Страница 19 из 23
Волосы торчали вперед и назад. И вообще дыбом. Попытки их пригладить закончились тем, что в прядях застряли пальцы. Я чудищем была мрачным, злобным и лохматым. Засыпающим.
– Кого-то я предупреждал ложиться пораньше, – раздраженно фыркнул Кэри, облокачиваясь на стол и тыкая что-то в своем телефоне.
Вообще-то он не так сформулировал. Но все же. Другое дело, что я не послушала, да и толку от этого было бы…
– Уснуть не могла долго… – огрызнулась я.
– По причине? – Ланкмиллер не со мной был в комнате, а сознанием в контактах телефона своего, что-то сосредоточенно там выискивая.
– По причине бессонницы. На почве недоедания, – знала, что не слушает.
Если оно так и правда было, то я б вообще спать перестала к черту.
Когда мы уже поедем? Может, хоть в машине отосплюсь.
Кэри-то хорошо, он-то, небось «пора-аньше лег». Свежий, бодренький и… о-о, даже побрился, на секунду заставив задуматься, что так ему больше идет. Но потом я убедила себя, что это последнее, что меня заботить должно и успокоилась.
В кабинете повисло сонно-ожидательное молчание, нарушаемое моим мерным сопением, которое меня же и убаюкивало. О недосып, все муки Ада. В бордель-кафе даже не так тяжело было. Сейчас, наверное, все от болезни. Я приду в норму со временем и оправлюсь.
– Может, кофе тебе? – Кэри так это протянул, будто враз понял всю безысходность моего положения.
– А? – я встрепенулась и даже головой потрясла.
Ланкмиллер только выдал обреченное: «У-у-у…» и стукнул по звоночку на столе. И двух секунд не прошло, как в кабинет уверенной твердой походкой вошла служанка, которую я несколько дней назад прозвала гренадершей. Она вытянулась по стойке смирно и хорошо поставленным голосом подобострастно поинтересовалась:
– Что вам угодно, господин?
– Мокко, – коротко бросил Ланкмиллер и гренадера сразу выскочила.
Я оживилась, всегда плохо разбираясь в сортах и разновидностях кофе. Это что это он такое заказал?
– Это эспрессо с молоком и какао. Сверху – взбитые сливки, – пояснил Кэри с таким выражением, что сразу ясно стало: очевидные вещи ему сообщать не очень-то нравится.
Но зато, какой проницательный, все сразу по лицу понял.
Когда кофе принесли, я чуть было замертво не свалилась со стула. Черт. Возьми. Запах. Ничего лучше в моей жизни не было.
Ланкмиллер сдержанно поблагодарил, когда высокий прозрачный стакан водрузили на стол. Я встала и почти на цыпочках подкралась к нему. Протягивало просто неудержимо.
– Ох-х… – так и зависла над неподражаемым напитком, как коршун над добычей. Кэри недоуменно приподнял брови.
– Запах… Он восхитителен… – тихо простонала я.
– Знаю. Сложно не согласиться, – он снова уткнулся в свой телефон, только сказано это было искренне.
– Ты сам-то любишь кофе? – я с прелести своей перевела на него вопросительный взгляд. Ланкмиллер кивнул. – А чего себе не заказал?
– Я… – он осекся, потом опустил телефон и посмотрел на меня, со вздохом качая головой, – уже около двух лет прошло… А здесь все еще по обычаям отца.
Ах, ясно. По обычаям отца наложницам кофе не заказывали.
– Сколько у нас времени?
– Тебе хватит.
Я сцапала стакан и вернулась на свой-псевдо стол и восхищенными взглядом уставилась на напиток. Сверху сливки были, корицей посыпанные. Я даже сомневалась, что мне это правда пить можно. И не то что бы я кофе в жизни никогда не видела. Хотя нет, наверное, те холодные помои из бордель-кафе вряд ли теперь можно назвать кофе.
Я нахмурилась и потрясла головой. Не нравится привычка вечно сравнивать то, что было, с тем, что есть. Сравнения никогда не в пользу прошлого. Я все пытаюсь-пытаюсь себя успокоить, и вот однажды успокоюсь, привяжусь к Ланкмиллеру, буду его каждый день ублажать, пока не надоем или не состарюсь. Привязанность – мерзко.
Но кофе у него хороший. Я сначала слизала пенку, отерла ее остатки с носа, потом еще раз принюхалась, тая от удовольствия.
