Одиночество вдвоем

- Идем, Эви, - мужчина кладет ладонь мне на плечо, заставляя двигаться.

Я пытаюсь идти быстро, но все равно качаюсь из стороны в сторону. Мужчина молча идет рядом. Мы выходим на дорожку между стеллажами, и я делаю очередную ошибку, ибо поворачиваю голову. Смотрю в сторону Дилана, который продолжает стоять на месте, по-прежнему сложив руки на груди. Опустил взор. Хмурит брови, мельком взглянув на меня, но я резко отворачиваюсь, ускоряя шаг.

Мое сердце сжимается от боли, ибо я не знаю, чего теперь ждать от отчима. О чем он подумал, увидев меня рядом с парнем?

Что он сделает со мной?

***

Ставит одну книгу, другую.

Чешет переносицу, думая. Нет, действительно, думая.

Дилан поворачивается к столу, взяв еще пару книг. Останавливается, уставившись куда-то в пол. Моргает, цокая языком.

Как только двери автомастерской хлопнули, девушка опустила взгляд, сильнее сжимая ладони между колен. Мальчик с интересом наблюдал за ней, держась за край стола:

- У тебя что-то болит?

Девушка выдавливает улыбку, мельком взглянув в сторону зашедшего мужчины, и сжимает губы в тонкую бледную полоску. Ерзает на стуле, сильнее сгибая ноги в коленях. Отрывает носки от пола, сутуля спину.

Дилан качнул головой, будто желая выбросить нахлынувшие воспоминания.

Бред.

Ставит книги на полки, кашляя и давясь пыльным воздухом.

Он, ведь, - её отец, поэтому это полный бред.

***

Он молчал.

За всю дорогу до дома отчим не проронил ни слова. Он не включил радио, не посмотрел на меня. Просто вел машину, не отвлекаясь от дороги.

Его молчание - нехороший знак.

И я убеждаюсь в этом, ибо автомобиль тормозит возле дома. Я вылезаю на улицу, послушно следуя за ним. На пороге нас встречает сиделка. Она приветствует мужчину улыбкой, прося сесть за стол, ибо ужин остывает, но вряд ли мне в глотку полезет кусок. Прохожу на кухню. Женщина подталкивает меня к столу, явно не замечая моих отрицательных кивков головой.

- Спасибо, - отчим улыбается ей, садясь напротив. - Прости, что задержались.

- Ничего, - она махнула рукой. - Главное, поешьте, а то пропадет добро, - кивает на мою тарелку, полную разной зелени. - Знаю, что балеринам не стоит ужинать, но салатик поешь, иначе сил не будет.

У меня их и без того нет.

- Ладно, - она потирает ладони, прощаясь. - Я пошла, иначе не успею приготовить ужин своей семье, - улыбается отчиму, погладив меня по плечу. - До завтра, - направляется в коридор.

Слышу, как женщина одевается. Слышу, как передвигается, как стучат её невысокие каблуки. Тихое тиканье часов. Одинокие капли падают из не до конца закрытого крана. Ни я, ни отчим не шевелимся, не притрагиваемся к еде.

Скрип входной двери. Щелчок замка.

Тишина. Я смотрю на свои ладони, которые трясутся, когда пытаюсь переплести пальцы рук. Невольно впиваюсь ногтями в колени, желая разодрать джинсы.

Воздух, мне нужен кислород.

Начинаю покачиваться на стуле, судорожно. Вперед-назад.

Свет мерцает. Я не слышу, как отчим дышит.

Но знаю, что он смотрит на меня. Смотрит, прожигая, уничтожая.

Резко поднимает руки, хлопая по поверхности стола. Я тут же реагирую, крича, но затыкаю рот руками, мыча. Слёзы тут же вырвались. Мужчина вскочил со стула. Я качаю головой, нервно ерзая на стуле:

- Пожалуйста…- пищу, но он не жалеет сил, пинает меня ногой, поэтому валюсь на пол, отползая к стене. - Пожалуйста! - кричу, поднимая ладони перед собой, чтобы прикрыться, рыдаю, задыхаясь.

- Заткнись! - он орет громче, поэтому одной рукой зажимаю рот, кусая ладонь. Прижимаю колени к груди, сгибаюсь пополам. Руки трясутся, нет, мышцы сводит судорога. Плачу. Мужчина ставит руки на талию. Его лицо краснеет от напряжения и злости. Он пыхтит, что-то ворча под нос, потом разворачивается, сносит ногой стол. Вся посуда бьется об пол, заставляя меня мычать громче. Мне становится жарко. Давление подскочило. Температура поднялась. Трясусь, корчась на полу.

Отчим опускается на одно колено, схватив меня за плечо. Дергает. Просто рывками трясет, будто желая выбить остаток сил. Я бьюсь головой о стену, продолжая зажимать рот. Прикусываю язык, мычу в ладонь, сжимая мокрые веки.

