Формалин

- Что? Уже? – усмехаюсь, пуская пар на стекла.

Кэйли мнется:

- Могу я у тебя переночевать?

Я поднимаю глаза: так сразу?

- Опять выручка? – тяжко вздыхаю, показывая, что мне это в тягость.

- Не просто выручка, – она вновь улыбнулась. – А дружеская помощь.

Я изогнул бровь:

- А ты эксплуатируешь нашу дружбу.

- А то, - не запинаясь, отвечает.

Вновь смотрю на неё. Думаю, ей страшно ночевать одной в комнате, тогда, почему бы не помочь? Это самая обычная дружеская поддержка, ведь так?

- Ну, давай резче, отходи, - просит, свесив ноги с подоконника.

Странно, но только сейчас кое-что осознал. Понял, что так сильно привлекает меня в этой девушке.

Кэйли касается босой ногой моей оконной рамы, заставляя меня опомниться. Я зажимаю очки между зубов, аккуратно взяв её под плечи. Она хихикнула, говоря, что щекотно.

Ещё тот ребенок.

Девушка сразу падает на мою кровать, зевая, но вряд ли она уснет, ибо я ей не дам этого сделать. Мне нужно кое о чем переговорить с ней.

Мне нравится наблюдать за тем, как изменяется её выражение лица.

Комментарий к dylan’s thoughts.

Да-да, название части с маленькой буквы. Спокуха, так задумано.

========== Part 20. ==========

Эти оголенные девушки. Каждую неделю он приводит новую незнакомку, пока матери нет дома. Они ходят по дому, не скрывая своего тела, грязно танцуют, выполняя все прихоти отца.

Таким оно было – детство Дилана, пропитанное запахом сигаретного дыма и алкоголя.

От лица Кэйлин.

Если это действительно Дилан, то остановите Землю, я сойду.

До сих пор в голове не укладывается произошедшее. О’Брайен точно сведет меня с ума своими такими резкими переменами. Или же он просто раскрывается, как личность? Вопросов много, и меня радует тот факт, что получить на них ответы становится легче, чем раньше.

Как бы это не звучало, но именно все эти странности, окружающие нас в последнее время, и подтолкнули наши дружеские отношения на новый уровень, но, все же, не ожидала, что Дилан скажет подобное. Да ещё и в очках. Это невероятно.

Сажусь на кровати, наблюдая за тем, как парень перемещается по комнате. Он кладет очки на кровать, подходя к шкафу, но останавливается, протягивая руку к нему:

- Ты не могла бы отвернуться?

Улыбаюсь:

- Стесняешься друга?

- Кэйли, - ворчит, и я выполняю его просьбу. Господи, да что ему скрывать? Он занимается спортом, так что не думаю, что у него там жир свисает с боков.

После минуты молчания, Дилан разрешает обернуться, и я вижу его в обычной домашней одежде, в которой он обычно разгуливает по комнате: темные хлопковые штаны и все та же мятая серая футболка. Парень взъерошил волосы, сев на стул, и обратился ко мне:

- Так, почему ты плакала?

Шмыгаю носом, уверяя:

- Не плакала.

- Эй, помнишь, друзья доверяют друг другу, - его тон грубеет, поэтому я вздыхаю, ложась на кровать, и смотрю в потолок:

- Я не знаю, как это назвать, но, кажется, я видела утопленницу в ванной, - Дилан молчит. – Она схватила меня за руку, и знаешь, я все время твердила себе, что не сумасшедшая, но теперь, я сомневаюсь в этом.

- Ты не сумасшедшая, но можешь ей стать, - ровно произносит.

- Ага, спасибо за моральную поддержку, - усмехаюсь, накрывая живот руками. – Это было страшно. Мое сердце… Мне показалось, что оно остановилось на мгновение.

Молчание. Дилан вообще меня слушает?

Поворачиваю голову, чтобы убедиться в этом, но тут же отвожу взгляд, понимая, что парень внимательно смотрит на меня, словно переваривая сказанное и размышляя над этим.

- Мать Кэтрин нашли в ванне, но умерла она не оттого, что захлебнулась водой, - говорит, отчего я теряюсь:

- Как это?

- Установили, что смерть была вызвана веществом с удушающим запахом, - объясняет.

Я молчу, обдумывая его слова:

- Оу, - не знаю, что сказать. – А что за вещество?

