Страница 73 из 81
Случайностей больше нет, а понятия подменены. В действительности, это Деревня, с ее укладом и обычаями сложна, а Город - примитив примитивов. Управление массой предельно примитивно, но сложно, едва ли возможно, управление отдельными частицами вне массы, и особо теми, кто сделал осознанный выбор, рискнул вырваться из нее - им есть "что с чем" сравнивать. Частицам, что поколениями живут вне массы, этого не понять, а поняв - не поверить. Масса для них (как безответственность) все еще привлекательна, собственному образу жизни они следуют возрастной привычкой, тем, что в "революционной молодости" не решились "податься в город". Но их детей украдут, тех, кому за 12-14, уже украли.
Частицы, которые вырвались, это осознают, но бороться, кроме как полной изоляцией, вне состоянии.
Зерно в массе своей горкнет и разлагается, отделенное семя прорастает.
Город, как толпа - это удивляющий примитив целей и идей, раздражительность, нетерпимость к чужому мнению... Городской житель, вынужденно помещенный в деревенскую среду с иным чувством (свойством) времени, пытающийся наладить в ней собственную жизнь, терпит неудачи и обидное скорее причиной, что еще очень долго сохраняет присущую ему возбудимость и раздражительность уже в силу ускоренности, поспешности выводов, поиска сиюминутной выгоды... но тем, с точки зрения "деревенского ума", неумении смотреть в завтрашний день, неуважению к нему (завтрашнему дню) и соседу.
Считая себя существом удивительно сложным, городской человек (а примеры у меня перед глазами) примитивен на удивление, а кажущиеся сложности характера и мышление выражаются в том, что он однолинейно, но чрезмерно...
возбудим,
раздражителен,
невнимателен,
поспешен в выводах,
скуп на уважение, потому не уважаем сам...
Это, как нельзя более (если он к тому же распущен и не способен сдерживаться) становится заметным, когда он оказывается вырванным из своей среды, и считает что может перестроить обычаи (уклад) места, а не подстроиться к нему.
Деревенский житель, в очередной раз обманутый в лучшем, да непонятый в намерениях, склонен отстраниться (не лишая себя удовольствия позлословить в семейном кругу) предоставить подобное лечению "временем" или "случаем" самому месту - то есть, Природе и Земле. Но это городским умом воспринимается как затаенное, угрожающее ему, еще более увеличивая его подозрительность и даже побуждающее к поспешному - "упреждающему".
Не вижу смысла далее исследовать этот вопрос. Виновной стороны здесь нет. Вывод очевиден... но уверенность в определениях "правильного и неправильного" отсутствует.
Некоторым вещам должно бы уходить в безвестность чистыми, чтобы их не извратили и не опошлили. В такое (варажничество) ранее вводили только изустно, на примерах, начиная с малых, пошагово. Потому как нет ритуалов обязательных и обычаев обязывающих, есть только, иногда проявляющаяся на уровне инстинктов, потребность жить так, а не иначе. Это как обретение равновесия, логики жизни, ее простого смысла, и одновременно возможность не упасть, не изваляться в грязи, после которой уже не отмоешься. Сегодня не часто встретишь людей, которые живут гениально. Мне нравится читать и расшифровывать старые рукописные тетради ВАРАГА- там много уставного, что может быть пригодно и к нынешнему дню. Еще нравится вложенная в них ирония, но это возможно, отпечаток личности предыдущего переписчика.
