Подарок из Египта

— Наш Сух что-то разнервничался, — сказал он им. — Когда будете его обнимать, придерживайте, чтобы он не уползал со сцены.

— Твой крокодил, ты его и придерживай, — усмехнулась ему в лицо Таида. — Ты за хвост его возьми и держи. Зрителям это понравится.

Она мстила ему за те издевательства, которые ей пришлось претерпеть от Марка во время репетиций. «Ну, сука, ты у меня допрыгаешься», — подумал Марк и отошел к Рахонтепу.

А между тем настал черед выступать актерам Квинта. Занавес вновь опустился, и у артистов было несколько минут, чтобы подготовить сцену к своему выступле-нию. Они кое-как выволокли на сцену крокодила и до поры до времени спрятали его за декорацией, которую развернули работники сцены, сидевшие на перекрытиях под потолком. На этой полотняной картине была изображена внутренность египетского храма. Художник Квинта нарисовал храм со слов Рахонтепа, и своим видом он очень походил на храм Себека в Крокодилополе.

Пока за кулисами шли эти последние приготовления, глашатай объявил зри-телям, что сейчас они увидят невиданное доселе зрелище — ручного крокодила. Он настолько ручной, что будет участвовать в сценке вместе с артистами Квин-та Серпрония.

Услыхав о крокодиле, зрители удивленно переглянулись. В объявлениях, написанных на стенах домов и касающихся сегодняшних выступлений, ничего не говорилось ни о каком ручном крокодиле. Для многих это оказалось приятной неожиданностью. Все решили, что так и было задумано, чтобы нежданным зрелищем порадовать публику. Лишь знакомые Квинта знали, что им предстоит сегодня увидеть. При произнесении имени Серпрония они обернулись и посмотрели на него. Квинт весь сиял, чувствуя на себе многочисленные взгляды всадников.

Он гордо восседал на своем месте, свысока пог-лядывая на окружающих. Но вскоре глашатай ушел, и зрители все свое внимание обратили на сцену. Занавес поднялся, и началось представление.

Артисты Квинта играли не хуже, чем до этого римские знаменитости. И лучше всех играл Марк. Он прямо лез из кожи и корчил такие гримасы, что их было видно даже в самых последних рядах. Зрители от души смеялись над его шутками, но все ждали крокодила.

Наконец настал и его черед. Появление крокодила зрители встретили аплодисментами. Сух обвел взглядом все это скопище оголтелых людей и остановился. Рахонтеп стал подталкивать его сзади ногой. Сух упирался, но все же сделал еще несколько шагов вперед. Несмотря на то, что Сух лег не совсем удачно, ар-тисты продолжали играть. Зрители не были посвящены во все эти тонкости и соч-ли, что так и нужно. Однако после слов крокодила:

Сух вдруг приподнялся на своих лапах и ринулся вниз со сцены.

Все произошло так быстро, что ни Рахонтеп, ни Марк не успели ничего предпринять. Крокодил устремился прямо на Сеяна. За каких-то несколько мгновений Сух оказался возле него. Сеян вскочил со своего кресла и отпрыгнул в сторону. Но споткнулся и упал между креслами сенаторов. Крокодил с разбегу вре-зался в сенаторские ряды, сбивая и опрокидывая все на своем пути. Сенаторы с воплями повскакивали с мест и шарахнулись от крокодила в разные стороны. Началась давка и столпотворение. Кто-то из сенаторов пребольно наступил башмаком на пальцы Сеяна. Сеян заорал диким голосом. Он попы-тался встать, но наступившая на его пальцы сволочь не убирала ногу. Увидя Се-яна на земле, извергающим нечеловеческие вопли, окружающие подумали, что он ранен.

— Сеян ранен! — закричал один из его друзей и стал продираться к префекту.

Этот крик был подхвачен сенаторами и мгновенно перекинулся на ряды всадников, а оттуда его подхватили остальные зрители, через минуту во всем театре раздавалось только одно:

— Ранен! Ранен! Сеян ранен!

Кто-то из сенаторов возьми да и крикни сдуру, во весь свой зычный голос:

— Сеяна убили!

И тут же его крик подхватили быстрее прежнего, и во всем театре стало отдаваться эхом:

— Сеян убит! Убит! Убит!

