Страница 45 из 146
Когда Борис замолчал, Алексей поднялся из-за стола, подошёл к нему и положил на плечо свою руку.
— Я тоже думаю, что вместе мы сотворим великие дела. Нашему знакомству нет и часа, но уже ясно — мы очень неплохо подходим друг для друга. Но тем не менее я хотел бы ещё раз сказать — всё, что только что я изложил о своём прошлом, а Василий Петрович о своём — это правда. А правда интереснее любой, даже самой невероятной, актёрской игры.
— Ну уж нет! — раскрасневшийся Борис тоже поднялся из-за стола и продолжил, немного запинаясь от хмельной усталости, свою прежнюю линию. — Невероятна именно твоя игра! Извини, но я в этом понимаю толк… Ты — мастер перевоплощения. Да! И я хочу по этой причине выпить именно за тебя!
С этими словами он потянулся за бутылью, однако обнаружив, что она пуста, несколько мгновений глядел на неё, как на предателя, воспалёнными глазами.
— Вот тебе и выпили… Измена…
— Сядь, Боренька, мы уже за всё выпили. Давай кофе заварю?
Алексей с тревогой взглянул на Бориса, который на глазах терял над собой контроль и, казалось, скоро свалится в пьяный сон. Кто знает, сколько он выпил накануне? Вдруг с ним что случится, приедут врачи, полиция, спросят документы, которых у них нет… Бедная его сестра, ей, скорее всего, будет нужно помогать, а они, оставаясь на нелегальном положении, помочь не смогут… Нет, это парня необходимо любой ценой вернуть в чувства, и вернуть немедленно. Но как? А может быть — попытаться немедленно, прямо сейчас сделать то, что он хотел отложить на утро? Сделать — и тем самым подтвердить правоту рассказанной им истории! Хорошо бы, однако поймёт ли всё правильно этот перебравший современный москвич? Тогда откладываем назавтра? — Нет, тоже нельзя… Ну, тогда будь что будет!
И Алексей с силой потряс Бориса за плечи.
— Проснись, товарищ!
— А-а…
— Ты не скажешь, когда в этой квартире последний раз делался ремонт?
— Какой ремонт?
— Нормальный, серьёзный ремонт.
— Не было в ней ремонта, — тихо ответил Борис. — При мне — не разу. Только обои переклеивали и ванну сменили. Куда прикажешь девать книги и рояль, если затевать нормальный ремонт?
— Я тоже так подумал. Вот эта трещина на гипсовой розетке, — и Алексей указал пальцем на потолок, откуда свешивалась освещавшая кухню люстра с пыльным стеклянным абажуром, — я её прекрасно помню, она появилась в конце тридцатых, когда дом был ещё новый и дал осадку. А раз в квартире не было ремонта — значит, кое-что здесь должно было остаться с тех пор, и мы сейчас это проверим. А заодно убедим гостеприимных хозяев в нашем древнем и отчасти знатном происхождении.
— Что ты хочешь найти? — поинтересовался Петрович.
— Тайничок из стены. Не сравнить, конечно, с твоим кладом на рублёвской водокачке, но всё-таки…
Расчёт Алексея удался. Борис сразу же перестал клевать носом в стол и заинтересованно поднял голову. На лице Марии промелькнула тень обеспокоенности:
— Тайник? В нашей квартире? Разве такое возможно?
— Да, возможно, — доброжелательно ответил Алексей. — Я всё сейчас объясню. В последний раз я был здесь в октябре сорок первого года, в двадцатых числах. Город тогда находился уже на осадном положении, увольнений не давали, но отец позаботился, чтобы меня отпустили на несколько часов. Отец тогда собирался в командировку в Англию, добираться до которой нужно было через Тегеран и северную Африку, и он не был уверен, что вернётся обратно живым. Также было неясно, что станет с Москвой… Он хотел показать мне кое-какие из своих бумаг и вещей, которые он называл важными не только для меня, но и для страны. Однако времени почти не было, мне требовалось вернуться до комендантского часа. Мы с отцом лишь успели выпить чай и он сообщил, что устроит в стене на кухне, где-то под вентиляционной вытяжкой, небольшой тайничок, в котором оставит для меня наиболее важные вещи. Тогда готовились к сдаче Москвы и даже было правительственное постановление по закладке тайников и другим подобным приготовлениям для подпольной борьбы. Я уверен, что отец своё слово сдержал, и тайник оставил. Потом, конечно, когда немцев отогнали от Москвы, он мог забрать из тайника свои вещи, однако то, что предназначалось для меня, думаю, должно было сохраниться. Ведь мы с ним твёрдо договорились, что если я останусь в живых, то заберу их оттуда сам.
