Страница 45 из 47
-Вы помните легенду о вашем предке - прекрасном Луции?
Кира помнила. О лучезарном Луции было написано в тетради, которую они достали из сундучка.
-Это всего лишь легенда...
-И да и нет. Мальчишка был слишком строптив и излишне добр - прямо-таки излучал пресловутый альтруизм. Вот и поплатился. Но он оставил тот самый предмет, который вы мне вернёте...
-Слушайте, хватит мне морочить голову! Ничего я вам не верну, пока вы толком не объясните, кто за вами стоит. Это, во-первых. А во-вторых, сундучок всегда, слышите, всегда хранился в нашей семье. Неужели вы думаете, что стоило какому-то, - она чуть не ляпнула: Гришке-прохвосту, - какому-то навязчивому господину заявить о своих мифических правах и я побегу выполнять его требования? В третьих, зачем вам пустой футляр от браслетов?
Господин Иванов пропустил мимо ушей её слова, только вальяжнее опёрся спиной о стену:
-Вы думаете, я не знал, что в футляре уже нет браслетов? Знал. Повторяю: содержимое ящичка необходимо не мне. Сундучок должен вернуться к тому, кто его создал.
-Попробуйте забрать!
-Да, тут вы правы. Мальчишка сделал так, что взять его можно только при условии, если его отдадут добровольно...
Вот как! Отдать добровольно - обязательное условие. Кира об этом не знала. Тут же на её лице проявилось упрямое выражение:
-И вы решили, что я это сделаю? Почему?
-Сделаете. Иначе в вашей жизни всё пойдёт по новому кругу. Исхода нет.
-Я вам не верю!
-И не надо! Вы изволили сказать: "Всё познаётся в сравнении"? Вот тогда и узнаете разницу между злом и добром. Господь наш - Создатель - много чего придумал, разных тварей всяких. Творил-творил и сотворил... Глянул - и не всё Ему понравилось. Но не стирать же всех с лица земли да сначала начинать?! Вот и решил Создатель всё-всё оставить, но так, будто это всего лишь черновичок. Мол, живите как хотите. И не захотел Он смотреть на свою неудачную работу, решил всё там у себя заново красиво построить. А у нас тут завертелось такое странное-разное-чудное... Как вам такая история?
-Чушь! - но голос её прозвучал как-то неуверенно, - чушь придумали. И ещё, чтобы вы уже отстали от меня, нет у меня сундучка. Где он - тоже не знаю. Так что ничего у вас не получилось, любезный господин Иванов.
-Сейчас не получилось - потом получится. Кстати, ящичек находится в доме Палена в Эстонии. В сейфе. И мы с вами туда отправимся сразу после Рождества. Не люблю Рождество. И хорошо, что его здесь запретили! Так что, любезная госпожа Пален, готовьтесь к поездке за границу, - ехидно усмехнулся Григорий Александрович.
Рывком открылась дверь:
-Кира, тебя требуют... - увидев Григория Александровича, расположившегося в их комнате, Нина, сдавленно охнув, рухнула как подкошенная. Господин Иванов встал, подошёл к лежащей в обмороке женщине, спокойно переступил через неё и вышел в коридор.
Кира засуетилась возле обморочной Нины, приводя её в чувства. Протопали сапоги и на пороге возник администратор театра:
-Ну где же вы? - раздражённо спросил он Киру, не обращая внимания на лежащую на полу женщину. - Там уголовный розыск вас дожидается!
-Не кричите! Лучше помогите перенести её на матрас, - вдвоём они перенесли уже пришедшую в себя Нину на матрас. Та испуганно пялилась на администратора и шарила глазами по комнате.
-Где он? - пролепетала Нина.
-Григорий Александрович? Ушёл. Даже не помог тебя перенести, мерзавец.
Но Нина не успокоилась:
-Ты видела, как он уходил? Кто ещё видел?
-Товарищ администратор, - повернулась к тому Кира, - вы видели, как уходил товарищ в кожанке и ремнях?
-Никого я не видел, - злился администратор, - пошли уже!
-Ниночка, не беспокойся. Лежи, отдыхай. Я скоро вернусь.
Оказалось, что пришли сотрудники уголовного розыска. Знакомый им всем по прошлым опросам дяденька в кожаной фуражке требовал вызвать именно её, Киру. Олечка выглянула из-за своей двери, увидела, как подруга идёт впереди сотрудника уголовного розыска, и спряталась у себя.
