Страница 47 из 80
— Я рад, что вы здесь, — произнес Торин, подрагивая.
— Тише, тише, тише, — приговаривал Бильбо, все еще не оставляя попытки спасти предводителя их отряда. Но под рукой ничего не было, одни только камни и лед.
— Я хочу, что бы мы простились друзьями, — изо рта Торина вытекла струйка крови.
— Нет. Ты… нам еще рано прощаться, ты будешь жить, — уверил гнома Бильбо.
Лириан мягко взяла хоббита за руку, которой он пытался перевязать рану своим поясом от куртки, и убрала ее. Торину уже нельзя было помочь. По щекам принцессы текли горячие слезы, а грудную клетку разрывало так, словно у нее самой была там дыра.
— Простите меня, — прошептал Торин, задыхаясь. — За мои слова. Лириан, — Торин глубоко вздохнул со страшным хрипом. — Я был невежлив к тебе, мой разум затмили алчность и эгоизм. Ожидая конца мира в покоях Махала, я всегда буду помнить прекрасную принцессу эльфов.
Лириан всхлипнула и зажала своей теплой ладошкой холодную, покрытую мозолями руку Торина. Этим жестом она сказала больше, чем всеми теми словами, что застряли у нее в горле.
— Бильбо, — продолжал Торин через силу, которая с каждой секундой оставляла его. — Ты поступил как настоящий друг. Прости меня. Я был ослеплен. И мне очень жаль, что я подверг тебя стольким опасностям, — Торин снова закашлялся.
— Нет, нет, что ты, — затараторил Бильбо. — Я рад, что разделил их вместе с тобой, Торин, все-все-все, до единой. Это намного лучше, чем заслуживает любой из Бэггинсов.
— Прощайте, мои друзья, — улыбнулся Торин. — Возвращайтесь домой, к родным и близким. Если бы больше людей ценили свой дом превыше золота, мир был бы намного лучше, — Торин выдохнул последний раз и замер.
В небе раздался пронзительный крик хищных птиц. Огромные орлы, вызванные Радагастом, летели на помощь.
— Нет! Нет, нет, нет! Торин, — Бильбо припал рядом, указывая на небо. — Видишь, Орлы. Орлы, орлы уже здесь, — Бильбо глянул на глаза Торина, которые навсегда померкли. — Орлы… — произнес он и, спрятав в руках лицо, заплакал.
Лириан отстранилась от гнома и обняла маленького хоббита. Бильбо уткнулся ей в плечо и плакал, совершенно не стесняясь своих чувств. Лириан слез тоже не сдерживала. Как жалко ей было Торина, дошедшего до конца, добравшегося до дома, к которому он стремился последние полторы сотни лет. Но не смотря на все трудности, которые преодолел их маленький отряд, он так и не стал Королем Под Горой. И так же ее сердце оплакивало Фили, которого так легко убил ненавистный Азог Осквернитель. Торин отомстил ему. За деда, за отца, за себя и за племянника. Но сколько еще гномов сложили свои головы в этой битве. В этом безрассудном походе, который переменил ход истории и навсегда сбил врага с намеченного плана.
Вскоре на Вороний Пик поднялись все уцелевшие гномы из отряда Торина. Они собрались на ледяной площадке, и каждый склонил голову и преклонил колено перед их павшим королем. Лириан вежливо увела Бильбо от Торина, дав возможность гномам достойно проститься с их предводителем. Они с Бильбо присели на выступе холма. Через какое-то время к ним подошел Двалин:
— Нужно отыскать тело… Фили, — он глубоко вздохнул. — Должно состояться погребение, мы должны проводить их с честью.
Лириан покивала. Бильбо был подавлен, он грустно сидел на выступе, и девушка не стала его тревожить. Она оглянулась на гномов. В своей горечи за Торина, эльфийка не заметила, что еще одного гнома не хватает. Глаза эльфийки не находили смешную шапку-ушанку.
***
Тауриэль подползла к лежавшему без сознания Кили. Она переложила его голову с холодного камня к себе на колени. На руке эльфийки осталась кровь — острие камня рассекло голову Кили. Девушка с трудом оторвала от бархатной накидки кусок ткани и перевязала голову, чтобы остановить кровотечение. Она смотрела в спокойное лицо гнома: он лежал тихо, с плотно закрытыми глазами, как будто просто спал.
