Страница 4 из 15
И самую малость за Вязьмой.
Отчего б и нет? За него дядька двадцать пять золотых отдал... это много.
- Вот ты где, - дядька появился, когда Красава почти решилась подойти. Нет, не стала бы она шнурок дарить, а просто обронила б под ноги. Глядишь, и понял бы... а нет, то и леший с ним, с непонятливым. - Что делаешь?
- Гляжу... ладно выйдет, дядюшка, - она поцеловала дядьку в щеку. - Еще б стекольца цветные поставить. Я видела такие намедни...
...в тереме царском, в который их с Берусей возили. Дядька баил, что сие - честь великая. И наряды справил. Хороший он. Другой бы, небось, не стал с чужим дитем маяться, а он, что Берусе, что Красаве - поровну. Одной платье, значится, и другой будет. Вот и поднес. Берусе - из алого шелку, текучего, яркого, что пламень, да шитого золотом.
А Красаве - синий да с серебром.
Не оттого, что серебро дешевше, но синий ей к лицу. Бледна она, что лицом, что волосом. Девки-то говорили, будто бы волос в шелухе луковой полоскать надобно, тогда и рыжиною заиграет. А брови подмалевать самую малость, но Красаве боязно было.
Грех сие.
Добре, что дядечка уже и не молится кажный день, как сие должно. И Красаву не принуждает. Сама она гораздая и за него, и за жену егоную, и за Берусю... за прочих всех.
Божиня милосердна.
Увидит, что не со зла дядечка. Работы у него многое, цельными днями в разъездах, в заботах. Может, и желал бы колени преломить, да некогда. А у Красавы времени свободного изрядно, и не лень ей помолиться за всех...
...в царских палатах ее окна поразили. Огроменные, почитай в рост человеческий. И стеклами закрытые, а не слюдою. Стекла, хоть цветные, а прозрачные. Красава сама скрозь них глядела и видела все-все, правда, в алый колер окрашенное, но то - пустяк.
Вот бы и в дядькином доме поставить такие...
...больше в палатах ей ничего-то не глянулось. Хороши, да... душно в них. И не оттого, что натоплено и людно. Нет, будто бы давят стены, расписанные дивно. И потолок узорчатый, все мнилось, упадет да на самую маковку... и чадно.
И тесно.
Бояре в шубах, что медведи ряженые, толкутся, один поперед другого лезут. Боярыни друг дружке улыбаются, раскланиваются, да только правды в том - ни на грошик... девки одна на другую ревниво поглядывают, и вспомнилось, что слышала Красава: будто бы царицу новую ищут.
Скоро и смотру устроят.
Свезут девок со всего царствия Росского, может, тогда и их с сестрицею позовут? Нет, в царицы Красаве не хотелось. Да и кто выберет ее? Небось, знала за собой, что красота у ней - только в имени...
...скользить.
...дальше по памяти ледку, который слаб - куда там осеннему - чуть отвлечешься и провалится, ухнешь тогда иль в один свет, иль в другой.
Осторожней, Зослава.
Глянула я на терем царский чужими глазами и отступила.
Не про него речь.
Не про бурштыновую сосновую стружку, которую бы поднять да в рукаве спрятать, а там, тайком, нюхать и вспоминать день нынешний, пресветлый.
...про дядьку хмурого. Вновь заботы одолели. Их у него больше, чем мышей в старом амбаре. И Красаве совестно, что ничем-то она помочь не способная.
- Послушай, дорогая, - молвил дядечка и руку на плечо Красавино положил. - Ты уж выросла, заневестилась... пора тебе своим домом зажить.
Красава этого разговору ждала.
Чай, восемнадцатый годок шел. И уж беспокойственно стало: а ну как ее нехорошесть станет причиною того, что и в столице не сыщется мужа? Вдруг да вековать ей в дядькином тереме всю жизнь оставшуюся? И ладно бы супруг, без супруга Красава как-то да пожила б, за хозяйством вот глядела бы, о дядечке заботилась, но деток хотелось со страшною силой.
А как их без супруга-то?
И забилось сердце, не понять, от радости ли, от тревоги. Застучало. Загремело.
- Многие у меня твоей руки просили, - дядечка же бороду огладил. - Только... не хотелось мне с тобою расставаться, Красава. Уж больно ты на сестрицу мою похожа...
И по голове погладил.
- Ясноокая ты моя... что ж за судьба у меня такая, а?