Толпа волновалась, как бушующее море. Зрители изо всех сил вытягивали шеи, чтобы самим увидеть, что же происходит внизу. А внизу царила полная неразбериха. Крокодил, сметая всех, кто ему попадался, дополз до того места, откуда начинались ряды всадников, развернулся и пополз обратно, устрашающе разевая свою пасть.

— Он возвращается! — орали сенаторы, отскакивая кто куда. — Возвращается!

При этом крике друзья Сеяна подхватили префекта на руки и, словно ему угрожала смертельная опасность, потащили к выходу. Сеян кричал им, чтобы они его отпустили, но из-за общего шума его никто не слышал и Сеяна на руках вынесли из театра.

Сцену и все пространство перед ней мгновенно наводнили преторианцы с обнаженными мечами. Они помогли вынести из свалки своего вождя и готовы были изрубить любого, кто встал бы у них на пути. Преторианцы ничуть не сомневались, что на Сеяна напали и хотели убить. Озверелые солдаты рыскали по сцене, хватая актеров, которые, как они полагали, и были главными заговорщиками.

Марка сбили с ног и стали нещадно избивать. Рахонтеп хотел было спрятаться за декорациями, но его выволокли оттуда и учинили над ним не менее жестокую расправу. Остальные актеры тоже оказались в руках легионеров и испытали на себе всю прелесть солдатских сапог.

Квинт, наблюдавший за всеми этими событиями, чуть было не лишился рассудка. Он безумными глазами смотрел на кричащую внизу кучу сенаторов и опомнился только тогда, когда Сеяна, неся над головами, вытащили из театра. Теперь в са-мом разгаре была ловля «заговорщиков». Какая-то гнида услужливо указала преторианцам на Квинта, мол, это его актеры выступали на сцене, и тут же с десяток солдат, расталкивая копьями встречных, стал пробиваться через ряды всад-ников к Серпронию. Квинт понял, что солдаты ломятся именно к нему, и попытался затеряться в толпе. Но его предательская пурпурная накидка была хорошо видна издали, и как Квинт ни нагибался, прячась за спины соседей, его настигли, сорвали с него накидку и стали бить.

Из всех причастных к спектаклю с крокодилом удалось сбежать только Баселиду. Он видел, как схватили Квинта и вовремя догадался, что дело дрянь и что пора отсюда убираться. Баселид бочком протиснулся к проходу и одним из пер-вых улизнул из театра. Его примеру последовали и другие клиенты Квинта. Сво-его патрона они уже считали мертвецом. Все видели, как Сеяна вынесли на ру-ках из театра, а это означало, что он или убит, или ранен, но в любом случае пре-торианцы будут мстить за него безжалостно.

Толпа в театре рвалась наружу. О продолжении представления не могло быть и речи. Всем и этого зрелища было достаточно. Но среди зрителей нашлись и такие, кто ринулся на сцену, чтобы собственными руками разорвать заговорщиков. Преторианцам с трудом удалось сдержать разъяренную толпу и не дать ей растерзать артистов. Их под плотным кольцом охраны выволокли из театра.

На крокодила тоже набросились и издали забросали его сенаторскими крес-лами. Очень скоро крокодил был погребен под целой грудой изломанных кресел. Это и спасло Суху жизнь, иначе бы легионеры изрубили его мечами в куски. Потом, когда театр опустеет, крокодила поймают сетью, крепко скрутят веревками и отвезут в амфитеатр, где было большое количество клеток для разных диких зверей.

Как только Сеяна вынесли из театра, он потребовал, чтобы его немедленно поставили на землю. Он был совершенно цел, и только отдавленные пальцы руки сильно болели. Преторианцы обступили префекта со всех сторон, как будто опасность еще не миновала и враги могут напасть снова. Сеян был вне себя от ярости.

— Зачем вы меня вынесли, придурки?! — набросился он на сенаторов и воинов, — Я же вам кричал, чтобы вы меня отпустили! Куда вы меня выволокли! Чего вы вооб-ще переполошились? Несчастного крокодила испугались?

— Мы тебя спасали, — оправдывались сенаторы. — Они тебя хотели убить.

— Кто? Эти актеришки? — усмехнулся Сеян.