— Очнись, — прошептала эльфийка. — Я не для того спасла тебя, чтобы сейчас потерять, — Тауриэль медленно наклонилась и дотронулась своими губами до мягких губ Кили. Не открывая глаз, гном приоткрыл рот, отвечая на поцелуй. Он поднял руку, и ласково погладил эльфийку по щеке.
— Я так боюсь, что это сон, — прошептал Кили. — И что моя Тауриэль сейчас далеко.
— Не бойся, — Тауриэль провела кончиками пальцев по скуле гнома.
Кили открыл глаза, и первое, что он увидел была теплая и нежная улыбка Тауриэль. Та самая, которой она улыбалась ему в темницах, когда они всю ночь напролет разговаривали о звездах и путешествиях.
Кили подтянулся на руках, усаживаясь рядом и облокачиваясь о холодную стену.
— Я так рад, что ты рядом, — он взял в руки теплые ладошки Тауриэль. Заметив на ее лице кровь, Кили взволнованно спросил:
— Ты ранена? — он смахнул большим пальцем руки застывшую кровь с небольшого пореза на подбородке.
— Не страшно, — отмахнулась Тауриэль, хотя делать глубокие вдохи ей было еще трудно.
— Прости, из-за меня ты чуть не погибла, — покачал головой Кили.
— Тауриэль! — раздался голос Леголаса где-то внизу.
— Это мой брат, — встрепенулась Тауриэль. — Он идет за мной, чтобы вернуть меня к отцу, — она испуганно поискала глазами, где можно было бы спрятаться.
Имя дочери Трандуила послышалось вновь — Леголас подходил ближе.
Перед глазами Кили запрыгали черные точки, удар о камень не прошел даром. Он вдруг вспомнил о том, что заставило его оказаться почти на вершине Вороньего Пика. В груди гнома быстро забилось сердце, жажда мести за брата застилала разум. Азог.
— Кили, — раздался басистый голос над головой гнома.
— Двалин?
Подошедший гном помог Кили подняться.
— Ты как? В норме? — поинтересовался Двалин. Заметив зеленую перевязь на голове, он обернулся на поднявшуюся на ноги Тауриэль и, неожиданно для самой эльфийки, почтительно склонил голову.
— Двалин, где Азог? — спросил Кили, водя взглядом по площадке в поисках оружия.
— Его труп украшает водопад Бегущей, — резко ответил Двалин. — Торин убил его.
Лицо Кили слегка просветлело, гордость за маминого брата поселилась в его груди.
— Кили… — Двалин не знал, как помягче преподнести трагичную весть. Да и не умел он смягчать такие удары. — Торин пал. От руки Азога…
Тауриэль не смогла подавить возглас ужаса и прикрыла рот рукой. Она не знала Торина близко и ей, в общем-то, была не важна месть Азогу Осквернителю. Ей стало страшно за Кили: в один день потерять всех — родного брата и дядю.
Кили чувствовал, что теряет связь с миром. Он перестал ощущать реальность. Двалин, Тауриэль, Вороний Пик… Где он, какое сейчас время года. Все стало абстрактным. Сердце давно перестало биться о ребра, он тихо и редко отдавалось где-то глубоко внутри. Живот скрутило, а ноги стали ватными. Грудную клетку пронзила такая боль, что если бы в него одновременно вонзились сотни моргульских стрел, было бы куда легче, чем сейчас. Крик вырвался против его воли. Крик, полный отчаянья и горечи. Кили упал на колени.
Тауриэль кинулась к нему. Вдвоем с Двалином они подняли бедного побледневшего гнома. В его глазах стояли слезы.
Снова, на этот раз уже совсем близко, послышался голос Леголаса.
— Тауриэль, — хриплым голосом просипел Кили. — Возвращайся домой… Я… я должен их похоронить. Достойно проводить в последний путь к покоям Махала.
— Никуда я не пойду, — упрямо ответила эльфийка. — Я буду рядом, Кили. Я буду с тобой в этот трудный час. Я не…
— Тауриэль, — Леголас, наконец-то, нашел ее.
Наткнувшись на столь необычную компанию своей сестры, он запнулся.
— Леголас, я не пойду домой, — твердо сказала Тауриэль. — Передай отцу…
— Тауриэль, — прервал ее принц. — Le baur noss. Nana… Cuil-he (Ты нужна дома. Мама… Она жива).
Тауриэль во все глаза уставилась на брата, пораженная новостью. Что за шутки?
— Nana dangen ir nin na-racharan idhri
Леголас мягко отвел сестру от гномов: