Страница 22 из 47
- Du courage, ma cherie! - Кира слабо улыбнулась: Нина права - мужество ей сейчас необходимо. Как Андрей сказал? Она в ответе за всё, что произошло с ними? Значит, нет права у неё на трусливое прижимание ушей да на покорное складывание лапок. На бледных щеках Киры появился румянец и вспыхнули глаза. Андрей хорошо знал это её выражение лица:
-Что? "Вперёд, истинный шляхтич"? - засмеялся он. Она лишь сверкнула глазами.
До начала спектакля оставалось не больше пятнадцати минут, а Андрей ещё не купил билет. Но, похоже, и на этот спектакль народ не ломился. Андрей сунулся в окошечко кассы, потом оглянулся и позвал Киру. У неё ёкнуло сердце и задрожали колени, но она подошла и заглянула в кассу.
Олечку не портила даже странная причёска из волос, собранных сзади узлом, спереди же они были старательно уложены в замысловатые волны. Ярко накрашенные губы, много пудры - никогда раньше Олечка не позволяла себе такой вульгарности. Но Кира уже знала, что это значит. Это всего лишь очередная "защитная окраска", скрывающая непозволительную молодость.
-Вот, познакомьтесь: Ольга Яковлевна Палёнова - моя давняя знакомая. А это наши соседи: Нина Ивановна Иванова и её племянница Кира Стоцкая, - представил их друг другу Андрей. Олечка высунулась из окошка кассы почти по пояс, протянула руку Нине Ивановне и кивнула Кире:
-Значит, соседи? Очень рада. С Ниной Ивановной мы давно знакомы, - она быстро, но внимательно оглядела стоящих женщин и улыбнулась, - в последнее время у нас здесь набирается лишь ползала. Но спектакль хороший, традиционный, без авангарда - сами увидите, - и уже обращаясь к Андрею, добавила:
-А нам здесь пожарная охрана жить запретила. Так что возвращаемся в свои пенаты.
-Давно пора, - порадовался Андрей.
-Давно пора, - ответила Олечка, она всё поглядывала на Киру, - скажите, мы с вами не могли раньше встречаться? - и пояснила, - лицо ваше кажется знакомым.
-Конечно, могли, - согласилась Кира, так странно было говорить с ней словно с незнакомой.
-Вот как? Значит, точно встречались. Ну, ещё вспомним. Сейчас вам пора, иначе опоздаете.
Они двинулись вверх по лестнице, и Кира чувствовала затылком Олечкин взгляд. Пожилая капельдинерша проверила их билеты и махнула в направлении гардероба. Кира вертела головой по сторонам - искала глазами Штефана. У них приняли пальто, и Андрей одобрительно поцокал языком при виде зелёного с белым воротничком и манжетами платья Киры:
-Тебе очень идёт, совсем гимназистка. И медальон сюда кстати, - улыбнулся он, - а вот там мы купим программку.
И он повёл своих дам к правому входу в зал, где возле капельдинера крутились зрители, в основном женщины. Они задавали ему вопросы, покупали программки, шутили, как со старым знакомым. Он отшучивался, улыбался всем и каждой. Если Андрей и Олечка прикрывались гримом, как щитом, то Штефан, она поняла это с первого взгляда, плевал на все предосторожности. Он словно бросал вызов своей молодостью. Кира даже испугалась: среди коренастых, грубо срубленных фигур, круглых лиц с носами картошкой он, высокий, стройный, с тонким лицом аристократа, с гордой посадкой головы не просто выделялся, он бросался в глаза. Его не портила даже дурацкая зелёная, обшитая жёлтым галуном униформа. К тому же, видимо, Олечка тщательно подогнала это лягушечье безобразие под его фигуру, и теперь нелепая форма даже напоминала офицерский китель.
-Он с ума сошёл! - прошептала Кира. Андрей неопределённо хмыкнул:
-Он никого не хочет слушать. Затеял какую-то свою игру...
Да, её строптивый красавец-муж совсем не изменился. Он заметил Андрея, радостно заулыбался и шагнул им навстречу:
-Зачастил к нам, да? - от этого, такого родного, голоса сердце Киры уже не просто забилось, оно скакало где-то в горле и в висках.
-Вот, привёл наших новых соседей. Нина Ивановна, познакомьтесь.
-Да мы же знакомы со Степаном Ивановичем. Вы забыли, Андрей Афанасьевич. Вот Кирочку познакомьте.