Стук в дверь. Я слегка дергаюсь, ведь не могу нормально воспринимать громкие звуки. Дилан прикрывает глаза. Внешне он выглядит спокойным, но знаю, что в данный момент его разъедает раздражение.

- Дилан, - мужской голос по ту сторону двери. – Ты не присоединишься к нам за столом?

Я виновато хмурю брови: может, мешаю?

Парень молчит. Он поднимается со стула, подходя к двери, а я на мгновение теряюсь, думая, что он собрался открыть дверь, но нет. Парень выключил свет, и комната поникла в темноте ночи. Я заерзала на кровати. Если честно, не чувствую особого смущения, словно вот так ночевать в одной кровати – это уже нормально для нас.

- У тебя сегодня гости? – спрашиваю, двигаясь, когда Дилан забирается на кровать, устало вздыхая:

- Родители решили устроить ужин.

- Прости, если я отвлекаю.

- Нет, я все равно собирался притвориться спящим, - убеждает, потирая лицо. Ложится, уставившись в потолок. Я опираюсь спиной на стену:

- А какие у тебя отношения с родителями?

Темно, но я вижу, как меняется лицо Дилана, и это, честно говоря, не самое приятное его выражение лица. Парень хмурит брови:

- Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое, вот и все. Эти «взрослые» считают себя особенными? Они просто дольше живут, чем я, поэтому не стоит читать мне нотации о том, что плохо, а что хорошо. Тем более что сами они ещё те ублюдки.

- Не говори так о родителях, - поджимаю колени к груди.

Дилан медленно переводит глаза на меня:

- Да что ты знаешь о моей семье?

- Какими бы ни были родители, они…

- Вот оно! Это дерьмо! – перебивает, повысив голос. Чувствую легкий страх, когда парень присаживается на кровати, продолжая смотреть на меня. Я вжимаюсь в стену, касаясь ладонями своей груди. Сердце бешено колотится, не давая мне ровно и спокойно дышать.

Не могу… Не могу, когда он так смотрит на меня.

- Я терпеть не могу именно вот такие наставления. Я сам решаю, как относится к людям. Тем более, лучшего они не заслуживают.

Девушка, чей халат не скрывал обнаженную грудь, опустилась на колени рядом с маленьким мальчиком, который едва сдерживал слезы. Она пустила дым ему в лицо, улыбнувшись:

- Такой миленький, даже лучше своего папаши, - касается его щеки, отчего мальчик дергается. – Хочешь вкусить «взрослой» жизни?

Думаю, Дилан уловил искорку страха в моих глазах, поэтому отвел взгляд. Такой О’Брайен пугает меня. Парень запускает пальцы в темные волосы, чтобы взъерошить их. Я беру себя в руки, говоря:

- Знаешь, в чем твоя проблема?

Парень поднимает глаза, и я продолжаю:

- Ты все время думаешь о других.

Он еле сдержал смех. Серьезно. Дилан не так понял меня, поэтому не останавливаюсь:

- Я имею в виду, что ты все время осуждаешь всех. Ты только и делаешь, что обсуждаешь каждого, ты говоришь о том, что ненавидишь в людях, ты сам же накручиваешь себя, сам заставляешь себя думать о других, - мой голос слабнет, когда Дилан хмурится. – Прекрати тратить время на размышления о других людях. Сам же говорил, что они этого не заслуживают лучшего, тогда почему тратишь свое время на них? Когда ты говоришь о ком-то, ты становишься другим, и, если честно, - улыбаюсь, - в такие моменты ты меня пугаешь.

О’Брайен продолжает смотреть на меня, ничего не отвечая, поэтому я начинаю беспокоиться, что опять все испортила своей болтовней.

- Кто ты такая? – его вопрос окончательно ломает меня. Дилан хмурит брови, часто моргая:

- Кто, черт возьми, такая? – его голос спокойный и ровный, поэтому не могу оценить его эмоциональное состояние.

Теряюсь, быстро ища ответ. И да, его искать не долго пришлось. Выпрямляюсь:

- Я - твой друг.

О’Брайен вздохнул и вновь лег на кровать, ничего не сказав в ответ. Я начинаю нервничать, думая, что стоит уйти и не раздражать его, но Дилан произносит охрипшим голосом:

- Ложись.

Кусаю губу, выполняя его просьбу. Опускаю голову на подушку, согнув руки в локтях, и прижимаю ладони к щеке, смотря на О’Брайена, который прикрыл глаза, глубоко дыша: