Страница 11 из 15
Владельцы этих товаров очень обрадовались своей удаче. Услышав столь отрадную новость, они договорились между собой торговать с наценкой не меньше ста процентов.
Приехав в Египет, караванщики увидели, что все обстояло именно так, как им рассказывали. Согласно своему уговору они устроили базар и продавали свой товар по цене, не менее чем в два раза превышающей ту стоимость, по которой он достался им самим.
Мусадиф вернулся в Медину с чистой выручкой в тысячу динаров. Счастливый и обрадованный, он явился к Имаму Садику и выложил перед ним два мешка, в каждом из которых было по тысяче динаров. Имам спросил:
– Что это?
– В одном мешке капитал, который вы мне дали, а в другом – полученная мною чистая прибыль, равная первоначальному капиталу.
– Это большая прибыль. Ну-ка расскажи, как вам удалось получить столько?
– Дело обстояло так. Подходя к границам Египта, мы узнали, что наш товар стал там редким, и поклялись друг другу, что не будем продавать его с наценкой меньше его изначальной стоимости. Так мы и сделали.
– Пречист Аллах! И вы так поступили? Поклялись, что устроите мусульманам черный рынок! Поклялись, что не станете продавать товар с наценкой меньше, чем его изначальная стоимость! Нет, такая торговля и прибыль мне вовсе не нужны!
Затем Имам поднял один из мешков с деньгами и сказал: «Это мой капитал».
К другому мешку он даже не притронулся, молвив: «Я не имею к нему никакого отношения».
Потом он сказал:
«Эй, Мусадиф! Махать мечом легче, чем получить дозволенную прибыль»[74].
Отставший от каравана
Во тьме ночи издалека доносился голос юноши, звавшего на помощь и кричавшего: «Мамочка! Мамочка!». Его тощий и ослабший верблюд отстал от каравана, а в конце концов совсем изнемог и лег на землю. Что только ни делал юноша, чтобы заставить измученное животное идти дальше, но у него ничего не получалось. От безысходности он стоял над верблюдом и рыдал. В это самое время Пророк, который обычно шел позади всех в самом хвосте каравана, чтобы слабые и бессильные люди, иногда отстававшие от своих спутников, не остались одни без помощи, услышал издалека голос рыдавшего юноши, подошел к нему и спросил:
– Кто ты?
– Я Джабир.
– Почему ты задержался и бродишь один?
– О Посланник Аллаха, я задержался лишь из-за того, что мой верблюд больше не может идти.
– У тебя есть с собой палка?
– Да.
– Дай ее мне.
Посланник Аллаха взял палку и стал с ее помощью приводить верблюда в чувство, затем уложил его и сказал Джабиру[75]:
– Садись.
Джабир залез на верблюда, и они поехали вместе. Верблюд Джабира шел уже быстрее. Всю дорогу Пророк (С) обходился с юношей очень ласково. Джабир подсчитал, что в общей сложности Посланник Аллаха (С) попросил для него прощения двадцать пять раз.
В какой-то момент он спросил у Джабира:
– Сколько детей осталось у твоего отца Абдалл аха?
– Семь дочерей и один сын, то есть я.
– Остались ли у твоего отца долги?
– Да.
– Когда прибудешь в Медину, договорись с его заимодавцами, а когда придет время сбора фиников, сообщи мне.
– Хорошо.
– Ты женат?
– Да.
– На ком?
– На одной женщине, дочери такого-то, бывшей вдове из Медины.
– Почему ты не женился на девственнице, которая была бы тебе ровней?
– О Посланник Аллаха! У меня было несколько совсем юных, не знающих жизни сестер. Я не хотел брать в жены молодую и неопытную девушку, а потому посчитал, что лучше жениться на умной женщине.
– Ты поступил разумно. За сколько ты купил этого верблюда?
– За пять вакей[76] золотом.
– Я беру у тебя его за эту же цену. Как только прибудешь в Медину, приди за деньгами.
Когда их путешествие закончилось и они вернулись в Медину, Джабир привел к Посланнику Аллаха своего верблюда. Пророк сказал Билалу: «Дай Джабиру за этого верблюда пять вакей золота и еще три вакеи вдобавок, чтобы он вернул долги своего отца Абдаллаха, а верблюд пусть останется у него самого».
Потом он спросил Джабира:
– Покрывает ли имущество, оставшееся тебе от отца, его долги?
– Нет, о Посланник Аллаха.
– Тогда дай нам знать, когда придет время сбора урожая фиников.
Пришла пора собирать финики, и Джабир напомнил Пророку о себе. Пророк пошел и расплатился со всеми его кредиторами, оставив достаточное количество фиников и семье самого Джабира[77].
