Одиночество вдвоем

Но опустилась на стул громко, поэтому Дилан бросил на меня взгляд, заставив принять ровное выражение лица. Без эмоций. Просто, смотри под стол, сделай вид, что ты думаешь над чем-то, возьми книгу… Точно, возьми книгу, сделай вид, что читаешь, тогда он отстанет. И мое сидение здесь не будет казаться странным.

Наклоняюсь, чтобы вытащить из сумки учебник. Не важно, какой. Но вместо этого в глаза бросается телефон. Подозрительно мигает. Пару секунд мнусь. Отчим не мог звонить… Зачем ему звонить мне? Занятия еще не закончились, к тому же сегодня тренировка…

Чего гадать?

Пальцы хрустят, когда беру телефон обеими руками. Выпрямляюсь. Нажимаю кнопку, пытаясь не думать, но мозг тут же взрывается от поступающей информации.

Отчим звонил. Звонил восемь раз. Гребаных восемь раз.

Мои веки начали подрагивать. Сжимаю губы, когда вижу, что есть одно сообщение. Одно. Но оно может просто убить меня. Я знаю, поэтому боюсь открыть. Большие пальцы рук трясутся. Это уже нормальная моя реакция на всё, что связано с отчимом. Черт возьми, я просто превращусь в ненормальную. Кажется, он этого и добивается.

Или уже добился?

- Земля вызывает “бабёнку с водицей”, - Дилан забрался на небольшую лестницу, чтобы достать до верхних полок, и свистнул, и я, как по команде, подняла на него глаза, словно он и есть - отчим.

- Ты ничем не занимаешься, - утверждает, кивая на разбросанные по полу книги. - Подавай мне их, - отвернулся.

Но я приросла к стулу. Не шевелюсь. Вновь опускаю глаза на экран телефона, встревожено кусая губу. Сообщение мерцает. Я не могу не прочесть его, оно же от отчима. Специально не дышу, когда подношу палец к нужной кнопке. Чувствую, как кожа спины покрывается потом. Ладони чешутся от нервов.

Но телефон вдруг завибрировал. Я стиснула зубы, руки дрогнули, поэтому мобильный аппарат выпал. Судорожно хлопаю, ладонями по столу, вновь взяв его. Сжимаю между пальцами. Зрачки заметались по полу, будто ища выход.

Никто, кроме отчима, не знает мой номер.

И только он звонит мне.

- “Девица с водицей”, - Дилан всячески пытался привлечь мое внимание, но я уже оторвалась от мира сего, уйдя в себя. Смотрю на вибрирующий телефон.

Чего мнусь? Отвечай. Сейчас же!

Раньше такого не было. Такой неуверенности в своих действиях. Если звонил отчим, то я, сломя голову, бросалась отвечать, боясь, что ожидание может разозлить его.

Тогда, что сейчас? Что не так со мной?

Грохот. Вздрагиваю от шума. Дилан бросил книгу на стол. С губ сорвалось тяжелое дыхание. Поднимаю на него глаза. Большие. Совершенно теряю силы контролировать эмоции.

Этот грохот возвращает меня в реальность. Нажимаю на кнопку, поднося телефон к уху. Прижимаю, ожидая слов отчима.

Как я могла тянуть?

- Д-да? - но в ответ - гудки.

Мои глазницы расширяются. До такой степени, что чувствую боль. Почему он сбросил? Он так зол? Или…

Поднимаю глаза, убирая телефон от уха.

Или он уже идет сюда?

Он знает, где меня искать. Если я не на уроке то либо в раздевалке, либо здесь.

Черт возьми, знает.

Пробивает дрожь. Невольно начинаю покачиваться на стуле. Назад-вперед. Будто болванчик.

Что, если он уже в библиотеке? Что, если направляется сюда, в мою сторону?

Прислушиваюсь. Тяжелые шаги. Я начинаю буквально задыхаться от осознания того, что происходит.

Я не сообщила ему о том, что не иду на последний урок, хотела соврать по поводу занятий. Но это еще не всё.

Мои зрачки застывают на высокой фигуре, что показалась в проходе.

Этой ночью я сделала еще кое-что. Кое-что непростительное.

- Эви, - отчим одет в джинсовую куртку и брюки. Его волосы завязаны в хвостик.

- Почему ты не берешь трубку? - улыбается. Явно играет на публику.

Я невольно сильнее сжимаю колени. Опускаю ладони, протискивая их между бедер. Эта странная реакция. Не могу объяснить, почему, но стоит отчиму оказаться рядом, как боль сама появляется внизу. Она тянет, будто внутри у меня шар, который раздувается, становясь больше.

