Король ворон (ЛП)

А потом она сошла с ума.

Безумие было недолгим. Возможно, у неё был год припадков и видений, и её находили рыщущей по улицам. И когда она оказалась по другую сторону, то обнаружила, что у неё глаза ясновидца и прикосновение шамана, и она может сделать себе на этом карьеру. Она сменила имя на Сондок, и так родилась легенда.

Она вела себя удивительно каждый день.

Роботизированная пчела оказалась именно той отправной точкой, на которой она поняла, что встала на скользкую дорожку. Генри, её средний сын, ярко сиял, но он, казалось, не умел источать этот свет. И поэтому, когда Найл Линч предложил найти ей безделушку, небольшой предмет, волшебную игрушку, чтобы помочь ему, она прислушалась. Как только она увидела красивую пчелу, ей тут же захотелось именно её. Конечно, он также показал её Ламоньеру, Гринмантлу, Валкизу, Макки и Ксаю, но это было ожидаемо, потому что он был негодяем и ничего не мог с этим поделать. Но когда он познакомился с Генри, то позволил Сондок взять её себе почти даром, и она этого не забыла.

Конечно, это был подарок и наказание, поскольку позже из-за него Ламоньер похитил Генри.

И она хотела за это отомстить.

Она ни о чём не сожалела. Не могла заставить себя сожалеть; даже когда возникала угроза жизни её детям. Этот путь был изначально предопределён, и ей было хорошо на нём, даже когда становилось очень трудно.

Когда она оказалась рядом с Серым Человеком, старым наёмником Гринмантла, на парковке Академии Аглионбай и обнаружила, что кровь на его ботинках принадлежала Ламоньеру, ей немедленно стало интересно, что он может рассказать.

— Дивный новый способ ведения бизнеса, — сказал Серый Человек, понизив голос, когда парковка начала заполняться небольшим, но убедительным количеством людей грозного вида. Не то чтобы они выглядели опасными. Это было необязательно. Просто странно, давало понять, что они смотрят на мир иначе. Они очень отличались от тех, кто приехал в школу накануне вечером. Технически обе эти группы имели непосредственное отношение к политике. — Этичный способ. Тот самый, где вне мебельных магазинов нет никаких вооружённых охранников, чтобы мешать людям дубасить сотрудников и выносить диваны. Вот такой бизнес я хочу.

— Это будет непростая задача, — согласилась Сондок, точно таким же тихим голосом. Она не сводила глаз с подъезжающих машин и со своего сотового. Она знала, что Генри было приказано держаться подальше, и доверяла ему, он не станет высовываться, но она также ни на йоту не доверяла Ламоньерам. Не стоило искушать их, показывая, что Генри (и, как следствие, его пчела) находились в непосредственной близости. — Люди привыкли выносить диваны, и никому не нравится прекращать воровать диваны, потому что остальные не согласны.

— Вначале могут потребоваться убеждения, — заметил Серый Человек.

— Ты об этом твердишь много лет.

— Это мой долг, — ответил он. — А до тех пор я готов собрать приличное количество людей, заинтересованных в такой концепции. Людей, которые мне нравятся.

Наконец, объявился Ламоньер, один из них на телефоне. Его лицо позволяло предположить, что он пытался связаться с третьим, но третий был не в состоянии ответить. Серый Человек хотел обсудить с ними случившееся после продажи. Убедительным способом, которому поспособствовало некое поистине фантастическое оружие, что он нашёл на ферме Линча.

Сондок сказала:

— Я не из тех людей, которые вам нравятся.

— Вы из тех, кого я уважаю, что почти одно и то же.

Её улыбка сообщила, она знала, что он нарочно ей льстит, и, тем не менее, приняла это.

— Может быть, мистер Грей. Это соответствует моим интересам.

Именно тогда прибыла Пайпер Гринмантл.

Правда, сначала появилась не она, а страх, а уж потом Пайпер. Это ощущение накрыло их, словно волна тошноты, окатив с ног до головы, заставив руками вцепиться в горло, а коленями рухнуть на тротуар. Стояла середина дня, но небо неожиданно потемнело. Это был первый признак того, что торг будет чем-то из ряда вон.

