Страница 21 из 32
Первые 1,5 месяца, во время стоянки на якоре на малом Кронштадтском рейде, кроме двухдневного перехода в Ревель и обратно, гардемарины изучали судно, его вооружение и машины; участвовали во всех парусных и артиллерийских учениях и авральных работах; ездили иногда в порт, в ремонтное заведение, на военный завод, на пильную, в шлюпочную мастерскую; осматривали доки и запасные материалы; были на многих военных и на некоторых купеческих судах; учились управлять шлюпками, содержание которых в порядке возложено было на их ответственность.
Во время перехода из Кронштадта в Бордо и обратно гардемарины вели шканечный журнал, делали счисления, определяли широту по полуденной высоте, записывали все замечательное в исторический журнал; следили за чистотой судна, за постановкою и уборкою парусов; по двое вместе с офицером несли вахты.
В Бресте осмотрели порт и Морскую школу, побывали на корабле «Наполеон». В Бордо ходили на вооружение и отделку строящихся там фрегата «Светлана» и яхты «Штандарт». Ежедневно с 9 до 11 занимались науками. Были прогулки по городу и окрестностям: знакомились с жизнью и обычаями французов.
За время плавания испытали два шторма в Северном море и сильную качку в Бискайском заливе[211].
Возвращаясь, зашли в Копенгаген, где их ждали письма из России и корпусные вести: бо́льшая часть группы, в т. ч. и Петр Дурново, были произведены в унтер-офицеры.
29 октября 1858 г. «Камчатка» вернулась в Петербург. Капитан Гейкинг рапортом директору МКК от 27.11.1858 г. за № 402 аттестовал Фердинанда Врангеля и Петра Дурново лучше всех – «весьма хорошо», других – «очень хорошо», «хорошо» и «посредственно»[212].
В Корпусе по возвращении гардемаринов констатировали, что плавание «значительно содействовало их умственному развитию», сделало их много развязнее и находчивее[213]. Сказанным последствия пятимесячного плавания, разумеется, не исчерпывались – они были куда более значительны, и, очевидно, признать их однозначно позитивными нельзя.
Замечательно, конечно, что гардемарины возмужали и под руководством отлично подготовленных и опытных наставников заметно продвинулись в профессиональном отношении. Но было и другое.
«Несмотря на то, что при нас офицеры старались быть сдержанными, – пишет В. В. Верещагин, – все-таки же мы слушали и даже сами говорили многое такое, что в Корпусе было для нас запретным плодом… Нельзя сказать, чтобы это было особенно хорошо для нашей нравственности: при понятной юношеской пытливости, мы испробовали в Кронштадте то, что по закону развития следовало бы отложить до более зрелых годов. Я лично сначала увлекся, затем удерживался, но большинство наших юношей шибко пошло по дорожке свободной жизни, благо надзор был слаб…» То же повторилось и в Бордо: «большинство гардемаринов, офицеров и матросов окунулось во всевозможные удовольствия»[214].
Определенную роль тут сыграло то, что с выходом за границу содержание гардемаринов значительно увеличивалось (по Верещагину, раз в пять), и за вычетом за стол в кают-кампании, на руках у них оставались деньги.
Была еще пагуба и не только для гардемаринов лично. «Сочинения известного эмигранта Г[ерцена] пользовались тогда большим авторитетом, – свидетельствует В. В. Верещагин, – и офицеры “Камчатки” часто громко читали их в кают-кампании. Мы, гардемарины, совершенно зачитывались этими книгами»[215].
