Страница 24 из 47
Искрился и сверкал снег, такой чистый, такой пушистый, скрывающий грязь.
-Го-о-осподи! - вдруг заголосила Кира, повалившись на колени, - Го-о-осподи, забери меня отсюда! Не хочу-у! Не хочу-у!
Немногочисленный парковый народ тут же стал сбегаться на её крик. А она продолжала голосить, раскачиваясь из стороны в сторону:
-До-о-омой! Верни! Меня-я! Не могу я здесь! Больше не могу! Го-о-осподи!
Первым опомнился Андрей. Он рухнул на колени рядом с Кирой, схватил её за плечи и тряхнул так, что с её головы слетел берет и покатился под ноги окружившим их людям:
-Прекрати! Сейчас же! - она продолжала выть, бессмысленно глядя в небо и никак не реагируя. Тогда он хлестнул её по щеке раз, затем ещё раз и ещё. Она замолчала и уткнулась лицом в его колючее пальто.
-Это репетиция. Они актёры, роль репетируют, - Нина попыталась объяснить беспокойной толпе странную сцену.
-Что-то уж больно натурально, - пробасил дядечка в заячьем треухе.
-Как дамочка убивается, - покачала головой тётка в платке.
-Да нет! Это театр. Всего лишь театр! Так надо по роли, - в отчаянии уверяла Нина.
Андрей встал, прижимая к себе дрожащую Киру:
-Мы репетируем, - срывающимся голосом сказал он и попытался улыбнуться, - видите, актриса стесняется. Она боится, что у неё плохо получилось.
-Да ты не тушуйся! - похлопал кто-то Киру по плечу, - получилось у тебя. Вишь, сколь народу сбежалось-то!
Андрей кивнул им и потащил Киру прочь от сочувствующих. Нина поспешала рядом.
Дома он первым делом велел уложить Киру в постель, и, пока Нина этим занималась, набрал в шприц лекарство и вколол Кире успокоительное. Все производимые манипуляции она перенесла молча, только держала Андрея за руку. Потом вдруг села и зашептала:
-Они опять приходили.
-Кто приходил?
-Дети. Они стояли на снегу босиком в белых рубашках.
-Кирочка, - Андрей погладил её по руке, - это галлюцинация, тебе пригрезилось.
-Нет, Андрюша, нет. Они и тогда приходили, когда я собиралась уезжать. И теперь опять.
-Да что за дети такие?
-Маленькие: мальчик и девочка. Стоят, взявшись за руки, смотрят пустыми глазами. Серьёзно так смотрят. И лица у них совсем-совсем старые. И сегодня они всю дорогу шли перед нами... - она откинулась на подушку, закрыла глаза - подействовало лекарство - и через минуту уснула.
-Это нервный срыв, - объяснил Андрей Нине. - Бедная девочка!
-Что же там, за кулисами, произошло?
-То, чего не должно было быть. Но она справится. Она сильная.
Глава 6
Ольга Яковлевна запила таблетку от головной боли и оглядела каморку, ставшую в последние полгода их жильём. Стены, обклеенные старыми афишами, с вбитыми в них гвоздями и вешалками для одежды; столик, который сбил из старых ящиков Стёпочка, а Ольга укрыла цветным платком вместо скатерти. На этом столике они готовили еду, за ним же съедали свой обед, стараясь не касаться горячего металла примуса. Как смеясь говорил Стёпочка: "Убогая отдельная квартира". Да - Стёпочка! Весь вечер её мысли крутились вокруг него. И вокруг новой соседки Андрея. Но вопрос в том - новая ли это знакомая? Лицо девушки-подростка по имени Кира Стоцкая было знакомо. Но подробности знакомства всё время расплывались, никак не получалось соединить их. От этого усиливалась головная боль, хотелось лечь, укрыться одеялом и заснуть, или хотя бы попытаться заснуть. Ольга посмотрела на часы - половина второго, а Стёпочка ещё не вернулся. Когда закончился спектакль, он забежал переодеться и вновь ушёл, ничего не объяснив. Воротник скинутой им рубашки был выпачкан губной помадой. Ольга брезгливо поморщилась и бросила рубашку в корзинку с грязным бельём.