У кого спрашивал - сие не понятно, только Красава дядечку обняла.
- Мне и с тобой хорошо.
- Хорошо - это ладно, но... надобно бы тебе из столицы уехать. Ты у меня добрая сердечком, не то, что сестрица твоя...
Сказал и посмурнел.
И не солгал ведь. Неправду Красава чуяла. Была та словно деготь в меду, иль мясо тухлое, которое порой за свежее выдать пытались, маслом протирая, чесноком пересыпая.
- Дядечка...
- Проклятое дитя, - он отстранился и поцеловал Красаву в лоб. - Такова цена... и я готов ее заплатить. Но ты уедешь. Я нашел тебе мужа. Он хороший человек и будет о тебе заботиться. Любит. И ты его полюбишь, даст Божиня. Езжайте. И не возвращайся в столицу, слышишь? Даже когда меня похоронят, все одно не возвращайся...
- Дядечка!
Да что он говорит такое! Он еще не старый! Только-только четыре десятка сменял, а люди куда поболе живут. Это тетка здоровьем слаба. Бледна. Нежна. Из горницы своей не выходит почитай.
- Не возвращайся, - он провел шершавой ладонью по Красавиному лицу. - Хотел я, как лучше, а получилось... кто знал, что книгу она взять сумеет?
И вновь не поняла Красава, про кого он.
- И послушай. Если вдруг явится к тебе сестрица с просьбой... не важно, даже если стакан соли попросит или хлеба краюху, сама не давай. Не надо. И дам я тебе один амулет... его еще дед твой делал. Он, конечно, не самый добрый человек, но нас по-своему любил. Сбережет. Глядишь, и сбережет...
Этот голос звучал у меня в ушах.
И чуяла я, Зослава, чужой след на коже своей. Стояла. А где - не пойму сама. То ли на дорожке, желтым камнем мощеное, то ли на подворье чужом.
- Видишь, все получается, - молвила Красава, усмехаясь. - Только ты не доглядела, девочка... а времени у нас не так и много.
В руках боярыня крутила махонький цветочек.
- Я бы молчала, если б она... но Милослава... как ни крути, а все семья... и боюсь, что мой супруг следующим будет. А там и я... и дед... он ведь не зря пришел. Ты смотри, внучка берендеева. Хорошо смотри. Иное словами сказать неможно, а вот если увидит кто... от взглядов чужих клятвы не спасают...
Пальцы мягкие разжались.
Упал цветочек.
...на землю жирную, черную. И поднялась стая грачей, заголосили они, заметались в поднебесье. Темно стало. Холодно.
И Красава лишь поплотней закуталась в плащ меховой.
Рано весна пришла.
Надолго ли?
Не случится ли ей, осознавши, что не вовремя явилась, вспять повернуть? И тогда вернутся ветра студеные, а с ними - морозы, которые лягут на землицу эту черную, раздетую? Плохо будет... землица такого обхождения не потерпит.
Нанятый супругом магик расхаживал по полю. Мерил длинными ногами межу, и похож был не на грача, на аиста долговязого. Что-то делал, и Красава чуяла чужую силу, но понять суть происходящего не могла. Она и не силилась, просто глядела.
Старалась не плакать.
...третьего дня явился в поместье гонец, да не добрые вести принес.
Полыхнуло поместье боярина Воркуты.
Полыхнуло ночью, когда спали все, пусть и заговорено было от пожаров, а все ж... видать, заговор ослаб. Аль сняли его тайно недруги, коих у боярина множество появилось, когда дочь его поперед других царицей стала.
Где это видано?
Девка, если вовсе не безродная, то... разве про Воркуту писано в книгах особых, которые боярский родовод хранят?
...явился из ниоткуда... терем поставил... обжился... дела вел... а какие - то никому не ведомо. Как знать, может, и по заслугам оно воздалось. Небось, Божиня невинных бережет, а коль не сберегла Варкуту, то и не невинен он.
Это не Красаве сказано было, ей-то гонец письмецо передал с поклоном, с уважением, хоть и уважения сего было на каплю. Смотрел он иначе, с любопытствием жадным, а уж в людской-то разговорился. И про пожар - отчего случился он, не ведомо. Может, какая девка дурная свечу уронила, а может, и подпалили терем. Главное, полыхнуло на рассвете, когда сон крепок, и так занялось, что со всего терема только кошка рябая и спаслася, не иначе, нежели чудом...