Страница 59 из 73
В 1916 г. бывший султан Марокко, благодаря хлопотам Ратибора, не был выслан из Испании, где его считали нежелательным, но просто сослан в небольшой провинциальный городок Эскуриал. Там он был изображен как переносящий с достойным терпением «чересчур строгий» надзор, которому подвергался.
Причину благожелательности Германии в отношении своего протеже нам вскрывает сам Ратибор: «Если он будет думать, что им не интересуются, то может стать стеснительным». Впрочем, Берлин уклонялся от чести видеть его у себя и даже не думал признать его султаном, что не мешало в дальнейшем Мулай-Гафиду слать в письме, «написанном по-немецки», пожелания успеха Вильгельму II.
После заключения перемирия Ратибор, которому показалось, что его протеже ищет путей к сближению с Францией, констатировал, что его требования увеличиваются изо дня в день и предложил прекратить выдачу субсидий. Берлин предписал продолжать ее до заключения мира.
Клиенты Германии в Марокко, кроме денег, хотели еще иметь «порох и пули». В декабре 1916 г. была организована экспедиция для снабжения претендента Эль-Гибба. Начальник экспедиции — некий капитан Пребстер — вместе с унтер-офицером Фрюбейсом и турецким офицером Гери-беем приехали на подводной лодке и высадились на побережье Сузы у устья р. Драх, на границе французской зоны в Тунисе и испанской территории Рио-де-Оро. Но экспедицию постигла неудача: шлюпка, перевозившая их на берег, опрокинулась, и все боеприпасы пошли ко дну. Задержанные туземцами Пребстер и его компаньоны были переданы в руки испанских властей. Последние отправили их на Азорские острова, где их приключения кончились интернированием.
Как и Эль-Гибба, Райзули рассчитывает на сотрудничество Германии. В 1918 г. последняя дает ему знать, что в настоящее время она не имеет возможности послать ружья, пушки и боевые припасы для его операций во французской зоне, но что при первом же удобном случае это будет сделано. Действительно, в 1919 г. испанской полицией были задержаны три немца, направлявшиеся из Барселоны в Марокко через Алжезирас. Их задержали в порту вместе с оружием и боевыми припасами, которые они готовились переправить через пролив.
Заключение перемирия, совпавшее с вторичным приходом к власти Романонеса, явилось сигналом провала германской политики в Марокко. Попавший в руки испанцев Бартельс, вместе со своими легионерами и некоторым числом арабов, был интернирован в Мелилье. Впоследствии его перевели в Гренаду, откуда он бежал. Шестерых его соотечественников отправили в Испанию. Во всех этих фактах Ратибор с грустью увидел начало полного изгнания немцев из испанской зоны в Марокко.
Но и без того уже большая часть последних намеревалась распродать свое имущество или начать его эвакуацию, чтобы покинуть страну, в которой, не имея никакой защиты, немцы подвергались всякого рода враждебным интригам. Покинутый частью своего отряда и оставшись без боевых припасов и денег, верный союзник Малек подумывал уже о бегстве на испанскую территорию. Калле выплатил ему последнюю субсидию в 200 тыс. песет, предназначавшуюся для роспуска остатков его войска. После этого, не имея больше возможности снабжать его помощью или советами, Калле бросил его на произвол судьбы.
Таким образом, Калле получил приказание остановить все дело, отозвать своих агентов и прекратить расходы. События самым решительным образом опровергли оптимистические предположения фон Крона, который в 1915 г. усматривал большие шансы на успех дела. Осуществление этих шансов стоило Германии в 2-месячный период, с 17 мая по 15 июля 1918 г., кругленькой суммы в 1 329 000 песет.
Опять-таки из Испании германская активность распространилась на Европу и заморские страны. В Португалии Калле, опираясь на монархистов, старался создать постоянное напряжение в стране для того, чтобы помешать ей деятельно поддерживать Антанту. Он хвастался тем, что поддерживал президента Паэса[20], который, по его словам, был враждебен Англии. Таким образом, цель германских агентов — разжечь смуту в стране, без сомнения, должна была помешать посылке во Францию португальских подкреплений.
