Страница 12 из 20
Откуда известны значения этих символов, о которых сам видевший сон не говорит нам ничего или сообщает очень мало? Из сказок и мифов, шуток и острот, из фольклора, из сведений о нравах, обычаях, из поговорок и народных песен, поэтического и обыденного языка.
Символика гениталий, напоминает Фрейд, присуща не только сновидению. В Новом Завете сказано: женщина – сосуд скудельный (бренный). В более поздней еврейской литературе распространено изображение женщины в виде дома, в котором дверь считается половым отверстием. Муж жалуется, например, в случае отсутствия девственности, что нашёл дверь открытой. Приготовление огня, всё, что с ним связано, до глубины проникнуто сексуальной символикой. Пламя является мужскими гениталиями, а очаг – женским лоном…
Фрейд читал эти лекции в возрасте 49–50 лет, и сексуальная озабоченность ему, по-видимому, не была чужда. Его пациентами были люди большей частью праздные, богатые, занятые собственными персонами, ищущие острых ощущений.
В 1923 году английский писатель Гилберт К. Честертон отметил, что символы у психоаналитиков предполагают «непременно какую-нибудь подспудную гадость… Я ел пышку. Может быть, это означает, что – в пылу эдипова комплекса – я хотел отъесть нос своему отцу; но символ этот не слишком удачен…
Меня трогает нечеловеческая наивность фрейдистов, толкующих о научной точности единственного исследования, которое абсолютно невозможно проверить… Если бы Фрейду посчастливилось изложить свои взгляды в таверне, он имел бы очень большой успех».
С Фрейдом можно согласиться в том, что у современного человека подавлены многие влечения. Но среди них в первую очередь надо назвать не половое влечение или ревность к отцу, а сострадание к себе подобным, бескорыстие, честность, стремление к свободе, творчеству, познанию правды-истины. Вот что в дефиците у буржуа, бизнесменов, финансистов, партийных боссов, чиновников.
Фрейдизм далёк от реальности. После «сексуальной революции» гомосексуалы пользуются полной свободой. Привело ли это к снижению психопатологий? Нет! Никогда ещё не было столько духовно ущербных личностей, маньяков, умственно отсталых и морально убогих.
Зигмунд Фрейд перешёл от метода лечения психических расстройств у отдельных пациентов к обобщениям. Свои фобии он распространил на всех людей. Или человечество становится пациентом глобальной психиатрической лечебницы?
Там, где господствуют машины, производство и потребление, человек превращается в функцию, штифтик (по выражению Ф. Достоевского) или, как за полвека до него писал И. Гердер, – в винтик государственного механизма. Этот важнейший фактор воздействия на психику Фрейд не заметил.
…О личности, талантах и стиле мышления Фрейда высказано немало лестных слов, в частности, известным писателем Стефаном Цвейгом. В этом видится проявление моды на фрейдизм. Показательно в этом отношении исследование Фрейда «Остроумие и его отношение к бессознательному».
Из философов остроумными были, в частности, Шопенгауэр и Ницше. Они высказывали неординарные мысли. Найти остроумные высказывания у Зигмунда Фрейда чрезвычайно трудно. Тем более интересна его оценка этого качества ума, которым сам не был наделён.
Анализируя технику остроумия, он многословно анализирует цитату из «Путевых картин» Генриха Гейне. Некто Гирш-Гиацинт из Гамбурга хвастает, что сидел рядом с бароном Соломоном Ротшильдом, который обращался с ним запросто, «совершенно фимиллионьярно».
Расчленяя эту остроту на части в поисках сути, Фрейд уподобляется ребёнку, ломающему игрушку, чтобы узнать, что у неё внутри. Приходит к выводу простому, выраженному наукообразно: «Мы можем описать процесс образования остроты, т. е. технику остроумия в этом случае как сгущение с заместительным образованием; и действительно, в нашем случае заместительное образование состоит в создании смешанного слова».
Большинство острот, основанных на игре слов, примитивны. Но есть и первосортные. Например, о человеке, незаслуженно прославляемом: «Это одна из четырёх его ахиллесовых пят». Мол, хоть он и знаменит, но порядочная скотина (отметим двусмысленность слова «порядочная»).