— Ну и ну, — покачал головой Петрович, услышавший эту историю впервые.
— Интересно, — задумчиво отозвалась Мария. — Ремонт всё равно скоро делать, так что можно и поворошить стену. Как ты, Борь, думаешь?
— Я ничего не понимаю… А что для этого надо?
— Простучать стенку возле вытяжки и, если что найдём — вскрыть.
— Валяй…
Добившись разрешения Бориса, Алексей взял в руки деревянную поварёшку, поднялся на стул и начал потихоньку простукивать стену. Несколько раз он замирал, прикладывал ухо к штукатурке, возобновлял удары и перепроверял результат, тихонько проходясь по стене костяшками сжатых в кулак пальцев.
— Вот здесь, похоже. Можно нож?
Петрович без энтузиазма протянул Алексею короткий, но массивный кухонный нож. В его глазах нетрудно было прочесть грусть и сожаление о затеянном его другом поиске маловероятного клада. Ведь в случае если поиск закончится неудачей, то им скорее всего придётся лишиться этого вполне гостеприимного крова и обнаруженных в нём доброжелательных знакомых. Забавно, что этот захмелевший москвич с сестрой, имеющие какое-то отношение к кинематографии, до сих пор видят в них актёров. Нет, рано, рано пришла в голову Алексею мысль искать тайник, без неё они бы уже спокойно улеглись спать, а наутро, глядишь, что-нибудь и придумали…
Тем временем Алексей, как заведённый, перепачкав дорогие брюки обильно сыплющейся вниз известковой пылью, выбивал один за другим куски штукатурки. Один из них, отлетев в сторону, вдребезги разбил фарфоровый чайник, чем не мог в очередной раз не расстроить Петровича: «Ну вот, уже и материальный ущерб нанесли…»
— Глянь! — Алексей остановился. — Кругом извёстка, а тут — цемент.
Действительно, на участке стены, с которого удалось содрать штукатурку, отчётливо выделялся шов тёмно-свинцового цвета. Да и цвет кирпича над этим швом, казалось, отличался от остальной кладки.
Приложив ещё немного усилий, Алексей расчистил уложенный плашмя кирпич, который явно был заделан в толщу стены значительно позднее. Он попытался расковырять ножом цементный шов, однако из этого ничего не вышло, шов был крепок, как металл. «Наверное, батя чистый цемент развёл. Искать песок времени не было. И ещё удивительно, как у него вообще на всё это времени хватило. При его-то занятости!»
— Нужно что-то, чтобы пробить шов. Не поищешь? — обратился Алексей к Борису.
Тот кивнул и удалился из кухни. Спустя минуту он вернулся с мощной дрелью в руках.
— Отлично!
— Лучше не бывает! — Петрович поспешил охладить азартный восторг Алексея. — Мы что, весь дом хотим в свидетели позвать? Три часа ночи!
— А ведь он прав, — заметила Мария. — Может, отложим всё это до утра, а сейчас пойдём спасть?
Между тем уже сам Петрович, быстрыми шагами выйдя в коридор, возвращался оттуда со знакомым нам автоматом ППШ в руках.
— Прикладом, Лёша, приложи его. От пары ударов прикладом никто не проснётся.
— Что это? — с изумлением вскрикнул Борис, протирая глаза.
— Боевое оружие бойцов спецдивизии НКВД СССР. Приклад, между прочим, не берёзовый, как у пехоты, а из дуба. Лови!
И он протянул Алексею тяжёлый автомат.
— Погоди, отцеплю магазин и проверю, чтобы патронник был пустой. А то вдруг потом заклинит…
Он проверил затвор, передал Петровичу диск с патронами, получше расположил себя для нанесения удара и, вложив все силы в короткий и энергичный удар, нанёс его прямо в центр подозрительного кирпича.
Ко всеобщему удивлению, кирпич оказался тонкой плинфой, поставленной на длинное ребро и потому нуждавшейся для крепления со стеной в прочном цементном растворе. Глиняная переборка разлетелась по своему центру, осыпав мебель и пол осколками. Алексей запустил руку в образовавшийся проём, потом с жаром схватил автомат и принялся добивать уцелевшие от первого удара края переборки. Наконец, ему удалось вытащить из стены пыльный металлический контейнер. Он слез с табуретки и, переведя дух, медленно и торжественно возложил его на стол, с которого Петрович едва успел сдвинуть в строну рюмки и тарелки.