Страница 20 из 23
Ланкмиллер расслабленно откинулся на спинку водительского кресла, и спокойно наблюдала дорогой. Как бы об интим-услугах не попросил.
У меня немного тряслись руки и крутило живот, то ли от нервов, то ли все еще последствия отравления так проявлялись. Я с утра не завтракала, только кофе пила и таблетку обезболивающего, на которое я плотно подсела за эти двое суток.
– Кэри… – я тронула его за плечо, – можно окно… немножко…
И заметила, как судорога по пальцам пробежалась от его имени. На вкус оно такое, совсем даже не терпкое…
– Зачем это? – лениво спросил он, даже головы не повернув.
– Сбежать собираюсь, знаешь?! Через окно! – я от досады по бардачку хлопнула. – Нехорошо мне.
– От загазованной отравы за стеклом лучше не станет, – лицо Ланкмиллера кроме безучастной скуки ничего не выражало, и это почему-то задевало меня довольно сильно.
К черту не сдалась его забота, но такое демонстративное равнодушие – это уже глупо даже и подозрительно. Будто я мошка, а он и мечтает только раздавить поскорей, чтоб не мешалась.
Ланкмиллер направил на меня струи кондиционера и на этом успокоился. Стало немного лучше, трясучка чуть унялась.
Я решила «хозяина» больше не беспокоить, раз ему так покоя хочется; от скуки достала свой паспорт поддельный и долго-долго его разглядывала. До мельчайших деталей. Гадая, где именно он отличается от подлинника. А это так неожиданно очевидно было, что прям до умопомрачения. На самом видном месте же.
Я старательно в графе «имя» пальцем поверх ненавистного «Кику» вывела «Розмари»
Палец дрогнул на последней букве.
Мне вдруг оно показалось безумно далеким и чужим.
Будто уже и не мое.
Будто уже и не ошибка.
– Привыкнешь, – пожал плечами Кэри.
Я вздрогнула, как будто нервным расстройством страдаю, и промолчала. Снова следил за мной исподтишка.
На таможне наша очередь уже подошла, пограничников Шеля здесь не было, были будки, разрисованные в сине-красный флаг Витторизы.
– Окно открой, и паспорт покажи, – быстро велел Ланкмиллер.
А удобно придумано, чтоб будки по одну и по другую сторону от машины. Быстрее сразу.
– Сам отрой, – буркнула я, – куда нажимать, понятия не имею.
Ланкмиллер только с демонстративной усталостью вдохнул. Стекло медленно опустилось.
– Здравствуйте, – усатый дядька в форме и забавный округлей шляпе, – документы будьте добры.
– Угу, – еле выдавила я и протянула ему паспорт, уставившись перед собой и стараясь изо всех сил пальцы по дурной привычке не заламывать.
Таможенник его внимательно осмотрел, потеребил ус, и, выдав задумчиво ответное «угу», вернул обратно. Я вздохнула с облегчением, Кэри расплатился за въезд, и машина тронулась дальше.
– Чего перепугалась? – Ланкмиллер с усмешкой взглянул на меня.
– Не очень-то врать люблю, – я отвела глаза.
Это, в общем-то, было не совсем правдой. Я врала часто, но действительно без особого удовольствия.
– Просто слышала, что на границе иногда задерживают.
– Так-то пограничники Шеля. Они на некоторых бесплатных въездах караулят. Довольно успешно, между прочим. Рабы – это ресурс страны, восстановляемый за деньги ее граждан, поэтому государству такая текучка тоже не слишком выгодна. Но такое только на бесплатных въездах творится, на платных даже вещи, как видишь, не досматривают. Хорошо, к женским паспортам фотографий не надо.
– Весь мир – сексисты, – я уставилась в окно.
– Это резко, – беззлобно хохотнул Кэри, глядя на дорогу. Мы отъезжали от таможни, скоро должен был начаться город. Забавно расположены эти две столицы. Совсем рядом, но такие разные.
– А ты – самый первый и самый настоящий. Не кричишь обжитом на каждом углу, а просто молча знаешь.
– Ну что ж, в какой-то мере… – он даже спорить не стал.
