Страница 32 из 54
-Оптический эффект говоришь? А если я скажу тебе, что это вовсе не зеркало? Или лучше так: не совсем зеркало? А? - она вернулась к столу, стала собирать чашки. Потом достала из шифоньера саквояж. - Знаешь, чей это саквояж?
-Похож на тот, что был у Эльзы Станиславовны в сейфе. Мы тогда все приехали на мызу. Я тебе уже рассказывал. Эльза Станиславовна показала тайник и то, что там хранилось. Но мы не открывали саквояж, только завернули в простыню и назад поставили. А Иван Фёдорович нанял рабочих, чтоб поклеили новые обои - поверх старых. И ещё раз. Рабочие злились, потому что доктору "не понравился, видите ли" рисунок и он велел наклеить другие обои прямо поверх новых.
-Он хотел скрыть сейф.
-Да. Так это тот самый саквояж?
-Когда-то, в 1911 году, он принадлежал мне. Ах, да! Ты же многого не знаешь... Тебе Палены рассказывали обо мне?
-Они тебя любили, прежде всего потому, что тебя любил их сын. Вспоминали какую-то драматическую историю. Но они каждый раз так остро переживали эти воспоминания, что я решил не затрагивать эту тему, чтобы не тревожить их.
-Да, - Кира усмехнулась, - история в самом деле драматическая.
Глава 7
-Видишь ли, в двух словах это трудно изложить...
-А ты попробуй, - он взглянул на часы на руке, - время детское, всего двенадцать.
Кира кивнула, соглашаясь:
-Часики тебе Штефан подарил?
-Да. Перед моим "побегом". Никогда с ними не расстаюсь.
-И я со своими тоже. Эти часики были свадебным подарком от моих родителей. Мы их нашли в большой подарочной коробке весной 1912 года в Каменецке. Это городок, где я родилась... Но странности начали происходить годом ранее.
Кира рассказывала и рассказывала, заново переживая свою жизнь. Сергей молча слушал. Он верил и не верил ей. Его рациональный ум не хотел верить ни в какие потусторонние проявления, упорно сопротивлялся. А Кира ничего и не доказывала, она просто излагала события в хронологическом порядке.
-Постой, - остановил её Серёжа, - получается Гришка-прохвост побывал у тебя в 1931 году? А Нина говорила, что его торжественно похоронили ещё в двадцатых?
-Да. Он был весь в коже, перетянутый ремнями. Потом в кино стали таких показывать - типичный комиссар или чекист. Видел бы ты, что с Ниночкой стало, когда она увидала его! А он, дрянь такая, переступил через неё и ушёл. Знаешь, мне кажется, что он знал... ну, что это Ниночка его...
-Убила?
-Да. У него лицо сделалось такое презрительно-брезгливое... Потом всё завертелось очень-очень быстро. Вернулся из Берлина Монастырский и рассказал, как там у вас всё прошло. Но за ним уже открыто следили, а потом его арестовали. Как он сумел вырваться от них и сбежать - уму непостижимо! И случилось то, во что ты вряд ли поверишь. Они ушли туда, - Кира кивнула в сторону зеркала.
-Вот так прямо взяли и перешагнули, как через порог, на ту сторону, - криво усмехнулся Серёжа. Он не верил. Да и кто бы поверил?
-Смотри, - Кира поднесла ладонь к поверхности зеркала. Стекло пошло волной, заклубилось туманом, её рука мягко погружалась в этот туман. Она почувствовала, как её тянет, затягивает туда, и отдёрнула руку. - Теперь веришь?
Он тоже приложил руку к стеклу, но ощутил лишь холод твёрдой зеркальной поверхности.
-Никогда бы не поверил, если б сам не увидел, - пробормотал он.
Кира улыбнулась:
-Вот-вот, Фома Неверующий.
-А отец? Он тоже...
Кира достала из медальона пергаментный клочок:
-Здесь были цифры. Столбик чётко очерченных цифр. Штефану выпал 1969, а мне 1968 год. Теперь, видишь, осталось только это: 1910. И, знаешь, что меня пугает? Цифры стали бледнеть, как бы выгорать... А ведь это "дверь" туда, в наше время. А вдруг она захлопнется?!
-Отец тогда вспомнил тебя?
