Страница 36 из 54
-Зачем кричать-то? - довольно миролюбиво сказал Григорий Александрович. - Неужели я такой страшный?
Расширенными глазами она молча смотрела на него. Выглядел господин Иванов совсем не плохо: отличная пиджачная пара, белоснежная рубашка, воротник которой подпирал гладковыбритый подбородок, галстучная булавка подмигивала рубиновым огоньком, от него даже пахло чем-то приятным и свежим.
-Вас нет, - сквозь зубы процедила Кира, - вас нет уже больше пятидесяти лет...
-Чепуха! Вот он я. Можете потрогать, - и он протянул ей руку. - Что, брезгуете?
-А если да, то что? - тем не менее она коснулась его руки. Рука была твёрдой и тёплой.
Иванов усмехнулся:
-А вы-то думали, что я бестелесное существо... Глупых книжек начитались да фильмов дурацких насмотрелись.
-Но вас же нет! Ниночка...
-И что - Ниночка? Эта дурёха получила то, что заслужила. Нельзя служить двум господам одновременно... "И воздастся каждому по делам его", - он явно издевался.
- Прекратите паясничать! Когда же вы отстанете от меня?! Вы и ваши родственники, когда?
-Всё в ваших руках, сударыня. Я предупреждал вас, что, если вы не отдадите то, что ваша семейка решила присвоить, у вас возникнут, мягко говоря, неприятности? Предупреждал. Вот теперь прыгайте кузнечиком по годам. Сами виноваты.
-Что в металлической коробке? - конечно, вряд ли он ответит, но Кира всё же спросила.
-Что в коробке? - он задумался, - там всё и одновременно ничего. Там, как в сказке, "весь мир и новые коньки в придачу".
-Не хотите говорить?
-Вовсе нет. Никто не видел эту коробку открытой, потому только слухи ходили о её содержимом.
Кира оживилась:
-Где ходили слухи? Среди кого?
-Тут ничем помочь не могу. Я и так лишнего наговорил, - он криво улыбнулся. - А всё-таки жаль, что у нас с вами ничего не получилось. Уверяю вас, скучно нам бы не было. Да вот эта балда, полоумная ваша мачеха Вера Ивановна всю картину испортила.
-И не мечтайте, - она высокомерно выпрямилась, - не забывайтесь, сударь! Кто вы - и кто я... Вы - Гришка-прохвост и помните об этом, даже если вы не существуете.
Его глаза зло блеснули:
-Тише, тише. Я-то, может, и не существую. Но мои замечательные родственники вполне материальны. А у вас, насколько я знаю, есть что терять...
Кира задохнулась от негодования:
- Вы угрожаете?! Вы смеете мне угрожать? Пошёл прочь, мерзавец!
-Ах-ах, как испугали! - он встал, насмешливо поклонился и пошёл в хвост самолёта.
Кира взглянула на свои руки: пальцы дрожали мелкой дрожью. Она сжала кулаки. Надо глубоко подышать и успокоиться. Вот и посадку объявили.
Глава 8
Одесса встретила типично ленинградской погодой. Было темно, промозгло и сыро. Кира хотела сразу добраться до центра города, но, видимо, перепутала маршрут автобуса и вместо Приморского бульвара очутилась на железнодорожном вокзале. Тут ей улыбнулась удача: на глаза попалась стрелка-указатель к кассе квартирного бюро. А так как о гостинице мечтать не приходилось - там никогда не было мест, - она решила подойти к окошечку кассы. Несмотря на очень ранний час, бюро работало. Полная пожилая дама предложила ей несколько вариантов: Молдаванку, Садовую, Воронцовский переулок. Кира выбрала Воронцовский переулок - уж этот-то район ей был хорошо знаком. Но дама-кассир предупредила, что там комнатка с окном почти вровень с тротуаром, нет горячей воды (и никогда не было) и холодная уборная, хотя и плюсы есть: самый-самый центр города всё-таки. Кира была согласна на "без горячей воды", заплатила полтора рубля за адрес и с квитанцией в руке отправилась на остановку троллейбуса.