Потом заметила, что Ланкмиллер за мной уже давно наблюдает. Допила спокойно.
– Одежду свою на кровати посмотри, – кивнул Кэри.
Я послушно поплелась туда, но через пару мгновений обратно выглянула.
– Неловко говорить об этом… Но ты ничего не забыл случайно? К примеру, нижнее белье там? – я спросила со старательной вежливостью, стараясь его не разгневать.
– Лифчик? Да тебе и прятать-то туда нечего.
Я вспыхнула.
– Ну спасибо. А трусы то за что?
– Мне так хочется, – Кэри невинно пожал плечами. – А ты исполняешь.
Исполняю… Исполняю? Он так пронзительно на меня смотрел, что просто рот не открывался возразить, хотя возражений был вагон и маленькая тележка.
Я вернулась обратно и тихо себя похвалила.
Это бесполезно. Протестовать бесполезно.
Лучше уже сейчас начать втираться в доверие и расположение завоевывать. Пусть это негигиенично и вообще…
Спасибо, что хоть джинсы, не юбка. Помню, как их мерила в магазине, с «корсетными» завязками по бокам и стремной большой железной пряжкой на поясе. В качестве «верхней» одежды мне предлагалась кофта в крупную черно-белую полоску, на размер, наверное, больше. Или, если рукава свисают, так и надо?
Да чтоб тебя, Ланкмиллер. Ну и вкус.
– Кику, солнце, долго ты там? Машина уже готова.
Унизил меня и ра-ад, мучитель. Сразу настроение до небес. Я вышла к нему, стараясь своей внутренней злобы не показывать. Надо глаза потупить. Ай, да что я стараюсь, у меня все и так на лице написано, это еще Феликс говорил.
Кэри самодовольно усмехнулся, пуская по спине моей стадо противно-липких мурашек.
Машина действительно уже была готова, тот черный джип, на котором я приехала в поместье Ланкмиллера в первый раз. Кэри разрешил на первое сиденье сесть и зачем-то самостоятельно пристегнул. Я сжимала коленки и сосредоточенно сопела. Машина плавно тронулась.
О, как же я была благодарна судьбе за то, что по пути из дома мне не встретилась ни одна наложница, ни служанка. Я бы попросту сгорела, наверное, от одного только взгляда. Кэри они надоели, наложницы, посчитанные по правилам ушедшей эпохи или как там. В общем говоря, он правил не хотел. Или хотел свои.
От выезда из Шель в Витторизу было всего километров двадцать, которые мы проехали молча. Утренние сумерки еще не до конца развеялись, и машин на дороге почти не было. Я тихонько подремывала, прислонившись виском к стеклу.
– Между прочим, зря обольщаешься, – начал Кэри, когда увидел, что в сон меня уже больше не клонит, – многие считают Витто раем цветущим, а между прочим даже в сверкающей столице есть переулки, где не продохнуть от помойного смрада. И там таких, как ты – много. Невольных в вольном государстве. У него второе дно есть, и оно едва ли менее отвратительно, чем слизняки под плинтусом в твоем бордель-кафе.
– Оно уже не мое, – я поджала губы и тут же осторожно спросила. – Мы в столице будем жить?
– В пригороде. В столице слишком шумно.
Ланкмиллер питает какую-то особую нежную любовь к пригородам, видимо.
– Смотри, – он не отнимая ладонь от руля, указал вперед.
Я даже приподнялась над сиденьем, насколько ремень позволил. Машин уже стало куда больше, а дорога впереди разделилась, не множество маленьких и узких. Теперь все ясно, это въезд. Выезд в другом месте. И в конце каждой этой дорожки наверняка терминал проверки стоит. Но все же желающих попасть на территорию Витто оказалось куда меньше, чем я думала.
– Это лишь потому, что здесь платный въезд, – спокойно пояснил Кэри, притормаживая за последней в очереди к терминала машиной.
– Зачем делать платный, если есть бесплатный? – оторопела я.
– Для тех, кто торопиться, – Ланкмиллер пожал плечами, – паспорт свой возьми.
Он протянул мне брошенную вчера на полу в его кабинете корочку. Я недоверчиво ее приняла и убрала пока что в карман. До терминала далеко было, а очередь почти что не двигалась. Видно, кто-то впереди с документами намудрил или с нормами въезда.