АТАВИТЫ КРАСНЫХ ТЕТРАДЕЙ:
Разброс по времени написания предполагаю очень велик, примеряя отдельные, можно сделать вывод, что речь в них может относиться к дохристианскому периоду. В любом случае, атавиты языческие, несмотря на двоеверие, христианского в них мало или нет совсем. Необходимо учитывать, что атавиты многократно переписывались и хранились в семьях, являясь предметом гордости каждой. Они читались вслух и несут на себе отпечатки личности каждого переписчика. Другими местами называют "трапарь" и трактуют (думаю ошибочно), как напутствие на "тропу", на дорогу (выглядит логичным). У нас - "атавиты" (смыслы). Эти принадлежат к так называемым "красным тетрадям". Здесь "красное" не значит "красивое", коль относятся к "воинским требникам". Не уставное, но близко. Очень обширный список, несколько тысяч атавит. Не все равны. Брал по десять лучших, интересных современности (хотя здесь предвзят), пытался урезать, довести до полусотни. Слова, читателю непонятные, осовременил, полностью нечитаемые пытался угадать по общему смыслу. Последний список по дате хранения относится к 1940 году. Одну из тетрадей, от которой дошла всего пара листов, рассеял по спискам. Разброс по времени написания предполагаю очень велик, примеряя отдельные, можно сделать вывод, что речь в них может относиться к дохристианскому периоду. В любом случае, атавиты языческие, несмотря на двоеверие, христианского в них мало или нет совсем. Необходимо учитывать, что атавиты многократно переписывались и хранились в семьях, являясь предметом гордости каждой. Они читались вслух и несут на себе отпечатки личности каждого переписчика. Видоизменять, улучшать их считалось правом к ним допущенного, чтеца. Традицией было прятать в долбленых бревнах избы. Некоторые, как знаю, и вовсе засмаливали в столпы варажниц. В период церковного мракобесия, хранители приравнивались к чернокнижникам и с ними поступали соответственно. А сколько тетрадей сгорело, когда фашист жег деревни? Отчасти, эта публикация приоткрывает культуру срубников, варага, схутников, странников.
Изборник атавит Первого списка (Михеевы тетради):
101: Встречь пущенной стрелы камня не бросай - не попадешь, а подставишься. Стань никем в его глазах, пропусти стрелка мимо себя и... камнем в затылок.
102: Унижая других себя возвеличивать - занятие дешевое и даже постыдное, но не к случаю, когда дразнишь врага в ожидании прощальной драки.
103: С темных дел в герои не выйдешь, им свидетелей нет. Язык твой - не свидетель никому. На собственные глаза ставь свидетелей, на уши, а придет время, накопится - курковым пальцем "отсвидетельствуй". Язык опять же глух - ничего не видел, чего ему высовываться?
104: Всякому, что бегущему, что пешему, что лежачему, а лишняя вещь - лишняя забота. Всегда лучше налегке бежать, даже мыслию.
105: Если без храбрости, то и без радости. Храбрость с радостью соседствуют. Особенно, если осознаешь, что был храбр.
106: В ином деле и бегство - удаль. Не каждый на него решится, иные баранами стынут, цепенеют. Но это случай. Это еще не та бумажка, по которой сверяются.
107: Выигранный бой всегда сладок, таким и останется. Потеря - всегда горечь. Когда приходит время потерь думай о сладком.
108: Мозги с зубами плохо уживаются - тут либо зубы выпадают, либо мозги деревенеют. Но главная беда в том, что мозговитые воевать не желают. А надо бы... Ищи свою войну, будь в ней командиром, точи зубы по всему телу.
109: Осторожных смерть никак найти не может, но и жизнь их сторонится. Нет их на ее празднике! Примеры предков обязывают...
110: (...)
Изборник атавит Второго списка (Михеевы тетради):
201: Брать чужое грешно, а не брать с войны грех втрое, потому как - глупость. А нет ничего грешнее глупости! Что с боя взято, то свято, уже не чужое - свое, тут все грехи смываются.
202: Хочешь жить нескучно? Поступай не течением смыслов общей колеи. А вынырнув, осмотрись, удивись себе - стоило ли того? - и решай - куда тебе? На все стороны или обратно в канаву.
203: Не скорому впереди быть, а спорому. Скорый на один рывок, на одно дело, а нет таких дел - на рывок. Всякое дело из множества состоит, слипаются, внутрь не втиснешься. Щелкай орешки от нижнего.