Страница 87 из 92
К этому времени Хрущев заметно расширил сферу своей деятельности. Об этом свидетельствовало его выступление 7 декабря 1954 года на всесоюзном совещании строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов. В нем Хрущев говорил: "Нельзя больше мириться с тем, что многие архитекторы, прикрываясь фразами о борьбе с конструктивизмом и о социалистическом реализме в архитектуре, нерасчетливо расходуют народные средства".
Особую неприязнь у Хрущева вызывали высотные дома, построенные в последние годы Сталина в Москве. Он приводил расчеты, свидетельствующие о том, что "мало в высотных зданиях площади основного назначения и… много так называемых конструктивных площадей". Он вообще не любил высотные здания, а уж тем более со всякими "украшательствами". Хрущев утверждал: "Строителям иногда даже трудно справиться с выполнением в натуре этих украшательств". Лигачев вспоминал, как, увидев во время своего пребывания в Новосибирске проект строительства одиннадцатиэтажной гостиницы, Хрущев стал спорить с академиком С.А.Христиановичем, защищавшим проект. По словам
Лигачева, Хрущев считал, что высотные здания "неэкономичны (при этом он не учитывал фактор цены). Разгорелся спор… Разговор кончился тем, что Никита Сергеевич сказал следующее: "Вы, Христианович, знаете высшую математику, а я владею арифметикой, четырьмя действиями, и докажу, что вы не правы".
Хрущев уверял, что менее высокие здания, построенные без "украшательств" будут дешевыми. В своей речи 7 декабря он указывал на большую дешевизну стоимости площади в недавно построенной гостинице "Украина" и построенной до войны гостинице "Москва". Хрущев еще не знал, что через полвека гостиницу "Москва" придется снести из-за того, что "дешевое" здание стало катастрофически разрушаться, а "Украина" продолжала стоять.
7 декабря 1954 года он заявлял: "Все, что в строительстве можно заменить бетоном или железобетоном, надо заменить… Широкое применение сборных железобетонных деталей, конструкций, крупных блоков и новых эффективных материалов является тем новым в технике строительства, что повелительно требует отрешиться от устаревших приемов проектирования". Он осуждал наличие в стране многочисленных типовых проектов. Так было положено начало эре массового жилищного строительства однотипных пятиэтажных домов, которые вскоре были воздвигнуты буквально по всей стране.
Каганович считал, что "Хрущев сыграл немалую роль в деле развертывания в более широких масштабах строительства, особенно по внедрению панельного и бетонного строительства. Потребовался нажим на строителей – и Хрущев нажимал на них часто и не демократическим путем, и Президиум ЦК его в этом поддерживал. Правда, в интересах единства Президиум допускал слабость в реагировании и на допущенные ошибки Хрущева, когда он, например, чрезмерно выпятил роль строителей в ущерб архитектуре под лозунгом недопущения украшательства и удешевления, не учитывая, что роль архитектуры не сводится к украшательству". На декабрьском совещании 1954 года Хрущев высмеял президента Академии архитектуры Мордвинова, сказав, что он, подобно Григорию Грязнову из "Царской невесты", "стал не тот". А вскоре, как отмечал Каганович, "была даже упразднена Академия архитектуры и ослаблен архитектурный надзор, что привело к ухудшению качества строительства".
Оправдывая это направление деятельности Хрущева, Гришин писал: "Сегодня раздаются голоса архитекторов, писателей и журналистов об однообразии облика наших городов…, но острую жилую проблему невозможно было решить, если бы отказались от промышленных унифицированных методов строительства и перешли на штучную работу, сооружение каждого здания по индивидуальным проектам. На это в то время пойти было невозможно… Массовое строительство жилых домов и объектов соцкультбыта, строительство по типовым проектам позволило быстро решить жилищную проблему. Десятки миллионов людей получили благоустроенное жилье, и это большое дело".
