Страница 7 из 18
– Неправда. И любые дальнейшие действия в этом направлении обернутся разочарованием, в лучшем случае. Спасибо, что обратились ко мне.
– Я знаю, это маловероятно. И верить в это наивно. И если вы поедете туда и решите, что вся затея – жульничество, я смирюсь с этим. Но все же какой от этого вред?
– Кроме бессмысленной траты моего времени? Точно не знаю, но уверяю вас, вред будет. Шесть человек, по миллиону баксов с каждого, – или восемь, или неважно сколько – это куча бабла, как ни крути. И кто бы все это ни задумал, у них есть какие-то основания надеяться ее загрести.
– А как же третейский судья?
– Третейский судья ни хрена не значит. Вы думаете, нельзя купить какого-то – как там было, “высокопоставленного представителя федеральных органов власти” – за долю от шести миллионов долларов? Да этих людей вполне можно подкупить, заканифолив им мозги. Сколько, вы думаете, заплатили вашему конгрессмену за почтовые услуги?
– Пятьсот долларов, – говорит Милл-От. – Я его спрашивал. Но если третейский судья не окажется кем-то гораздо солиднее моего конгрессмена, я просто соскочу.
– Я думаю, тут все не так просто. Почему они запрещают брать с собой оружие и средства связи?
Милл-От поднимает руки вверх.
– Потому что они бандиты и хотят меня ограбить, а я идиот, если допускаю хотя бы вероятность того, что это не так. Все шито белыми нитками. Теперь мне интересно, сколько вы хотите за то, чтобы съездить в Миннесоту и разобраться, что к чему.
– Больше, чем вы готовы заплатить.
– Откуда вам знать?
– Ладно, – говорю я. – Сто пятьдесят тысяч долларов.
– Сто пятьдесят тысяч?
– Да.
Сумму я взял не совсем с потолка. Если я когда-нибудь придумаю способ сделать так, чтобы сицилийская и русская мафия отвязались от меня, это по-любому будет дорого стоить[21]. К тому же, учитывая то, что сказала мне в машине Доктор Дум[22], я уверен, что это гораздо больше, чем Милл-От готов заплатить.
А чтобы уж наверняка, говорю:
– И торг здесь неуместен. Да – да, нет – нет. И это без учета моих издержек. А они могут удвоить сумму.
Милл-От в ужасе:
– И на какие же такие издержки вы собрались потратить сто пятьдесят тысяч долларов?
– Я еще не решил.
– Вы пойдете в турпоход! На неделю!
– Даже если так, – говорю я, – эта неделя уйдет, прежде всего, на то, чтобы попробовать сэкономить вам миллион долларов, которым вам ни к чему рисковать. И всю эту неделю кто-то должен будет подменять меня на корабле, после чего я, возможно, и вовсе потеряю свое место[23]. Если вы не можете отвалить сто пятьдесят штук, предложите поучаствовать вашим товарищами по Движению Сингулярности. Если они еще не скинулись.
Милл-От что-то бормочет, я не могу разобрать. Прошу его повторить.
– Я сказал “ладно”! – говорит он, глядя исподлобья. – Сто пятьдесят тысяч. Плюс еще сто пятьдесят тысяч на расходы, подтвержденные отчетными документами.
– Что? – офигеваю я.
– Мне что, повторить?
– Вы шутите.
– Нет.
– Вы хотите, чтобы я поехал за эту сумму денег?
– Да.
Я не верю своим ушам:
– Вы что…
– Да!
Проходит несколько секунд.
Чтобы прервать молчание, я говорю:
– Ну, по крайней мере, вы не отправляете Вайолет Хёрст.
Милл-От явно удивлен.
– Я отправляю Вайолет Хёрст. Я боюсь за нее. Поэтому вы и едете.
Версия вторая: убийство
5
Федеральная трасса 53, Миннесота
Четверг, 13 сентября
– Думаешь, мы с тобой трахнемся? – говорит Вайолет. – Я не предлагаю, просто интересно твое мнение.
– Ты пьяна? – говорю я.
Я за рулем.
Она смотрит на меня поверх темных очков:
– Нет, я не пьяна, спасибо, доктор.
Может, и не пьяна. Проехав Дулут, который оказался пучком дорожных развязок между новых на вид бумажных фабрик, выбрасывающих из труб огромные и плотные облака дыма, мы остановились пообедать в сетевой забегаловке “Дэйри Куин”. Вайолет купила на соседней заправке четыре бутылки пива, я выпил только одну, а она усосала три. Но это было больше часа назад.
Может, просто бывают люди, которые всегда так общаются. Хотя было бы клёво.
– Да, не исключено, – отвечаю я.
– Как ты смеешь! А почему?
– Приключение, мы едва знакомы, несколько дней в незнакомых местах. Нет слов сексуальнее, чем “Мы с тобой больше никогда не увидимся”.
– Это из опыта работы на круизных кораблях?