Завязки на сандалиях
Имам Садик (мир ему!) шел вместе с несколькими сподвижниками в дом одного из своих родственников, чтобы выразить соболезнования. По дороге сандалии Имама Садика (А) порвались и больше не держались на ногах. Имам взял сандалии в руки и пошел босиком.
Ибн Аби Иа’фур, который был одним из величайших сподвижников Имама, сразу же снял свою обувь, расшнуровал ее и протянул завязки от своих сандалий Имаму, чтобы тот мог идти обутым, а сам собирался продолжать путь босиком.
Имам гневно посмотрел на Абдаллаха и отвернулся от него, не собираясь брать завязки, а потом сказал:
«Если с кем-то случилась трудность, то сам этот человек более других заслуживает ее терпеть. Нет смысла в том, чтобы беда приключилась с одним человеком, а страдал от нее другой»[78].
Хишам и Фараздак
Хишам б. Абд аль-Малик[79] был наследником престола и жил в первое десятилетие второго века хиджры – в то время, когда Омейяды достигли пика своего могущества.
Однажды Хишам отправился в хадж. Сколько бы он ни пытался после совершения обхода вокруг Каабы подойти к Черному камню и притронуться к нему, это ему не удавалось. Все люди вокруг него были одинаково просто одеты, произносили одни и те же поминания Аллаха и совершали одни и те же действия. Они быль столь поглощены своими чистыми чувствами, что не задумывались о том, кем был Хишам в мирской жизни и какое положение в обществе он занимал. Придворные, приехавшие вместе с ним из Шама, чтобы оказывать ему почести и уважение, казались абсолютно незначительными на фоне духовного величия и великолепия обрядов хаджа. Как ни пытался Хишам добраться до Черного камня и прикоснуться к нему, как того требовали правила хаджа, он не мог этого сделать из-за огромного скопления народа. В конце концов Хишам вынужден был отступить. Ему поставили на пригорке сиденье, с высоты которого он смотрел на паломников. Сирийцы, прибывшие в Мекку вместе с Хишамом, окружили его и тоже наблюдали за происходящим вокруг Каабы.
В это время появился человек, внешность которого выдавала в нем аскета. Как и все окружающие, он был одет в простую одежду паломника. На его лице были заметны следы поклонения Аллаху. Сначала он совершил обход вокруг Каабы. Затем со спокойным лицом уверенными шагами направился к Черному камню. Несмотря на царившее там столпотворение, паломники, едва увидев пришедшего, расступились и освободили ему узкий проход к святыне. Сирийцы, которые ранее видели, как при всей своей важности и напыщенности наследник престола не смог добраться до Черного камня, были поражены этой сценой и удивленно глядели на происходящее. Один из них спросил у Хишама: «Кто это?». Хишам, прекрасно знавший, что тем человеком был Али б. Хусейн Зайн аль-‘Абидин, притворился, что не узнает его, и ответил: «Я не знаю». Никто из присутствовавших не мог решиться назвать имя этого святого человека из страха перед Хишамом, меч которого всегда был обагрен чьей-то кровью. Однако находившийся там же знаменитый арабский поэт и мастер поэтического слова Хаммам б. Талиб, который был известен как Фараздак[80] и снискал себе своим мастерством особое уважение и покровительство со стороны Хишама, был настолько растроган увиденным, что сразу же сказал: «Однако я знаю этого человека». При этом он не ограничился тем, что назвал имя, но встал на высокое место и сочинил касиду, которая стала одним из шедевров арабской литературы и слова которой могли родиться только в состоянии особого восхищения, когда душа поэта охвачена волнением, словно море.
74
يا مصادف مجالدة السيوف اهون من طلب الحلال
Бихар аль-анвар. Т. 11, с. 121.
75
Джабир б. Абдаллах аль-Ансари (607–696) – один из сподвижников Пророка (С) и передатчиков хадисов (прим. пер.).
76
В а к е а – старинная арабская мера веса, равная семи мискалям или сорока дирхемам (прим. пер.).
77
Бихар аль-анвар. Т. 6. Баб макарим ахлакихи ва сийарихи ва сунанихи.
78
Бихар аль-анвар. Т. 11, с. 117.
79
Хишам б. Абд аль-Малик (69-743) – омейядский халиф, правивший в 72-743 гг. (прим. пер.).
80
Абу Фирас Хаммам б. Талиб б. Са’-са’а ад- Дарими ат-Тамими, аль-Фараздак (641–728/732) – знаменитый арабский поэт. Будучи стихотворцем эпохи Арабского халифата, был тесно связан с традиционной бедуинской поэзией языческой Аравии доисламского периода. Он воспевал в своих стихах бедуинские идеалы и добродетели, превозносил свое племя и сородичей и поносил врагов и соперников (прим. пер.).