Матриархия

- Да что происходит? - выдавил Юрец. Он позеленел и нажал на кнопку, чтоб опустить стекло. В салон ворвался прохладный воздух. - Фу, чуть не вырвало... ЧТО ПРОИСХОДИТ ТАКОЕ?

***

ГЛАВА 3

- Все бабы сегодня сошли с ума, - сказал я. - Вот что происходит.

- С чего ты взял, что только женщины? - сказал Рифат, и снова голова его оказалась между кресел. Глаза у него, как у насекомого. Черные, навыкате и поблескивают.

- Ну, нас уже четыре адекватных парня - про Колю же не забыли? А нормальных «самок» мы сегодня пока не встретили.

- Значит... И дочка моя? - прошептал Рифат. - Альбиночка?

- Может быть, не знаю, - сказал я. - Пока так. Я бы поверил, что к нам на улицу высадили десант из женского отделения психушки, но... они же повсюду.

Юрец снова выкрутил руль, и я вильнул на сидении.

- С-сука... - выплюнул он в окно. - Ладно, к Коле так к Коле. Не можем же мы вечно так колесить.

- Ребят, как же это? Почему?..

- Рифат, мы ни черта не знаем, - я выгнул поясницу, позвоночник щелкнул. - И я очень рад, что у тебя есть пистолет.

- Ага, - протянул Рифат и вытащил обойму. - Два патрона осталось.

- А вот теперь градус радости упал. Почему мы не в США, где у каждого в доме дробовик, а? Сейчас бы уже начали отстрел ненормальных.

- У Кольки должно быть ружье, - подал голос Юрец. Он чуть сгорбился, припал к рулю. - Мы с его отцом на охоту ездили, малыми еще, и дядя Костя с нами был - сосед.

- Точно! Помню, у них есть сейф. И патронов, думаю в достатке. Дополнительный стимул.

Вывернули на улицу Мечникова.

Никакого движения. Разбитые машины. Вот дымится «Хендай Акцент»: втерт в дерево, обнимает буквально. Вот «копейка» вверх колесами, и одно до сих пор крутится. Может, по инерции, а может и от ветра.

Битое стекло блестит на дороге. Погнутые столбы и мятые кругляши знаков, лужи масла (и не совсем масла) темные, подернутые пленкой, реки из бензина. Юрец газовал, а мы с Рифатом припали к стеклам и смотрели, смотрели.

К горлу вновь начала подбираться тошнота.

Но я до сих пор думал, что попал в декорации фильма.

Везде кровь, перевернутые машины. И трупы.

Я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. У Рифата оказывается, есть дочка. А я думал, что он педик, вот честно. Странно, почему он тогда оставил ее с мамой? И я никогда не видел ее, ну жену Рифата. Точнее нет - видел какую-то толстушку, еще лет пять назад. Мы еще смеялись с Юрцом, думали, что это проститутка. Типа, Рифат даже шлюху снял стремную, потому что другие отказались ехать.

Узнать при таких обстоятельствах, что у него есть дочь... Слишком много откровений на сегодня, слишком много информации. Мозг пухнет.

Мы молчали до самого Колиного дома. Такая же как у нас, улица, частные домишки натыканы, и дорогу не так давно заасфальтировали - ровная, без ям.

Деревья помахивают листиками. Зеленые, еще не тронутые смрадным дыханием осени.

Для меня сентябрь всегда был лживым месяцем. Месяц, когда вечера обманчиво теплые, а утром бывают заморозки. Иногда - дожди и настоящая стужа, как будто сентябрь торопится прогнать тихоню Октября, и сразу зовет старшего брата - Ноябрь, или батьку-Декабря.

Сентябрь - это сумасшедший маньяк, который медленно расчленяет Лето.

- Вроде тихо.

- Вон они, - проговорил Рифат. - Едь медленно и не заглохни.

- Бли-ин, - простонал Юрец. - Они меня уже достали.

- А ты как думал? - спросил я. - Что мы подьедем, заберем Кольку и айда колесить дальше?

Юрец засопел. Опять эти сволочи, опять кровь. Я оглянулся назад, наверно чересчур резко, потому что Рифат тут же щелкнул предохранителем.

- Что там? Сзади нет?

Я протолкнул по сухому горлу комок. Я все это должен нарисовать. Все так, как есть. И мне не обязательно для этого писать с натуры - запомню.

- Разгоняйся и сбивай их. - Рифат взмахнул стволом. - Самое оно будет. Или жалко машину?

- Это же люди, - пробормотал Юрец и облизал губы. - Я не могу вот так... Это женщины, девушки.