– Сдается мне, я знал это и раньше.
– Из многолетнего опыта жиголо?
– Мы предпочитаем слово “бродяга”.
Она не так уж не права. Пока Магдалина Нимеровер была жива, я мечтал трахнуть ее в свадебном платье. Белое атласное белье, пояс с подвязками, мы с ней спаяны воедино, ничто не смогло разлучить нас, и вряд ли что-то разлучит впредь. Но уже довольно давно я не использую эту картинку в эротических фантазиях. Если я еще когда-нибудь встречу женщину, которая понравится мне настолько, что я захочу на ней жениться, то буду держаться от нее как можно дальше.
– Заводит, – говорит Вайолет. – Не так, как “Мы с тобой больше никогда не увидимся”, но заводит.
– Ты считаешь иначе?
– Я думаю, это парабола, как буква U. Бывают такие люди: ты встречаешь кого-то, хочешь с ним трахнуться из-за всякой необычной загадочной фигни, потом не хочешь с ним трахаться, потому что тебя уже тошнит от него, а потом опять хочешь. Потому что теперь ты его знаешь.
– Хм.
– Не сказать, чтобы это был мой собственный опыт. Мой опыт – это постепенное осознание того, что мужик, с которым я встречаюсь, – конченый козел.
Не стоит мне принимать разговоры так близко к сердцу, с Вайолет Хёрст или с кем-то еще. Но спутницы с внешностью Чудо-женщины[24], которые несут пьяный бред, пока я веду машину, мне в последнее время встречаются не так уж часто.
Может, стоит чаще водить машину.
– Недавняя история? – интересуюсь я.
– Не давнее, чем вот эта.
– Текущая?
А может, стоит вести ток-шоу.
– Да я даже не знаю. Все как обычно с мужиками: сначала бешеный интерес, а потом вдруг наутек. Со временем это надоедает. – Она вздыхает. – А сейчас ты думаешь, что я шлюха, потому что вовсю флиртую, хотя у меня вроде как есть какой-то там полубойфренд.
– А ты сейчас думаешь, что я ханжа.
Она поворачивается ко мне:
– Знаешь, а ты слегка умнее, чем кажешься.
– Это парабола, как буква U. Через пять минут я снова покажусь придурком[25].
– Ха. Ну ладно, я не шлюха. Ну, по крайней мере, не в плохом смысле. Я просто слишком наивна, чтобы принять очевидный факт и признать, что мой полубойфренд на самом деле не-бойфренд.
– Похоже, ты исправляешься.
– И это хреново. Мне нравилось быть наивной. Ладно, а с тобой-то что, доктор Бродяга?
– Я ненавижу быть наивным.
– Я не об этом вообще-то.
– А о чем ты вообще-то? – говорю я, крутя солнцезащитный козырек, как будто это может ее отвлечь.
– Откуда ты?
– Я думал, надо оставаться загадочным.
– Загадочный и отвратительно замкнутый – не одно и то же.
– Эй, у меня хотя бы нет секретного палеонтологического задания Милл-Ота.
– Кроме вот этого.
– Тоже верно.
– То-то же. Что ты делал, до того как попал на круизный корабль?
– Учился в мединституте. Занимался всякой фигней.
– В Мексике. Я тебя загуглила. Почему в Мексике?
– Хотел изучать медицину, а в Штатах не поступил.
Я изучал медицину в Калифорнии. Кажется, сейчас я впервые откровенно соврал Вайолет. Странно, что я до сих пор заморачиваюсь и замечаю такие вещи.
21
Чувак по имени Дэвид Локано, который был важным посредником между сицилийцами и русскими, хочет меня грохнуть, потому что думает, будто я замочил его придурочного сынка три года назад. А я и правда замочил его сынка, и рад был бы повторить. По моим прикидкам, я до сих пор жив только потому, что Локано сейчас – зэк особо строгого режима в исправительной колонии “Флоренс”, штат Колорадо. Если сицилийцы и русские перестанут искать меня, Локано начнет сотрудничать со следствием, чтобы выйти на свободу и поискать меня самостоятельно. Однако если мафиози и впрямь найдут и убьют меня, то окажутся больше не нужны Локано, и он все равно начнет давать показания. Казалось бы, очевидный выход для мафии – замочить Локано в тюряге, чтобы спасти собственные шкуры. Но, возможно, федералы это тоже просекли и защитили его слишком надежно.
22
Доктор Дум – герой комиксов, злодей, ученый и волшебник. Одно из значений имени Дум – Страшный суд. (Прим. перев.)
23
Пожалуй, тут я выдаю желаемое за действительное.
24
Чудо-женщина – героиня комиксов, мультипликационных и игровых фильмов: фигуристая брюнетка, амазонка с Бермудских островов. (Прим. перев.)
25
Как и большинство людей, выросших на американском кино, я с трудом выражаю эмоции, зато острить могу сколько угодно.