Страница 1 из 32

Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Бородин Анатолий

Анатолий Бородин

Суждение о политическом деятеле должно быть свободным.

Дурново был из тех, кто в состоянии делать историю.

От автора

При всем внимании нашей историографии к событиям в России начала XX столетия многие их активные участники, особенно из правительственной среды, их жизнь, взгляды, деятельность остаются малоизвестными даже узкому кругу причастных к исторической науке. Между тем это были люди выдающихся личных качеств, разносторонних и глубоких познаний, громадного служебного и жизненного опыта; роль их в нашей истории огромна.

Одним из них представляется нам Петр Николаевич Дурново – министр внутренних дел (октябрь 1905 г. – апрель 1906 г.) и лидер правой группы Государственного Совета в 1908–1915 гг. Современники связывали с его именем решающие удары по революции 1905–1906 гг. Руководимое им правое крыло Государственного Совета сыграло в событиях 1907–1917 гг. вполне определенную и немалую роль.

Однако даже у некоторых профессионально занимающихся историей России начала XX в. представления о нем весьма смутны. Его путают с его сыном Петром, с Иваном Николаевичем Дурново (1834–1903) – министром внутренних дел (1889–1895) и председателем Комитета министров (1895–1903), с Петром Павловичем Дурново (1835–1919), бывшим в 1905 г. московским генерал-губернатором[1].

Что уж спрашивать с публицистики: здесь он представлен и генералом от инфантерии, и генерал-адъютантом, и братом И. Н. Дурново, и тестем П. П. Скоропадского, и дядей его жены, и мужем графини М. В. Кочубей, и владельцем дачи на Полюстровской набережной Петрограда, захваченной в 1917 г. анархистами.

Вместо предисловия

Во внешнем облике Петра Николаевича Дурново ничего особенного не было. Тем не менее, в нем было много неожиданного, особенно для тех, кто сталкивался с ним впервые. Так, народоволец П. Л. Антонов, арестованный в мае 1885 г. и введенный в кабинет директора департамента полиции, «увидел за столом сидящего маленького человечка; лицо его было обрито и на стриженной голове волосы торчали как щетка». Осенью 1885 г. в камеру В. Н. Фигнер вошел «маленький, живой сановник с лицом, выражающим самодовольство <…>. На щеках Дурново горел румянец, от него пахло портвейном». М. И. Силина рассказывала: «Ниже среднего роста; <…> смотрел на меня с улыбкой, пронизывающим взглядом». А. И. Иванчин-Писарев впервые увидел П. Н. Дурново в его приемной в сентябре 1889 г.: «Дурново был в форменном фраке, без всяких знаков и отличий и в жилете темно-коричневого цвета. Он медленно продвигался вперед не сгибая головы».

В. И. Гурко, достаточно долго и тесно работавший с министром, вспомнил в эмиграции деталь: «маленький, весь из мускулов и нервов». В. М. Андреевский после приема у министра в конце 1905 г. записал: «Этот маленький, крепкий и живой человек, со своей скептической усмешкой и внимательным взором серьезных глаз, произвел на меня успокаивающее впечатление». И. Ф. Кошко, явившись на прием в качестве пензенского губернатора и ожидавший увидеть всесильного и грозного министра, констатировал: «Это был человек маленького роста, с небольшими бачками, одетый в вицмундирный фрак. Говорил он со всеми тихо, с приветливым видом». С некоторым удивлением отметил непритязательность министра в одежде и Д. Н. Любимов: «Петр Николаевич был в старом коротком пальто с потертым барашковым воротником и плоской барашковой шапке». Повседневно общавшихся с П. Н. Дурново министерских чиновников поражала необыкновенная «подвижность, несмотря на его немолодые уже годы»[2].

Совсем иначе повел себя П. Н. Дурново перед графом С. Д. Шереметевым, заехавшим в феврале 1906 г. к министру с явным намерением присмотреться: «Дурново любезен и прост – серьезен и сдержан – не вертляв и не суетлив – не суров и не тороплив – с достоинством и просто себя держит»[3].