- Иди тогда к ним, джентельмен, - сказал Рифат. - Может, замутишь с той вон, видишь?

- Да, Юр, - я пролез между креслами. - Теперь они даже не люди.

- Хочешь, сядь за руль? - предложил Юрец Рифату.

- Не, - он помотал головой. - Я водить не умею.

- Кто здесь танкист, а? - сказал я.

- Ладно, - Юрец вытащил телефон. - Сначала позвони Коле. Пусть знает, что мы поблизости.

- Он мог бы и выйти, раз он с ружьем, - протянул Рифат. - Если мы вылезем из машины...

- Да замолчи ты уже! - оборвал его Юрец. Рифат поднял брови, но ничего не сказал. Шевельнулась борода.

Я слушал гудки. Потом «ту-ту-ту».

- Абонент уже не абонент, - пробормотал я.

- Одна заметила, - прокомментировал Рифат. И в самом деле, одна из женщин выпрямилась и смотрела на машину. Нижнюю половину лица как будто покрывает маска. Красная.

Баба - а это была армянка в подранном халате - задрала нос и принюхивалась, как собака. Даже с такого расстояния я видел раздутые ноздри.

Она вдруг взревела и заколотила себя по подушкообразным грудям, как орангутанг. И поперла на нас.

- ЖМИ! - проорал Рифат.

Юрец, к моему удивлению тут же выжал газ. Покрышки завизжали. Машину окутали черные клубы, а в окно вплыла вонь горелой резины. «Шанс» рванул вперед.

Взревел двигатель. Еще немного и взлетим.

Грохот. Бампер подсек армянке ноги, встрепыхнулось платье. Колени стукнули по капоту, задница вмялась в лобовуху. По крыше как будто забарабанил крупный, с куриное яйцо, град, армянка перекатилась по заднему стеклу, по багажнику. Юрец еще поддал газу и врезался в самую толпу.

Машина подпрыгнула. Стуки, визг, влажный треск. Лобовое стекло прорезала белесая паутина, опять брызги, брызги. Трещины, как порезы, будто само стекло и кровоточит.

Улицу разрезал гудок клаксона. На капоте лежит психопатка, Рифат шипит, растирая колено. Повезло, что он не выстрелил, а ведь мог бы, ненароком.

Боковое стекло со стороны Юрца рассыпалось. Черт знает, почему. Сам «водила» сидел с осколками в волосах и растирал лоб: а на лобовухе теперь еще вмятина от головы.

- О-ох, - пробормотал Юрец. - Меня тошнит...

Открыл дверь, послышались булькающие, утробные звуки. Рифат меж тем выскочил из машины.

Раздался выстрел, и домохозяйка с остатками бигудей в волосах скрылась в зарослях шиповника.

- В голову, - сказал Рифат. - Точно в голову.

Пальцы у меня липкие, на заднем сидении лежит забытый гвоздодер. Я вытер ладони о джинсы, и подхватил «оружие».

Юрец растирал красноту на лбу. Рифат, как полицейский из дешевого боевичка, держал стойку: в одну сторону повернулся, в другую.

- Последний патрон? - спросил я. Он кивнул.

У Коляна калитка всегда нараспашку, потому что много людей живет в одном дворе. Во-первых сосед, дядя Костя, во-вторых, квартиранты, так что калитку открыть может любой желающий.

Песок завезли - прямо напротив Колиных окон гора, и в ней полузакопан грузовичок, с синим кузовом. Еще вчера здесь возилась малышня, с игрушками, лопатками и пасочками.

Но во двор мы вошли с опаской. Узкая дорожка между стеной, чужой забор сплошь из поржавевших прутьев и битых шиферин.

Рифат вертел пистолетом. Юрец все трогал лоб - в рассаженной коже поблескивали стеклянные крупинки.

- И где Коля ваш? - спросил Рифат. Мы остановились возле входной двери. Сбоку - дом, из грубых, неоштукатуренных блоков. Без крыши, недостроенный. Это типа уже не Колькина территория, но забора как такового нет, чуть дальше - домик поменьше. И флигель еще, и там как раз квартиранты.

Были.

- И что? Заходим? - шепнул Рифат.

- Ну, - я дернул дверь. Открыто. Спину кольнул чужой взгляд, как будто следит кто сверху.

Оглянулся. Пацаны как по команде, посмотрели вверх, на недостроенный дом. Никого вроде.

В Колином дворе даже ночью не бывало так тихо. Тут всегда пищали дети, орали кошки, лаяли собаки, матерились мужики. А сейчас тишина, от которой ждешь подвоха.