Странное это чувство - в пустом троллейбусе ехать по городу, в котором последний раз побывал 7 лет назад. Или не семь, а 63 года? Наверное, в другой ситуации Кира с интересом бы разглядывала бегущую навстречу улицу, но сейчас, когда вся её жизнь уместилась в одно слово - Штефан, ей было не до красот милого города. Она вышла из троллейбуса на углу Ленина и Дерибасовской. И тут помимо её воли накатили воспоминания. Вот она, сбежавшая от мачехи девочка, прижимая к груди узелок с вещичками, уставилась любопытными глазами на витрину фотоателье, где с фотопортрета ей улыбается Ричард Баумгартен. А вот она застыла перед мраморным Амуром и Психеей в Пале-Рояле...
Кира одёрнула себя: сейчас не время для воспоминаний. Нигде не задерживаясь и горестно не вздыхая, она решительно зашагала к Воронцовскому переулку. Дом под номером одиннадцать - второй от угла и найти его не составило никакого труда. Она разглядывала двухэтажное облезлое строение прошлого века с двумя освещёнными окнами первого этажа. Конечно, это никакой не первый этаж, потому что оконный проём находился всего в сантиметрах шестидесяти от тротуара. Все остальные окна были тёмными. В квартирном бюро сказали, что можно сразу ехать на квартиру, не надо дожидаться рассвета. Будить людей в шесть утра?! Но мокнуть под противным мелким дождём тоже не хотелось. И Кира решилась. Она прошла через подворотню, где тусклая лампочка с железным воротничком раскачивалась, бросая тени на исписанные "формулами" облупленные стены, и оказалась почти в полной темноте двора. На дверях справа белел нацарапанный мелом номер квартиры. Звонка не было, и она постучала. Как ни странно, дверь тут же открылась. Высокая женщина в бигуди и байковом халате уставилась на Киру:
-Что так долго-то? - укоризненно сказала она, - мне ж на работу надо.
Кира удивилась и подумала, что женщина её с кем-то спутала:
-Меня прислали из квартирного бюро, - начала она объяснять, но женщина её перебила:
-Я ж говорю, что долго вы добирались. Когда ещё мне позвонили... У нас телефон есть, - похвасталась она и пошла вперёд по коридору с многочисленными поворотами. - Запоминай дорогу. Здесь у нас кухня - можно чай греть на газе. Это ванная, но мы в ней не моемся, там уборная - не забывай свет гасить, а то соседи заживо сожрут, - сходу перешла она на "ты", - а вот твоя комната. Маленькая, конечно, зато отдельная. Деньги можешь сразу заплатить?
Кира кивнула. Она разглядывала чистенькую комнатку, похожую на кладовку. Старая тахта, закрытая то ли покрывалом, то ли одеялом с огромным полосатым тигром в джунглях, тумбочка с кружевной салфеткой, стул, на полу вязанный из лоскутков круглый коврик - всё убранство комнатёнки.
-Я Раиса, а тебя как зовут?
-Меня - Кира, - она поставила сумку на стул, достала деньги, - а умываетесь вы где?
-На кухне, конечно, где ж ещё? - удивилась Раиса, с удовольствием цапнув десятку и доставая из кармана халата ключи, - вот возьми. Этот - большой - от входной двери, а этот - от комнаты. Если поздно придёшь, напиши записку. Мужиков сюда не приводи. Постельное бельё вон стопочкой сложено, сама себе постелешь. А мне на работу пора. Я вахтёром во Дворце пионеров работаю. Так ты не забудь: свет в уборной гаси!
На ходу сдёргивая бигуди, Раиса поспешила прочь. Кира ещё раз огляделась: хилая лампочка в люстре-тарелке не освещала, а затеняла углы комнатки. Она присела на тахту и задумалась. Съёмочная группа обитала на Приморском бульваре чуть ли не в лучшей гостинице города. Попасть туда - дело нелёгкое. Наверное, швейцар у входа стоит и зорко следит, чтобы всякие профурсетки не совращали гостей города. Серёжа написал ей на бумажке имя администратора группы и сказал, на кого надо сослаться, чтобы этот товарищ с ней поговорил и не сразу прогнал. А дальше? А дальше она должна добиться встречи с Рюйтелем, пообщаться с ним и выяснить, наконец, причину его поразительного сходства со Штефаном.