И, наконец, П. Н. Дурново – член Государственного Совета: «Человек умный, несколько высокомерный, по внешнему виду – невзрачный: среднего роста, сутуловатый, лет около 70-ти; говорит хорошо, иногда остроумно, но не по-ораторски»[4].

Современники – друзья и враги, при жизни и после смерти – единодушны в оценке его интеллекта: «в высшей степени умный», «человек огромного ума», «замечательно умен», «очень умен», ум «очень тонкий», «немалая умственная сила»; обладает «государственным умом», «исключительным умом»; производит «впечатление вполне рассудительного человека, <…> с задатками художественного стиля, <…> что уже близко к таланту», «был, в полном смысле слова, блестящим самородком»; «замечательно умный и проницательный (равных ему я в этом отношении не видал в жизни)»; отмечали «врожденное у него чутье хода событий», «его ум и остроумие». М. А. Алданову, заинтересовавшемуся личностью П. Н. Дурново и собиравшему в начале 1920-х гг. о нем сведения, эмигранты, правые и левые, в один голос говорили: «Это был умный человек. Это был умница»[5].

В конце 1920-х гг. М. А. Алданов устами одного из своих персонажей охарактеризовал П. Н. Дурново следующим образом: «Умные люди, ученые люди думали о том, куда идет мир; думали и философы, и политики, и писатели, и поэты, правда? И все “провидцы” попали пальцем в небо. <…> А вот не ученый человек, не мыслитель и не поэт, скажем кратко, русский полицейский деятель все предсказал как по писаному. Согласитесь, это странно: в мире слепых, кривых, близоруких, дальнозорких, один оказался зрячий: простой русский охранитель! <…> Знал я его недурно, если кто-либо его вообще знал… Немного он мне напоминает того таинственного, насмешливого провинциала, от имени которого Достоевский любил вести рассказ в своих романах… Но умница был необыкновенный. <…> он имел репутацию крайнего реакционера и заслуживал ее <…>. Однако в частных разговорах он не скрывал, что видит единственное спасение для России в английских государственных порядках. Хорошо?»[6]

Более спокойной, но столь же однозначной и высокой является оценка исследователей. Правда, они имеют в виду одну лишь записку П. Н. Дурново, поданную Николаю II в феврале 1914 г. Так, М. А. Алданов писал: «По блеску прогноза я не знаю в литературе ни одного документа, который мог бы сравниться с этим. Вся записка Дурново состоит из предсказаний, и все эти предсказания сбылись с изумительной точностью. <…> Он предвидел то, чего не предвидели величайшие умы и знаменитейшие государственные деятели! <…> Я не знаю другого такого верного предсказания в истории»[7].

Сказано о ней и так: «Преисполненное чести и достоинства заявление Петра Дурново. <…> пророческий меморандум»[8].

Другие отмечают «мудрость» Записки, ее «пророческий характер», «недюжинный ум» ее автора; их «поражает» правильность анализа международного положения; «потрясает дальновидность» автора; характеризуют его как «замечательного теоретика крайней реакции», относят к числу «наиболее глубоких и творческих по своему духу и <…> наиболее дальновидных в своем понимании хода истории деятелей начала XX века»[9].

См., напр.: Зимина В. Д. Крах монархической контрреволюции на Северо-Западе России // Вопросы истории. 1987. № 7. С. 41; Искендеров А. А. Закат империи. М., 2001. С. 60; на с. 204 автор помещает П. Н. Дурново «в окружение царя», а на с. 474 утверждает: «В 1906 г. вместе с остальными членами правительства С. Ю. Витте он вышел в отставку (?! – А. Б.) и несколько лет (?! – А. Б.) провел за границей. Вернувшись в Россию после убийства (?! – А. Б.) П. А. Столыпина, он вновь занял свое место в наиболее консервативной части Государственного Совета»; Ковалевский М. М. Моя жизнь: Воспоминания. М., 2005. С. 732. Комментарий 48; Савич Н. В. После исхода: Парижский дневник. М., 2008. С. 532. Примечание.