Не у всех хватало иммунитета. Почти открытая проповедь либеральных и революционных идей в 50–60-е годы XIX столетия разлагающе сказалась на офицерском корпусе. «Много было таких офицеров, которые с цинизмом отвергали основные принципы военной службы и, нося военный мундир, отзывались с пренебрежением о военном звании. Некоторые из них сами приняли на себя пропаганду революционных идей, даже между нижними чинами». В 1862 г. за политические преступления подверглись формальному следствию и суду до 130 офицеров[216]. Позднее напасть не обошла и однокашников П. Дурново. 13 июня 1862 г. на возвратившихся в Кронштадт из заграничного плавания фрегатах «Олег» и «Громобой» специальная комиссия произвела по доносу «повальный обыск». У гардемарина Владимира Дьяконова обнаружили 9 экземпляров воззвания «Что нужно народу», полное переплетенное издание «Колокола» за 1857–1859 гг., три выпуска «Колокола» за 1861 г., многие экземпляры за 1862 г. и другие нелегальные издания; запрещенные книги и журналы были найдены у гардемаринов Алексея Давыдова и Николая Дирина. Дьяконов был арестован и «за распространение возмутительных сочинений, враждебных общественному порядку в России», приговорен судом (3.11.1862) к заключению в крепости на 3 месяца и обойден к производству в офицеры»[217].
13 июля 1859 г. группа гардемаринов была назначена в заграничное плавание на паровых судах отряда, направлявшегося в Средиземное море; унтер-офицер П. Дурново в составе 13 гардемаринов попал на корабль «Гангут» под командой капитана 1-го ранга М. О. Дюгамеля[218].
В конце февраля 1860 г. гардемарины были переименованы в кадетов, а 3 апреля приказом генерал-адмирала произведены в гардемарины флота (о причинах этих перемен – ниже), так что вторую половину плавания они пребывали в новом качестве.
Что же такое – гардемарин флота и каково его положение на корабле?
По воспоминаниям Н. А. Римского-Корсакова, окончившего МКК в апреле 1862 г., «тогдашнее звание гардемарина [флота] получалось по окончании училищного курса. Гардемарины [флота] были свободные люди; офицерский чин получался после двухлетней службы гардемарином [флота]. Гардемарин [флота] обыкновенно назначался в двухлетнее плавание для практики. <…> На клипере нас было четверо гардемаринов [флота], товарищей по выпуску, и несколько кондукторов-штурманов и инженер-механиков. Мы помещались в одной небольшой каюте и в офицерскую кают-кампанию не допускались. Нам, гардемаринам [флота], не давали больших, ответственных поручений. Мы стояли по очереди на вахте, в помощь вахтенному офицеру. За всем этим свободного времени было довольно. На клипере была порядочная библиотека, и мы довольно много читали. Подчас велись оживленные разговоры и споры. Влияние 60-х годов коснулось и нас. Были между нами прогрессисты и ретрограды. <…> Читался Бокль, бывший в большом ходу в 60-х годах, Маколей, Стюарт Милль, Белинский, Добролюбов и т. д. Читалась и беллетристика. Мордовин (гардемарин-«прогрессист». – А. Б.) накупил в Англии массу книг английских и французских, между ними были всевозможные истории революций и цивилизаций. Было о чем поспорить. Это время было временем Герцена и Огарева с их “Колоколом”. Получался и “Колокол”»[219].
Нет сомнения, что и на «Гангуте» гардемарины читали то же и спорили так же. Петр Дурново был «ретроградом» (этим он, скорее всего, обязан был своей бабушке Вере Петровне и Н. М. Карамзину). Он серьезно готовился к военно-морской службе и столь же серьезно всматривался в окружающую его жизнь.
Примечательны в этом отношении его «Письма гардемарина с корабля “Гангутъ”», опубликованные за подписью «П[етр] Д[урново]» в Морском сборнике[220]. «Письма» эти отлично характеризуют семнадцатилетнего воспитанника Морского корпуса. Он умен, наблюдателен; впечатления его глубоки; ему интересна не только профессионально близкая сторона жизни англичан, но и общественные отношения, этнические особенности; умеет не просто фиксировать увиденное, но и достаточно интересно описывает, объясняет, сравнивает, оценивает; не зашорен – вполне объективен, хотя, быть может, несколько юношески категоричен, и чувствуется влияние «Писем русского путешественника». Если последнее верно, то это отлично характеризует пристрастия гардемарина.