Выяснилось, что дяденька в фуражке вспомнил девчонку-уборщицу из этой квартиры и понадобилась она ему всего лишь для уборки комнаты Полди. Следствие закончилось, виновный в убийстве найден и будет осуждён. Помещение числилось за театром, и желающих жить в хорошей комнате было предостаточно. Сотрудник розыска снял печать и отдал администратору бумаги для получения въездного ордера. Кире же было велено протереть везде пыль да помыть пол, чем она немедленно занялась. Администратор устроился на кухне, он не хотел оставлять ключи от комнаты и ждал окончания уборки.
Протерев пыль, Кира занялась полом, с содроганием замывая пятно у дивана. Пол она мыла, стоя на коленках. Под диваном тряпка зацепилась за паркетину, пришлось лечь на пол, чтобы её отцепить. Тогда она и увидела блестящий светлый шарик-горошину. Кира дотянулась до него и взяла в руки. Жемчужина! Крупная, слегка розоватая жемчужина из нитки Эльзы Станиславовны. Кира сидела на полу и рассматривала драгоценность. Как она здесь оказалась? От Серёжи она знала, что Олечка выставила жемчуг на продажу и он был продан. Деньги они с Серёжей отвезли старикам в Лахту. Почему одна жемчужина оказалась здесь? Кто рассыпал жемчуг? Такое могло произойти только в том случае, если б нитка - очень крепкая шёлковая нить - порвалась и жемчуг посыпался на пол. Его собрали, но одна штука закатилась под диван, и её не заметили. Да, очень странно. Кира сунула жемчужину в лифчик и стала домывать пол. В мыслях был полный сумбур: Гришка-прохвост с его бредом, обморок Ниночки, "самоубийство" Серёжи, жемчужина из ожерелья, Штефан и ещё раз Штефан - всё разом крутилось, не вмещаясь в её бедной голове.
Ворочаясь на своём топчанчике, Кира услыхала тяжкий вздох Нины.
-Нина, ты не спишь? Как чувствуешь себя?
-Нормально. Кира, скажи, он правда был здесь?
-Кто? Иванов что ли? Был. А что, ты знаешь его?
-Знаю ли я Гришку Иванова? - всхлипнула Ниночка. - Ещё как знаю! Только не мог он здесь быть, никак не мог.
-Почему, Ниночка?
-Умер он, убили его десять лет назад.
Кира похолодела. Слезла с топчана, подошла к лежащей навзничь Нине. В темноте блестели её глаза, тёмным провалом кривился рот:
-Ты многого не знаешь, Кирочка, - она рывком села. - Что там было до двадцатого года - неважно. Но в двадцатом он, Гришка подобрал меня в лазарете. Тогда они всех: и больных, и медперсонал - всех расстреливали. А он оставил меня у себя навроде собачки. Да-да, собачки. И обращался так же. Еду кидал в миску на полу, воду тоже наливал в миску. Потом это ему надоело. Притащил откуда-то вечернее платье, велел надеть. Теперь он каждый вечер ставил меня к стене и стрелял из нагана. Он это называл "рисовать портрет" - на стене из пулевых отверстий получался контур фигуры. Я ждала, что он придумает, когда закончит своё "рисование". И он придумал. Теперь он стал играть в рулетку. Заряжал одним патроном, крутил барабан и стрелял. И целился в живот, гадина! Знал, сволочь, что я беременная была уже. Представляешь, так каждый день! Я потихоньку уже с ума сходить начала и всё думала, как от него избавиться. Он и "товарищей" своих приводил. Спирт пили они до потери сознания. Получилось у меня украсть наган у них, те даже не заметили. А однажды он мне вдруг и говорит, что надоела я ему, фигура моя ему теперь не нравилась. И я поняла: пора. Он спал. Я толкнула его, чтобы проснулся. Он вскочил, руку под подушку сунул за револьвером, но я раньше выстрелила - раз, другой. Потом перевернула всё в комнате, будто напали на нас, окно разбила и себе в руку пальнула. В общем, хоронили красного чекиста с оркестром, а меня признали его вдовой.
-Господи, Ниночка! Конечно, ты же Иванова! - дошло до Киры, её била дрожь. - А ребёнок? Ты родила его?
- Родила. Вначале радовалась, что не одна теперь. А потом поняла, не могу с ним.
-Почему, Ниночка?