Вспоминаю о присутствии Дилана, только когда он недовольно ворчит, спускаясь:

- Блять, так сложно подать книги? - смотрит на меня, будто не замечая мужчины, который остановился у стола. Я сижу неподвижно. Мое лицо опускается, а глаза замирают на уровне колен, когда отчим неприятно шмыгает носом:

- Эви, чего ты сидишь здесь? Я жду тебя внизу, а ты даже трубку не берешь.

Теряюсь. Слова застревают в горле, поэтому не могу заставить себя говорить.

***

Парень лишь бросил взгляд на девушку, изогнув брови. Берет с пола книги, но на секунду прекращает двигаться, наблюдая за тем, как Эви сильно сжимает между внутренней стороной бедер руки. Она согнулась, сутулит плечи, немного приподнимая ноги, отрывая носки от пола. Покачивается. Еле заметно. Её зрачки замерли, но видно, как они дергаются, будто у девушки нервный тик.

Дилан сощурился, взяв пару книг, и поднялся с колена, выпрямился, подходя к столу. Бросает взгляд на улыбающегося всеми зубами мужчину, бросая книги.

***

Это произошло невольно. Опять же на автомате.

Я была настолько напряжена, что от грохота книг, что упали на стол, подняла обе руки, сильнее сгорбившись. Защищаю лицо, продолжая смотреть вниз. Держу ладони перед собой. И, кажется, мои глаза все-таки вылезают из орбит, когда понимаю, что я сделала только что.

Ужас. Испуг. Паника.

Я защитилась. Защитилась на людях.

Мне показалось, что это отчим. Черт возьми.

- Эви, ты в порядке? - мужчина обходит стол, касаясь моих плеч руками. Накрывает мокрыми, явно вспотевшими от нервов, ладонями. Меня передергивает во второй раз. Опускаю трясущиеся руки, но те отказываются разгибаться.

- Ты напугал её, - отчим сбрасывает вину на Дилана, который поставил руки на талию, приняв наглую позу. С насмешкой щурит глаза:

- Эй, поднимай свой зад и помоги мне, - игнорирует мужчину, который хмуро взглянул на него. Дилан сощурился, взяв книгу со стола, и объясняет:

- Она - чертов добродетель, вызвалась помочь в библиотеке, - натягивает фальшивую улыбку, но моему отчиму все равно. О’Брайен не знает, с кем связался.

- Эви, едем домой, - мужчина поднимается, взяв мою сумку. Другой рукой хватает, немного грубо, явно не сдержавшись, меня за локоть, заставляя встать со стула. Слишком резкий подъём вызвал боль. Стискиваю зубы, пытаясь послушно идти за ним, но не могу перебирать ногами. Впервые боль достигла своего апогея, поэтому я была вынуждена затормозить. Согнулась, обхватив свободной рукой живот. Давлю ладонью, испустив стон.

Мужчина резко обернулся, и такого свирепого взгляда я не видела никогда.

Черт, он сам виноват.

Мне больно, мать твою.

Больно, ведь ты трахал меня этой ночью, гребаный мудак.

Боль сводит с ума.

Отчим начинает тяжело дышать от злости. Его ноздри расширяются, а пальцы сильнее сжимают локоть.

- Эм, кажется, вы делаете ей больно, - я совершенно забыла, что здесь Дилан. Парень складывает руки на груди, щурится, смотря на отчима.

- Я конечно, не хочу лезть в ваши семейные отношения, но, - О’Брайен разворачивается всем телом к мужчине, который грубо перебивает его:

- Тогда вернись к уборке, книжный червь, и не лезь, - рычит, вытирая пот со лба.

Дилан поднял брови, немного наклонив голову:

- Как ты, блять, меня назвал? - спрашивает, усмехнувшись.

Я обеспокоено поднимаю голову, замечая, что выражение лица Дилана изменилось. Он больше не усмехается. Парень так не терпит оскорблений?

- Эви, - отчим дергает меня, но я лишь стону, сжимая ткань свитера, который висит на мне, как мешок.

- Эви! - он повышает голос. - Идем! - сильнее дергает за руку.

Я поднимаю голову, умоляюще качая головой.

Плевать, что мы на людях. Господи, всё равно, просто дай мне сесть обратно, дай набраться сил, и я пойду за тобой.

Мне больно, пожалуйста, дай мне посидеть.

Выпрямляюсь. Вынуждаю себя встать прямо. Мужчина пыхтит так, будто только с пробежки. Дает мне мою спортивную сумку, отпуская локоть. Улыбается, довольный тем, что я, наконец, взяла себя в руки. Я не смотрю на Дилана, который слишком открыто пялится на меня, пока я перекидываю ремень сумки через плечо, стискивая зубы. Отчиму не нравится, что парень смотрит на меня. Мне это тоже неприятно, поэтому, бросаю на Дилана взгляд, пытаясь наполнить его раздражением, но не выходит, поэтому вновь опускаю глаза.