Итак, сначала появился страх, потом Пайпер. Она прилетела, и это стало вторым признаком того, что всё будет необычным.

Когда она приземлилась, стало очевидно, что прибыла она на ковре из крошечных шершней, которые растворились в воздухе, стоило им коснуться асфальта.

Она хорошо выглядела.

Это было поразительно по нескольким причинам: во-первых, потому что ходили слухи, будто она умерла прежде, чем её манерный муж был до смерти зажален осами у себя в квартире, и она определённо была не мертва. Во-вторых, потому что она держала чёрного шершня, который был почти в фут[46] длиной, и большинство людей не выглядели такими спокойными и собранными как она в присутствии жалящих насекомых любого размера.

Она подошла к Ламоньерам, явно намереваясь чмокнуть их в щёку, но те отшатнулись от насекомого. Это был третий признак, что происходит нечто необычное, потому как Ламоньеры, как правило, всегда выглядели безмятежно.

— Нехорошо, — произнёс себе под нос Серый Человек.

Потому что теперь было очевидно, что страх исходил то ли от Пайпер, то ли от шершня. На Сондок продолжали накатывать тошнотворные ощущения, болезненные воспоминания о её сумасшествии. Потребовалось мгновение, чтобы она поняла, что ей устно напоминали о том времени, когда она сходила с ума — она слышала слова, звучащие прямо в голове. На корейском.

— Спасибо всем, что пришли, — чинно начала Пайпер. По тому, как она склонила голову, сузила глаза, Сондок поняла, что Пайпер тоже слышала шёпот. — Теперь, когда я одна, я намерена продвигаться самостоятельно в бизнесе поиска дорогостоящих магических предметов, курируя только самую необычную и потустороннюю хрень. Я надеюсь, вы станете мне доверять как источнику качественного товара. А начнём мы с него – это именно то, ради чего вы все здесь собрались. — Она подняла руку, и шершень сдвинулся чуть дальше в сторону. Толпа вздрогнула, как единое целое; что-то было не так. Страх плюс размер, реальный вес существа, переместивший ткань её рукава. — Это демон.

Да. Сондок в это верила.

— Он оказал мне милость, о чём вы, наверное, догадались, глядя на мои превосходные волосы и кожу, но я готова передать его другому пользователю с тем, чтобы найти следующую грандиозную штуковину! Всё дело в процессе, верно? Верно!

— Это... — начал было мужчина, принадлежащий одной из групп. Родни, так его звали, как полагала Сондок. Похоже, он не знал, как закончить свой вопрос.

— Как это работает? — поинтересовалась Сондок.

— Чаще всего я просто прошу его что-нибудь сделать, — ответила Пайпер, — и он исполняет. Я не очень-то религиозна, но у меня есть ощущение, что кто-то с некоторым религиозным багажом за спиной мог бы заставить демона проделать прикольные фокусы. Он сделал мне дом и эти туфли. А что он мог бы сделать для вас? Любой хлам. Начнём торги, папуля?

Ламоньер всё ещё не совсем оправился. И присутствие демона не улучшало его состояние, а только ухудшало. Возникало ощущение, противоположное привыканию к демону. Оно напоминало рану, которая увеличивалась и пульсировала болью. Шёпот было очень трудно выдержать, потому что он являлся не совсем шёпотом. Это были мысли, легко перемешивающиеся с собственными, поэтому сложно было расставить приоритеты. Сондок пережила год безумия, потому она справлялась. Мысли демона можно легко распознавались: они были самыми уродливыми, призывающими к худшему, теми, которые разрушают мыслящего.

Некоторые собрались уходить, не говоря ни слова, попятились к своим машинам, пока не дошло до беды. И пока всё не стало отвратительным. Совсем.

— Эй! — окликнула Пайпер. — Не сметь вот так уходить от меня. Демон!

Шершень пошевелил антеннками, и люди задёргались. Они закрутились, широко распахнув глаза.

— Видите, — сквозь зубы сообщила Пайпер, — это, и правда, очень удобно.

— Мне кажется, — осторожно заметил Ламоньер, глядя на замерзших покупателей, потом на лица своих партнёров и затем на свою дочь. — Возможно, это не самый лучший метод показывать, какова от него польза.