Антонов П. Л. Автобиография // Голос минувшего. 1923. № 2. С. 91; Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Воспоминания в двух томах. Т. 2. М., 1964. С. 157–158; Иванчин-Писарев А. Воспоминания о П. Н. Дурново // Каторга и ссылка. 1930. Кн. 7 (68). С. 43, 51; Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 514; ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 225 (Биографические сведения о жизни и деятельности В. М. Андреевского). Л. 31; Воспоминания губернатора (1905–1914 гг.). Пг., 1916. С. 17–18; Любимов Д. Н. События и люди (1902–1906) // РГАЛИ. Ф. 1447. Оп. 1. Д. 39. Л. 458; Шинкевич [Е.Г.]. Воспоминания и впечатления. 1904–1917 гг. // Там же. Ф. 1208. Оп. 1. Д. 51. Л. 9.

Дневник С. Д. Шереметева // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5051. Л. 18.

Мемуары протоиерея Буткевича Тимофея // ГАРФ. Ф. 1463. Оп. 2. Д. 382. С. 3885.

См., напр.: Болотов А. В. Святые и грешные. Воспоминания бывшего человека. Париж, 1924. С. 189; А. К. Варженевский – С. Д. Шереметеву, 13 сент. 1915 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5129. Л. 65–65 об.; Васильчиков Б. А. Воспоминания. М., 2003. С. 225; Из архива С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. 2. СПб., 2003. С. 133, 263; Джунковский В. Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997. С. 95; Герасимов А. В. На лезвии с террористами. М., 1991. С. 42–44; Государственный совет (Гос. совет). Стенографические отчеты Ст. отчеты). 1911–1912 годы. Сессия седьмая. СПб., 1912. Стб. 1313, 3576 (речи П. М. фон Кауфмана и Д. И. Багалея); Гурко В. И. Указ. соч. С. 483, 484; Дневник Г. О. Рауха // Красный архив. 1926. Т. 6 (19). С. 98; Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989. С. 21–22; Киреев А. А. Дневник. 1905–1910. М., 2010. С. 271, 277, 311; Львов Л. (Клячко Л. М.). За кулисами старого режима. Т. 1. Л., 1926. С. 46; Мартынов А. П. Моя служба в Отдельном корпусе жандармов // «Охранка»: Воспоминания руководителей политического сыска Т. 1. М., 2004. С. 106; Милюков П. Либерализм, Радикализм и Революция (По поводу критики В. А. Маклакова) // Современные записки. Т. LVII. Париж, 1935. С. 305; Раздор палат // Новое Время. 1910. 14 (27) дек.; Урусов С. Д. Записки. Три года государственной службы. М., 2009. С. 589; Шинкевич [Е.Г.]. Указ. соч. Л. 8 об.–10; Дневник Л. А. Тихомирова. 1915–1917 гг. Запись 12 сент. 1915 г. М., 2008. С. 127; Дневник С. Д. Шереметева. Запись 4 янв. 1911 г. // Д. 5056. Л. 4 об.; Алданов Марк. Предсказание П. Н. Дурново // Журналист. 1995. № 4. С. 59.

Алданов М. А. Ключъ. Берлин, 1929. С. 162.

Алданов Марк. Указ. соч. С. 58.

Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 183.

См., напр.: Аврех А. Я. Распад третьеиюньской системы. М., 1985. С. 15, 16; Кожинов Вадим. Загадочные страницы истории XX века // Наш современник. 1993. № 10. С. 137; Павлович М. Вступительная статья к записке П. Н. Дурново // Красная новь. 1922. № 6 (10). С. 180–182; Тарле Е. В. Европа в эпоху империализма. 1871–1919 гг. // Соч. в 12 томах. Т. V. М., 1958. С. 266–269; Он же. Германская ориентация и П. Н. Дурново в 1914 г. // Там же. Т. XI. M., 1961. С. 506–507; Lieven Dominic. Russia,s Rulers Under the Old Reqime. Yale University Press. New Haven and London. 1989. P. 229; и др.