санитарка вытаращила глаза, покачала головой:
-Что говоришь-то?! Уж больше месяца как схоронили её. Ты вот что, пойдём-ка в палату. Приляг. Не в себе ты что-то, - и она потащила Киру по коридору.
К вечеру у Киры поднялась температура под сорок. Она металась, бредила и жалобно звала то Анечку, то Штефана.
Почти месяц она прожила в больнице, всё это время решали, куда потом её направить. Скорее всего определили бы её в детский дом-интернат для детей с задержкой развития, потому что, судя по всему, к самостоятельной жизни больная не способна, потому как не понимает многих слов ("космонавт", "9 Мая", "фашисты", "Отечественная война", "ракета"), неадекватно воспринимает окружающих и "страдает отставанием в развитии, осложнённым травмой головы с последующей амнезией". Но потенциал есть, и, скорее всего, пациентка выправится. Отправлять её в школу рабочей молодёжи сейчас неразумно, потому что это связано с определением на работу и в общежитие. Там уж точно она не сможет справиться со своими проблемами. А их хватает, что и говорить. За девочкой нужен - пока нужен - присмотр, и есть одно местечко, где она найдёт полное понимание. Далее сердобольная комиссия из двух врачей, лейтенанта Дашкевич и социального работника решила отправить девочку в специальный детский дом-интернат для детей с задержкой в развитии, где она сможет успешно социализироваться и посещать школу для обычных детей. Кира тогда подумала: "Интересно, детский дом для детей с задержкой в развитии, а школа для обычных детей - как это сочетается?"
Только не суждено было Кире Стоцкой попасть в детский дом-интернат, занимавший двухэтажный деревянный дом 19 века. Лечащий врач, готовя документы Киры к передаче в медчасть интерната, заметил, что нет заключения ещё одного специалиста. Конечно, это простая формальность, но дело есть дело, и Киру отправили в смотровую. Она робко постучалась, вошла. Полная дама в белом халате что-то помечала в толстом журнале, она кивнула Кире и показала на стул рядом. Кира села и огляделась. Кроме стола с бумагами, где работала дама-врач, у стены стоял топчан, застеленный простынёй и клеёнкой в цветочек, шкаф со всякими склянками-банками, какая-то блестящая ёмкость на тумбочке, раковина с краном, из-за простынки в виде экранчика выглядывало странной формы кресло с металлическими деталями. Врач подняла голову и взглянула на Киру:
-Первый раз на осмотре? - улыбнулась она, - не бойся, больно не будет.
Кира не боялась, только ей не нравилось кресло под лампами. Доктор взяла её историю болезни, просмотрела, наскоро листая:
-Как же тебя угораздило так головой стукнуться? - посочувствовала она. - Ну, давай, раздевайся.
Кира сняла коричневый больничный халат и рубашку.
-Совсем раздевайся, догола. Понимаешь, мне нужно тебя осмотреть и кое-что записать. Ты не стесняйся. Я же доктор, - она всё время улыбалась.
Доктор-не доктор, а стоять голой перед кем-либо не очень приятно. Врач обошла вокруг Киры, разглядывая её, потом недоверчиво хмыкнула:
-Когда месячные были в последний раз? - задала она стандартный вопрос.
Для Киры это был сложный вопрос, потому что из-за парадоксальности прожитого ею времени, она давно уже сбилась в своих женских делах. Ну не говорить же, что в последний раз недомогание было в марте 1912 года или ноябре 1931?! И она честно ответила:
-Не знаю.
-Что ж, залезай на кресло, - почему-то нахмурилась доктор. Кира вскарабкалась на неудобное сооружение, доктор, надев перчатки, начала её осматривать. После нескольких неприятных минут Кире было велено одеваться. Доктор сделала записи в истории болезни, сурово глянула на совсем оробевшую Киру:
-Иди в палату. Мне надо переговорить с твоим врачом.
Кира побрела наверх, в своё отделение, по дороге заглянула в подсобку к няне Варе. Та пила чай.
-Садись, погоняем чаи вместе, - предложила она, и Кира устроилась на шатком стульчике рядом.
-Ты чего это такая красная? - глянула няня Варя на девушку.
И Кира рассказала о своих приключениях, ей до сих пор было неловко вспоминать осмотр врача.
-Дурочка, чего стесняться-то, - посмеялась няня Варя, - с нами, девушками, и не такое бывает. А вот чего это она с твоим доктором решила говорить - это вопрос. Ну да ладно, всё уладится. Значит, выписывают тебя? Жаль. Нет, хорошо, конечно, что выписывают. А жаль, потому что привыкла я к тебе. А то пошла бы ко мне, внучкой стала бы.
-И я привыкла, - Кира обняла и расцеловала няню Варю.
-Стоцкая, вот ты где... - сунулась в подсобку санитарка. - Иди, там к тебе пришли.
Лейтенант Дашкевич сегодня надела форменный китель, сумку-портфель она поставила на подоконник, без привычной улыбки глядя, как приближается её подопечная.
-Что ещё вспомнила сегодня? - вместо приветствия бросила она. Кире это показалось странным, потому что её дело вроде бы уже закрыли. Чего им ещё нужно?
-Вроде ничего.
-Хочу возраст твой уточнить. В твоей истории болезни поставили "четырнадцать под вопросом". Но я же вижу, ты старше, - она внимательно следила за лицом девушки. У той порозовели щёки, - так сколько же тебе лет?
Кира опустила голову:
-Семнадцать.
-Вот! Так я и знала, - она ткнула пальцем в Киру, - ты притворщица. Притворялась тут девочкой... А сама...