-Вспомнил, за считанные минуты перед тем, как исчезнуть, - она медленно сложила листочек и спрятала его в медальон. - Мы должны были встретиться, мне нужно было подождать его всего один год. Как я ждала! Как часы-дни считала! И ничего.
Она судорожно вздохнула, потом улыбнулась:
-Если бы не Шурочка, наверное, не выдержала бы...
-Шурочка? Это та малышка, что мне дверь отворила? Твоя дочь? - он глянул исподлобья.
-Помнишь, у меня всё голова кружилась, да подташнивало? Вот так она со мной и путешествовала: из 1912 года, через 1931, в год 1968. Ты видел, как она похожа на него?
-Очень похожа, - он задумался. В самом деле, куда мог деться Штефан? Что с ним случилось?
Она достала альбом с фотографиями. Малиновый бархат почти не пострадал от времени, только слегка потускнела позолота на обложке.
-Здесь было всего-то несколько карточек, - она бережно открыла альбом. - Узнаёшь?
Открыточный домик среди сосен и елей - милый наивный пейзаж.
-Мыза в Эстонии? - Серёжа разглядывал пожелтевший снимок. - Да-да, помню. Уютное место.
-Теперь уже нет. Дом обрушился. Он словно бы сам себя похоронил, - она перевернула страничку. - Здесь дедушка - он погиб в Болгарии, а это его жена, моя бабушка. Он называл её "моя Танечка". Мама, совсем ещё малышка.
-Постой, но за ними дом Паленов? Получается, они там бывали?
-Насколько мне известно, они там никогда не были, - усмехнулась Кира, - это не единственная странность, которая тебя ожидает. Смотри дальше. Вот мои родители, и я с ними.
-Ты похожа на маму, особенно глаза. Она была удивительной красавицей.
-И Штефан так говорил, - она легко коснулась карточки, и ей показалось, что от неё идёт тепло. - Забавно, правда?
-Что забавно?
-Все говорят, что мама была красавицей и я похожа на неё, но никто никогда не сказал, что я - красивая. Никто, - повторила она, - никто, кроме...
Сергей с беспокойством глянул на неё. Неужели опять начнётся истерика? Но Кира лишь вздохнула и собралась перевернуть страницу.
-Минуту, - он удержал её руку, полез в карман за очками. Кира хихикнула. Серёжа косо посмотрел, - чего ты смеёшься? Ну да - очки. Так ведь мне, милая моя, 66 лет. Не то что тебе: всегда семнадцать!
-Ладно, ладно, не сердись. Так что же ты здесь углядел?
-Сколько тебе лет на этом снимке? Десять?
-Девять. А что?
-Получается, это 1904 год? А здесь "Титаник"... Его ещё не было. Насколько я помню, первый из трёх кораблей - "Олимпик" - начали строить года на три позже, потом только "Титаник". Может просто совпадение? Нарисовали корабль, придумали красивое название...
-Ну да, считай совпадением, - она перевернула ещё одну страницу. Семейная идиллия на фоне дома Паленов не вызвала удивления скептически настроенного Серёжи, но следующий снимок заставил его восхищённо присвистнуть:
-О, какие лица!
-Брат и сестра Баумгартены. А эта малышка - моя бабушка Танечка. Видишь, Нора показывает на фото? Никого не узнаёшь?
-Этого не может быть. Ты тогда ещё не родилась. Это фотомонтаж, так теперь часто делают, - изо всех сил сопротивлялся Сергей.
-Ты себя слышишь? - упрекнула его Кира и передразнила: - "так теперь часто делают"... Здесь дата стоит: 1854 год. Думаешь, кто-то взял и зачем-то устроил этот розыгрыш?
-Не знаю. Только этого не может быть, - твердил он своё.
-Хорошо. Пусть розыгрыш, - вздохнула Кира и показала на Ричарда, - ты помнишь это лицо?
-Конечно, помню. Кто ж не запомнит такого умопомрачительного красавца?
-Как-то твоя мама увидела у меня эту фотографию. Она просто заболела ею. Тосковала, мечтала, страдала...
-Влюбилась в изображение? - не поверил он.
-Представь, влюбилась. И всегда мечтала встретить его.
-Но он же давным-давно...
-Не знаю. Может, давным-давно, а может, и нет. Она его видела в зеркале. Помнишь, ты говорил, она любила смотреться в него? Она видела там Ричарда, мысленно говорила с ним. И мечтала о встрече. И вот теперь смотри...