Мне казалось, ему было забавно со мной разговаривать, как с ребенком. По крайней мере, держался он снисходительно и свысока в значительной степени. Тоном, возражений не терпящим. Он даже не наслаждался ролью хозяина, он принимал ее, как должное. А если и испытывал удовольствие садистское, то скрывал умело, не создавая себе ауру самодура. В приказах своих никогда не путался и задний ход не давал. Всегда уверен, холоден, расчетлив. Это ничего, я тоже уверена. Уверена, что Ланкмиллер тоже человек, и слабые места я у него найду. А там уж посмотрим, как их можно использовать, сначала нужно в доверие втереться. А то он на меня давление психологическое одним взглядом оказывает.
Начались улицы. Темный, узкие, грязные, со странной липкой жижей в водоотводных каналах и исписанными бранью домами.
– Сверкающая столица Анжи, – с самодовольным ехидством объявил Кэри. – Открыть тебе окно, чтоб почувствовала запах свободы? Да ладно-ладно, не переживай, сейчас в центр выедем.
Я наблюдала за всем этим молча, ни говоря не слова. Никто и не верил в сказку. Никто и не считал, что страна, принимающая стольких эмигрантов, сможет жить богато. Но главные улицы и впрямь впечатляли своим блеском. Наверное, столицу Шеля, по сравнению с Анжи, можно назвать тихой. Она действительно куда меньше, и жизнь там совсем другая, размеренная, неторопливая.
А Анжи – сума сойти, какой город. Действительно просто сверкает, огромные пышные здания, дорога широкая и без булыжников всяких. А ночью, так, наверное, вообще, фейерверк. Может, Кэри хоть раз меня сюда возьмет. Ну, хотя бы на немножко.
– Приехали, – неожиданно сообщил Ланкмиллер, паркуясь, – дальше пешком. Для въезда в пригород нужно разрешение, я его пока что не получил.
Ишь ты, бодрый какой.
Я мрачно съежилась.
– Холодно. А кто-то с утра отказал мне даже в нижнем белье.
– Если ты замерзнешь, только дай знать, мы тебя мигом согреем.
Хватит намеки пошлые отпускать.
Просто это чертовски неуютно и непривычно, только и всего.
Пригород был более тихим и маленьким, но невыразимо уютным. Это, видимо, богатая его часть. Ланкмиллер повел меня, за запястье крепко до синяков удерживая, вдоль небольших, почти без промежутков примыкавших друг к другу домов, на первых этажах которых почти всегда находились магазинчики, на улицу выходили витрины, то с одеждой, то с обувью, то с какими-то штучками для телефонов. К одной из таких я прилипла без сил оторваться.
Витрина подсвечивалась неярким медовым светом, лампочками по краям, на покрытых вздымающимся шелком полочках стояли торты, пирожные, печенья разные и все прочее в подобном роде.
– Ого, Кэри, это ж твоя сеть, да? Там «ci
– Моя, партнерская, побочная и не особо доходная, – раздраженно согласился он, явно не намереваясь свое время у витрины простаивать. Я смутилась и глухо буркнула:
– Извини.
Как дикая в самом деле.
В глазах у Ланкмиллера отразилось что-то недобро-задумчивое. Хитрое до коликов.
Размышляет, как меня приструнить пожестче и поэффективнее? Воспитывать собирается. Расчетливый сучонок.
Сколько смогу оставаться собой, вот интересно-то. Хотя, потом, как сломаюсь, станет уже без разницы.
Будем считать меня мертвой с того момента.
У нас, между прочим, рядом с бордель-кафе, тоже «ci
Ланкмиллер, видимо, чтобы вывести меня из ступора, прибегнул к своему козырю. Положил ладони мне на задницу, правда, сразу же почти принялся поднимать их выше, обдавая дыханием затылок. Пальцами сжал соски и принялся их выкручивать. Народу на улице было немного, но у меня в прямом смысле затряслись колени. Задрожали так, что Кэри мне пришлось использовать, как опору.
Я принялась отпихиваться от него локтями.
– Ну хватит-хватит, все, не нужно надо мной издеваться. Идем уже, холодно.
– Как скажешь, – согласился Ланкмиллер, будто это он собачкой на поводу был, а не я.