Мы знаем, что в этом отношении Калле оказался плохим пророком. Что касается двойной игры Берлина, то она видна из того, что военному атташе рекомендовалось не брать обязательств перед монархистами, дабы оставить Германии возможность после заключения мира стяжать себе часть португальских колоний.
Кроме Европы, агенты германского центра в Мадриде работали в обеих Америках. Там были так называемые доверенные лица и осведомители, вербуемые на месте среди населения. Они получали из Мадрида инструкции.
В сущности, эти люди являлись, главным образом, агентами по саботажу и диверсиям, задачами которых было: поджигать заводы и склады, взрывать суда с помощью адских машин, отравлять консервы, хлеб и скот, который должен был быть погружен на пароходы Антанты.
В то же время их деятельность распространялась и на область политики. В Калифорнии были произведены попытки провоцирования трений между Америкой и Японией.
Мексика представляла собой область, где хозяйничал один из вышеупомянутых «доверенных лиц» Калле — агент Дельмар, который в продолжение ряда лет через посредничество Калле просил у Берлина посылки оружия, боевых припасов и денег президенту Карранса для поддержания борьбы против его политических противников, в особенности против генерала Диаса и Соединенных Штатов. Дельмар порицал медлительность генерального штаба, равно как и министерства иностранных дел, так как они не особенно торопились с ответом. Одновременно поднималась речь о займе в размере 100 млн. Через некоторое время эта цифра упала до 20, а потом и до 10 млн. В апреле 1918 г. был поставлен вопрос о союзничестве Германии и Мексики в случае нападения на эту страну Соединенных Штатов. Для этой цели в мексиканских водах в кратчайший срок должна была быть оборудована база для подводных лодок. Но так как события не развивались в сторону, желательную для немцев, то Дельмар в июле того же года хотел «принести Мексику в жертву и спровоцировать войну между нею и Соединенными Штатами». Этот честолюбивый проект был отклонен Берлином, считавшим, что Мексика, конечно, не сможет в случае войны с Соединенными Штатами ни оказать последним деятельное сопротивление, ни облегчить в достаточной мере положение Германии на Западном фронте. Вскоре после этого перестали говорить и о финансовой помощи Мексике; обещанные 10 млн. улетучиваются. Несмотря на тревожные крики Ратибора, Германия отказалась воспользоваться Мексикой. Ее посол в Мексике ограничился в дальнейшем лишь пропагандой нейтралитета.
Если мы обратимся теперь к Южной Америке, то в Аргентине встретим другое доверенное лицо. В дальнейшем мы увидим, что его специальность — отравлять мулов, предназначенных для английской армии, с помощью бактериологических препаратов, приготовленных его коллегой, доктором Германном. Впоследствии он входит в сношения с ирландскими синфейнерами, отчасти прямым путем, отчасти через посредство Северной Америки. Кроме ежемесячного жалованья — около 10 тыс. песет, — генеральный штаб выдает ему в 1918 г. сумму в 10 тыс. песет для стимулирования проектируемой аргентинскими студентами демонстрации против Англии. Ратибор, со своей стороны, подкупил в Мадриде одного аргентинского политического деятеля и передал ему 35 тыс. песет для создания журнала, — конечно, благоприятного для германских интересов.
Наконец, Калле передал Берлину предложение о включении Колумбии в территориальную компетенцию доверенного лица в Мексике.
Приведенные выше факты обращают на себя внимание тем, что Берлин, давая своим заграничным агентам полную свободу в их диверсионных предприятиях, в то же время бдительно контролирует их в политических вопросах, сдерживает полеты их фантазии и возвращает к реальности. Мы видим, например, что генеральный штаб отказался следовать тем путем, который был ему предложен его агентом в Мексике.
20
Паэс убит в Лиссабоне в 1918 г., в день своих выборов в президенты.