- Это из-за тебя, понимаешь? - его голос дрожит. - Из-за тебя, блять! - хватает за локти, дергая. Стучу зубами, смотря ему прямо в глаза. Отчим рычит:

- Ты… Ты звонила в службу поддержки, да? - нервно смеется. - Ты плакала в трубку, блять, - сжимает губы. - Я буду убивать тебя медленно, Эви. Если еще раз увижу, что ты дышишь рядом с кем-нибудь, если еще раз узнаю, что ты обманываешь меня. Я убью тебя за эти гребаные попытки, - качает головой. На виске него выступает вена.

- Я переведу тебя на домашнее обучение, я тебе обещаю, ты пожалеешь обо всём, - его дыхание сбилось. - Я, - облизывает губы. - Я запру тебя, ясно? - касается дрожащим пальцем моего лба. - Ты уяснила?!

Я киваю. Еле.

- Я не слышу! Ты уяснила?! - кричит громче.

- Да! - не сдерживаюсь, крича в ответ. Сжимаю веки, когда он, буквально, отбрасывает меня к стене. Бьюсь головой, сползая на пол. Ложусь, ерзая. Хлопаю ладонями, потеряно, трясясь. Не моргаю, когда мужчина встает, так же тяжело дыша:

- Уберись здесь, - приказывает, вытирая скользящий по лицу пот. Отходит, покидая кухню. И только, когда хлопает дверь гостиной, могу начать дышать. Рваные вздохи. Хриплю, давясь собственной слюной.

На что я рассчитывала, когда лгала? Когда не отвечала на звонки?

Тишина вновь заполняет помещение, давя на меня и мешая подняться на ноги.

И не могу. Не могу встать, ибо всё тело ноет. Словно я бьюсь в конвульсиях.

Я больше не смогу подняться.

Морально окончательно сломлена.

========== Глава 5. ==========

***

Оживленная улица. Здание школы постепенно заполнялось людьми, каждый создавал режущий ушные перепонки шум. Неприятный и раздражающий.

Сегодня был странный день.

Дилан понял это, хотя не мог осознать, что именно с ним не так.

Он видел сон. Нет, кошмар. Тот, что пересекается с реальными воспоминаниями, с тем, что он видел собственными глазами.

Парень шел к школе, оставив автомобиль на парковке. Он поправлял ремни рюкзака. Смотрел вниз, на темный асфальт. Его голова шла кругом. Последствия тяжелой ночи.

С болью проглатывает комок, что застрял в глотке, разъедая стенки. Поднимает глаза, но не лицо. Смотрит из-подо лба. Нет, не с ненавистью. Он ничего не чувствует к окружающим его людям. Просто идет, будто в трансе. Голоса вокруг смешиваются, превращаясь в обычную какофонию из звуков.

Этот кошмар преследует его уже много лет. Каждый раз Дилан еле встает с кровати, умывается, нет, стоит под ледяным душем, пытаясь “остыть”, старается поесть, хотя с каждым годом в холодильнике всё меньше еды.

Он везде слышит её. Голос. Приглушенно, будто она далеко.

Дилан тормозит у каменных ступенек, когда его окликает друг. Ник торопится, облокачиваясь на него, и тяжело выдыхает, выпрямляясь:

- Хей, выглядишь ужасно, - он усмехается, отмечая бледность кожи О’Брайена и эти темные круги под глазами. - Всё в порядке?

- Плохо спал, - короткий ответ. Без подробностей, но этого вполне достаточно, чтобы Ник понял, ибо ему известно. Друг лишь сжимает губы, похлопав Дилана по спине:

- Ты собираешься… - кивает в сторону двери. - Я пойму, если охота прогулять сегодня.

Дилан сутулит плечи, притоптывает ногой, покусывая губы. Смотрит, сощурившись, в сторону дверей школы. Чешет макушку, качая головой:

- Не уверен, что мне дозволено это, - кривится, пародируя акцент директрисы. Стучит кулаком об кулак. Нервно.

- Давай свалим? Если отдуваться, то вместе, - Ник улыбается. Поддерживает. Всегда.

Дилан бросает смешок, поворачиваясь к нему лицом:

- Действительно, к черту.

Ник смеётся, и они оба направляются обратно на парковку, чтобы сесть в машину и отправиться куда-нибудь. Подальше от сюда.

Дилан молча слушает, как Ник жалуется на занятость отца, на то, как его мать ревниво выжидает его у окна, о сестре, которая вечно смотрит телевизор в его комнате и берет чужие вещи. О’Брайен правда слушает, ведь именно такой ему кажется нормальная семья. Приятно хотя бы послушать о здоровых отношениях между близкими.