Зачем Фрейд долго и нудно разбирает технику остроумия? Он сослался на свою книгу «Толкование сновидений»: «Как часть работы сна я описал процесс сгущения, который обнаруживает величайшее сходство с процессом сгущения в технике остроумия». И добавил: «Мы не можем сомневаться, что как в одном, так и в другом случае мы имеем перед собой один и тот же психический процесс, который мы узнаём по идентичным результатам».
Он старается убедить в своём выводе, предлагая не сомневаться, хотя сходство, о котором он говорит, сомнительно. В наших снах чрезвычайно редки остроумные сочетания образов или слов.
Фрейд анализировал почти исключительно шутки, юмор, беззлобные анекдоты. Но остроумие бывает нешуточным, а шутки – не всегда остроумны; они бывают грубые, глупые, подлые, пошлые.
Стиль рассуждений Зигмунда Фрейда об остроумии – сухой, без тени юмора или иронии – прямо противоположен теме. Изложение имеет вид научного исследования, хотя метод рассуждений, основанный на специально подобранных фактах, не отвечает принципу объективного анализа.
«Юморист достигает превосходства, потому что входит в роль взрослого, до некоторой степени как бы отождествляет себя с отцом и принимает других людей за детей». Таково мнение Фрейда, основанное на привычке относиться к слушателям с высоты своего положения лектора, писателя или врача.
В действительности даже намёк на поучение портит шутку. Верный приём хорошо преподнести анекдот – сохранять простодушный вид. Чаще всего юморист играет роль наивного ребёнка, чем вызывает радостный смех зрителей, чувствующих своё превосходство. Недаром шутов держали короли и вельможи.
Очевидно, Фрейд хотел подвести читателя к выводу, обозначенному в заглавии книги: остроумие тесно связано с бессознательным. В общем, мысль верная хотя бы потому, что шутка вызывает у нас эмоции, а они возникают из подсознания.
В большинстве шуток, которыми потчует публику нынешняя орда смехачей, большое место заняли непристойные выражения и намёки. Это вроде бы подтверждает тезис Фрейда о сексуальном подтексте многих психических аномалий. Публика радостно гогочет, поняв намёк на «запретную сферу» (или запретный цилиндр, запретные полушария – и тут есть возможность для более или менее тупых шуток).
Ф.М. Достоевский в романе «Подросток» писал: «Если захотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или даже как он волнуется благороднейшими идеалами, а вы смотрите его лучше, когда он смеётся. Хорошо смеётся человек – значит хороший человек. Примечайте притом все оттенки: надо, например, чтобы смех человека ни в коем случае не показался вам глупым, как бы ни был он весел и простодушен… смех есть самая верная проба души».
Анализируя остроты, следовало бы ответить на вопросы: кому они смешны и почему? Какая цель у остряка? Какой смысл в остроте? Она действительно острая или плоская, как блин?
Эти вопросы особенно важны при анализе насмешки, зубоскальства. Одни люди смеются, когда кто-то поскользнулся и упал, а другие спешат на помощь. Эти две реакции разделяют людей двух типов. По-разному люди относятся к остротам, которые всегда рассчитаны на публику.
Одно дело – когда высмеивают тебя или что-то тебе дорогое, другое – когда высмеиваешь ты.
«Там, где острота не является самоцелью, – полагал Фрейд, – т. е. там, где она не безобидна, она обслуживает только две тенденции, которые могут быть даже объединены в одну точку зрения; она является либо враждебной остротой (которая обслуживает агрессивность, сатиру, оборону), либо скабрёзной остротой (которая служит для обнажения)».
Он упустил из вида важнейшую функцию остроумия: в большинстве случаев она объединяет людей сходных убеждений, склада ума или характера. Тех, кто умеет вовремя пошутить, рассказать остроумную историю, называют «душой общества». В такой забывчивости Фрейда усматривается его подсознательная ориентация на индивидуализм, склонность подчёркивать черты враждебности и скабрёзности.