Как странно сложилась их жизнь! У них был бурный роман летом двенадцатого года. Стёпочка (тогда у него было красивое имя - Штефан) перебрался к ней. Почему они не поселились в его квартире, Ольга не задумывалась. Ей здесь было удобнее - и всё. Она лишь знала, что у её мужа (они не стали венчаться - жили гражданским браком) была в прошлом трагическая история, о которой он не хотел говорить, а она и не настаивала. Он безумно привязался к маленькому Сереже. Гулял с ним, кормил кашей с ложечки, купал в ванне. И Серёжа платил такой же привязанностью, он не ложился спать без папиной сказки, ловил каждое слово, сказанное обожаемым отцом. Штефан гордился сыном, писал в письмах родителям о его успехах.
Его родители. Как-то - было это летом четырнадцатого - Штефан повёз их в Эстляндию. Как они радовались этой поездке! Серёжа не переставал укладывать, распаковывать и опять складывать свои вещи. Он едет к дедушке и бабушке! Иван Фёдорович и Эльза Станиславовна встретили их приветливо, радушно, но Ольга чувствовала, что ей здесь не рады. Вот Серёжа - другое дело. С ним старшие Палены возились, баловали его. Здесь Ольга случайно узнала то, о чем Штефан никогда не заговаривал. Его жену звали Кирой. Кира. Кира? Ну да, именно это имя. Такое же, как у их новой соседки. Наверное, из-за имени та ей показалась знакомой.
А потом началась война, и ей пришлось сначала проводить Штефана, а затем и Андрея на фронт. Сама же она вместе с Серёжей отправилась в Винницу к родителям. Они бы отдохнули там и душой и телом, если бы не проклятая война. Андрея отозвали с фронта для научной работы в октябре пятнадцатого. О том, что Штефан в лазарете, Ольга узнала в конце лета шестнадцатого года. Он писал, что скоро их должны отправить в Петроград, и она решила возвращаться домой. По дороге домой приболел Серёжа - где-то подхватил коклюш. Бедный ребёнок кашлял так, что его выворачивало. Из-за болезни Серёжи три недели просидели в Витебске, затем тронулись дальше. Домой попали лишь в конце ноября. А в декабре возвратился Штефан. У него была тяжёлая контузия: снаряд разорвался рядом с походной операционной, из группы врачей и сестёр в живых не остался никто, кроме Штефана. Взрывной волной его выбросило из операционной и завалило землёй. Его откопали и уже собрались нести к убитым, но он пришёл в себя. Ему повезло - он отделался парой сломанных рёбер, сотрясением мозга. Вначале ничего не слышал, но потом слух вернулся. Врачи говорили, что на нем заживает, как на собаке. Вот только заикание не проходило. Он бы раньше вернулся домой, но подхватил тиф. Когда добрался до дома, Андрей, Ольга да и подросший Серёжа не узнали его, так он исхудал. Вот тогда-то они и стали его выхаживать. Всё, что можно было купить лучшего из продуктов, покупалось или обменивалось Ольгой на Сытном рынке. Она выхаживала Штефана, как мать выхаживает больного ребёнка. Андрей пичкал его какими-то своими лекарствами, разными успокоительными, витаминами. Штефан уже не заикался, разве что когда сильно волновался или сердился. А потом случилось то, что случилось: наступил февраль и октябрь семнадцатого. И началась не жизнь, а выживание.
Штефан, ставший Степаном Ивановичем, очень беспокоился о родителях, оставшихся в Эстляндии. Потом с оказией пришло известие, что они перебрались в Берлин. Больше никаких вестей от них не было.
Когда в их несчастную квартиру вселился Полди-Комаровский, для Ольги Яковлевны наступили трудные дни. Конечно, Витольд сразу узнал её. Она хорошо помнила удивлённое лицо своего бывшего возлюбленного, когда он с кофейником в руках появился на общей кухне. Полди присматривался несколько дней, но вскоре, улучив момент, когда её мужчин не было дома, постучался в их дверь. Тогда она очень сдержанным тоном объяснила всю безнадёжность его внимания к ней. Не выразив никакого протеста, Витольд ушёл. Но при каждой встрече отвешивал ей двусмысленные комплементы, это раздражало, злило. Ольга Яковлевна давно поняла, что этот "роковой" красавец, вновь возникший в её жизни, был печальной ошибкой её самоуверенной юности. Она заплатила за свою самоуверенность и глупость по полному счёту.