211
РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 9495. Л. 3; Д. 9276. Л. 41–42.
212
Там же. Д. 4119. Л. 4.
Врангель Фердинанд – сын адмирала и полярного исследователя Ф. П. Врангеля (1796–1870), будущий профессор Морской академии по кафедре гидрологии и метеорологии, друг С. О. Макарова, его биограф.
213
Там же. Д. 4031. Л. 42 об.
214
Детство и отрочество художника… С. 238–239, 252.
215
Там же. С. 265.
216
Милютин Д. А. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1860–1862. М., 1999. С. 361, 364, 365.
217
Там за Невой моря и океаны. История Высшего военно-морского ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Ушакова училища имени М. В. Фрунзе. М., 1976. С. 101–102; Знаменский М. С., Белоголовый Н. А. Исчезнувшие люди: повести, статьи, воспоминания. Воспоминания Сибиряка. Иркутск, 1988. С. 480.
Дьяконов Владимир Александрович (1841–1887) окончил МКК гардемарином флота (1860, 43-м из 59-ти). Арестован на фрегате «Олег» (13.06.1862) за приобретение герценских изданий и распространение их среди матросов. Заключен в Петропавловскую крепость. Приговорен военно-судной комиссией к разжалованию в рядовые с правом выслуги. Командирован в Аральскую флотилию (1863). Приговором Морского генерал-аудиториата присужден к заключению в крепость на 3 месяца, с дальнейшим оставлением под строгим надзором начальства, и обходу 1 раз производством в офицеры. Переведен в Балтийский флот (1864). Мичман (1864). Лейтенант (1868). Вышел в отставку (1870). Служил нотариусом в Петербурге.
218
РГАВМФ. Ф. 432. Оп. 1. Д. 4112. Л. 19 об.
«Гангут» – парусный линкор (84 пушки, 650 человек команды), был построен в 1824 г. на Адмиралтейских верфях, участвовал в Наваринском сражении (7.10.1827), переоборудован в винтовой корабль (1856).
Дюгамель Михаил (Михель Адам) Осипович (1812–1896) – из дворян Лифляндской губ. Окончил МКК мичманом (1831). Плавал на судах Балтийского флота (1831–1836). Кругосветное плавание на корабле «Св. Николай» (1837–1839). Командир отряда судов в Каспийском (1843–1845) и Балтийском (1846–1856), корабля «Выборг» (1856–1857), отряда судов в Тихом океане (1858), корабля «Гангут» (1859–1860). Контр-адмирал (1861). Младший флагман Черноморского (1861) и Балтийского (1867) флотов. Вице-адмирал (1868). Старший флагман Балтийского флота (1868–1872). Член Адмиралтейств-Совета (1872). Адмирал (1881). Брат А. О. Дюгамеля (1801–1880), члена Государственного Совета.
18 июня 1859 г. великий князь Константин Николаевич, осмотрев корабли на большом Кронштадтском рейде, пометил в дневнике: «В самом большом порядке “Гангут” (Дюгамель)» (1857–1861: Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем. Дневник Великого Князя Константина Николаевича. М., 1994. С. 173).
219
Римский-Корсаков Н. А. Летопись моей музыкальной жизни. М., 1980. С. 26, 40.
Бокль Генри Томас (1821–1862) – английский либеральный историк и социолог-позитивист, автор «Истории цивилизации в Англии».
Маколей Томас Бабингтон (1800–1859) – английский историк, публицист и политический деятель; автор пятитомного труда «История Англии от восшествия на престол Якова II».
Милль Джон Стюарт (1806–1872) – английский политический деятель, экономист, философ и логик.
220
Морской сборник. СПб., 1860. № 1 (XLV). С. 32–40. 4-я пагинация.