Хотя пятиэтажки впоследствии стали презрительно называть "хрущобами", автор, проживший 16 лет в двухкомнатной квартире на пятом этаже такого дома, может высказать не только критические замечания в их адрес. Возможность жить со своей семьей в отдельной квартире перевешивала многие минусы "пятиэтажки". Мы гордились своей квартирой и поэтому часто принимали там гостей, в том числе из различных зарубежных стран. На замечания последних о том, что мы живем тесновато, мы отвечали, что нам вполне удобно, а более громозкую квартиру труднее было бы прибирать. О том, что наша любовь к квартире была искренней, нам стало особенно ясно, когда мы покидали ее.
В то же время советские люди не могли не сравнивать жилье, которое они получали в пятиэтажках, с особняками, которые были воздвигнуты в середине 50-х годов для каждого члена Президиума ЦК и членов их семей на Ленинских (Воробьевых) горах Москвы. Хотя эти сооружения не были более шикарными, чем многие из коттеджей, построенных современными богатыми людьми, строительство целого поселка домов для вождей страны, вызвало раздражение у москвичей, подавляющее большинство которых проживало в то время в коммунальных квартирах. Эти дома за высоким забором получили ироническое название "колхоз" "Заветы Ильича". Таким образом, пародировалась склонность нового руководства постоянно оправдывать свои действия ссылками на Ленина и одновременно выражался укор: подразумевалось, что Ленин бы никогда не позволил такого строительства.
Хотя теперь члены Президиума ЦК стали соседями, отношения между ними от этого не улучшились. По мере того, как Хрущев расширял сферу своей активности, усиливалась закулисная критика Маленкова. 12 марта 1954 года во время предвыборного выступления Маленков, полностью опровергая свой же тезис от 6 ноября 1949 года о неизбежности крушения всей капиталистической системы в случае третьей мировой войны, заявил, что прямое противоборство социализма и капитализма "при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации". Это заявление вызвало критику со стороны Молотова, который считал, что таким образом поступательное развитие человеческой истории ставится в зависимость от ядерного оружия. Эта критика была поддержана Хрущевым и другими членами Президиума ЦК.
Одновременно были предприняты шаги для подрыва позиций Маленкова. В отставку был отправлен ставленник Маленкова, руководитель ленинградской парторганизации Адрианов. В марте 1954 года был возрождено Министерство государственной безопасности СССР под названием "Комитет государственной безопасности СССР", во главе которого встал человек Хрущева – Иван Серов. В ноябре 1954 года канцелярию Президиума ЦК, которую возглавлял Суханов, заменили Общим отделом, который находился под контролем Хрущева.
В апреле 1954 года Верховный суд реабилитировал Кузнецова, Вознесенского и других, а в декабре 1954 года в Ленинграде состоялся процесс над Абакумовым и рядом других ответственных работников МГБ СССР. Их обвиняли в нарушение законности, особенно в связи с "ленинградским делом". Ряд исследователей отмечают поспешность в проведении этого процесса и особую скорость в исполнении приговора: Абакумов был расстрелян через час с четвертью после оглашения приговора. Историк К.А.Столяров писал, что Абакумов "был одним из немногих, кто знал обо всех злодеяниях власть имущих, в том числе и Хрущева… Я основываюсь на том, что торопил следствие и пытался форсировать события генерал-полковник Серов, человек Хрущева… Хрущев стремился как можно быстрее разделаться с Абакумовым… Почему Хрущев так энергично спровадил Абакумова на тот свет? Чего он опасался? Определенно, ответить на эти вопросы крайне сложно, – находясь у власти, Хрущев позаботился о том, чтобы изобличавшие его документы были уничтожены". В то время в верхах советского руководства считалось очевидным, что инициаторами "ленинградского дела" были Берия и Маленков, а о роли Хрущева умалчивалось. Хотя Маленкова не обвиняли в ходе процесса, суровый приговор Абакумову и другим прозвучал серьезным предупреждением Маленкову.