-И, правда. Тогда начну сначала. Кира, это Степан Иванович Палёнов, отец нашего Серёжи.
Кирину ледяную руку накрыла тёплая ладонь Штефана:
-Рад знакомству. Какая холодная рука! Здесь можно выпить горячего чая и согреться, - он улыбался, глядя сверху вниз на Киру.
-Чая? Да, это было бы здорово: чай, много сливок и побольше сахара.
-Да-да, обычно маленькие девочки так и пьют чай, - он удивился странному выражению её лица. - Так вы с моим сыном знакомы?
-Да, он помогает мне привыкнуть к городской жизни. Ведь я из деревни. А он, как и все, за смычку города и деревни. Вот, шефствует надо мной.
Прозвенел звонок.
-Пойдёмте, я покажу вам ваши места. Контрамарку, конечно, Полди добыл? Он сегодня занят в спектакле. Андрей, тебе сюда. А дам я провожу, - он всё время поглядывал на Кирин медальон, - занятное украшение, старинное. Откуда оно у вас?
- Подарили, - неопределённо ответила она, потрогав медальон.
Он провел их до седьмого ряда, слегка поклонился и ушёл.
-С ума сойти! - только и сказала Нина, потом глянула в Кирино лицо, - du courage, ma cherie!
Под звуки увертюры Кира вспоминала, как они со Штефаном были здесь в самом начале января 1912 года. Тогда в присутствии государя императора торжественно открылся этот новый зал принца Ольденбургского. Давали "Жизнь за царя", огромный зал был полон. В темноте сверкали золотые эполеты и драгоценности дам. Они сидели в десятой ложе, и вся огромная сцена была как на ладони. С ума сойти можно - всего несколько месяцев назад!
А Полди-Комаровский был хорош. Он так проникновенно спел арию Мистера Икс - некоторые дамы прослезились, глядя на горящие в прорезях маски чёрные глаза и интересную седину на висках. В антракте народ направился в буфеты, а Кира к правому боковому входу в зал, Нина и Андрей потянулись за нею. Штефан был на своём месте и по-прежнему раздавал улыбки дамам. Кира остановила свой отряд неподалёку, так, чтобы можно было за ним наблюдать. То, что происходило, нравилось ей всё меньше и меньше. Она спрашивала себя, почему у неё появилось это чувство, почему сейчас он ей неприятен. И наконец, сообразила: это не улыбка. Это гримаса. Так человек, которого мучают сильные боли и не хочет, чтобы об этом знали, прячет свои страдания под натянутой улыбкой. Нервная улыбка Штефана была фальшивой, он заставлял себя улыбаться.
-Андрей, что происходит? - не выдержала она. Но её друг только покачал головой:
-Не здесь и не сейчас, - серьёзно ответил он, догадавшись, о чём она хотела сказать, и расцвёл беспечной улыбкой навстречу приближающемуся Штефану. - Завсегдатаи замучили?
Тот только отмахнулся, скривившись:
-Пустяки! Ну как вам Полди? - обратился он к женщинам.
Нина, которой очень шла причёска, придуманная Кирой, чувствуя себя если не красавицей, то, во всяком случае, привлекательной, радостно улыбнулась:
-Очень страдает, но поёт он прекрасно. Жаль, что зал наполовину пуст.
-Да, обидно. Спектакль неплохой.
-А вы помните открытие этого зала? - вдруг спросила Кира.
-Да, конечно. Очень торжественное событие, много известных персон, - опять улыбался он, внимательно глядя на неё серьёзными глазами, - об этом во всех газетах писали. А у нас есть письменная история театра. Посмотрите в программке - там об этом сказано.
-Я ещё плохо читаю, - Кира сделала вид, будто смутилась, - лучше расскажите.
-Открытие состоялось, - начал он тоном лектора, - четвёртого января 1912 года. В тот вечер давали оперу "Жизнь за царя" композитора Михаила Глинки...
-В зале дамы в нарядных туалетах и при драгоценностях, - подхватила Кира, глядя в его янтарные глаза и не обращая внимания на тревожное покашливание Нины, - свет играет на золоте офицерских эполет. Оркестр настраивает инструменты, в зале тихо переговариваются. Вдруг все смолкают и встают - под звуки гимна появляется государь император с императрицей. В десятой ложе пара. Он - доктор, увлекающийся психиатрией, это красивый молодой мужчина во фраке, рядом его жена. На ней чёрное с золотом шифоновое платье и нитка жемчуга, подаренная матерью мужа...