Страница 13 из 47
А он, Витольд - артист. Артисты умеют приспосабливаться: работа у них такая - всё время изображать кого-то. Он приспособился. Это тогда, по первой молодости, в голове романтические бредни гуляли: барышни, лунные ночи, шампанское со льда да болтовня: "Пусть сильнее грянет буря!". Сколько их, этих барышень, вилось вокруг него?! Хрупкими мотыльками летели. Любви требовали. Ну что ж, любви хотите? Так получите. Ему не жалко. Но никаких обязательств. Он свободный художник. А слёзы-страдания - это мелодрама. Это оставьте кинематографу, госпоже Холодной с её страстными вздохами.
Уж сколько лет прошло, а дуры эти никак не отстанут. И главное (что уж совсем смешно), на смену маменькам пришли их дочки. Да настырные такие! Но не для того сумел выжить в этом страшном балагане сын харьковского мещанина Витька Комаровский, чтобы посадить себе на шею какую-нибудь влюблённую дуру. Ещё и дети пойдут... Вонючие пелёнки стирать да сопли вытирать - никогда! Он создан для другого. Сцена - его призвание. Вот только годы стали лететь со страшной скоростью. Ещё вчера было тридцать, а сегодня уже почти пятьдесят. Вернуть бы молодость! Уж он бы разгулялся!
Да, стареть стал Витольд. А как иначе объяснить, что какая-то дерзкая девчонка, у которой и вида-то приличного нет, вместо того, чтобы застесняться под его жгучим взглядом, вдруг стала изображать из себя царицу Клеопатру? Ну что ж, посмотрим, каким соловьём ты скоро запоёшь. Надо к ней приглядеться получше. Что там скрывает вдовий платок? Да и говорит она не как деревенская голытьба. Что-то тут не так. Давно он не испытывал чего-то, подобного охотничьему азарту. Берегись, лесная зверюшка, охота на дичь объявлена.
Сидя в своём кабинете, Николай Николаевич внимательно читал доставленную ему служебную записку, в которой сообщалось, что объект "Учёный" полдня провёл дома, потом вышел прогуляться, купил в кассе театра комедии, что в Народном доме, билет на спектакль. Вечер провёл в театре. Смотрел спектакль "Холопка" композитора Стрельникова. Ещё сообщалось, что в квартире поселились новые жильцы: бывшая дворничиха, а теперь лифтёр Иванова Н.И., с племянницей Стоцкой К.С., прибывшей с Украины. Стоцкая страдает припадками. "Учёный" был вызван для оказания ей помощи. Стоцкая употребляет странные для деревенской жительницы слова. Николай Николаевич сделал пометку: "Уточнить, какие слова" и поставил вопросительный знак.
Сразу после обеда как всегда без стука открылась дверь и на пороге возник Палёнов в рубашке цвета хаки. Кира уже знала, что это безобразие называется юнгштурмовкой и носят их (тут она поморщилась, припоминая очередное сложное слово), комсомольцы.
-Так, гражданочки, хватит глупостями заниматься, - никакими глупостями они не занимались. Нина сматывала с рук Нюточки добытую по случаю шерстяную пряжу в клубок, а Кира набирала петли на спицы, вспоминая, как в пансионе её учили вязать. При этом они слушали, как Витольд в своей комнате распевал романсы, его баритон разносился по всей квартире. Причем про глаза зелёные он спел даже дважды.
-Вас не учили стучаться? - сердито посмотрела Кира на Палёнова, и тут же получила от Нины сильный пинок по ноге. Но молодой человек внимание не обратил на оговорку.
-Стучаться? Что за церемонии? - отмахнулся он и направился к Кире, - сейчас я тебя учить буду. Ты ни читать не умеешь, ни писать не можешь. Потом на курсы запишешься. Пока я с тобой позанимаюсь. И нечего просто так сидеть: устроили тут дамскую гостиную с вязанием. Вы б ещё крестиком вышивать начали! К семи пойдём к нам в институт, там сегодня на комячейке чистка.
-На комячейке? А чего ради ты её с собой потащишь? - удивилась Нина.
-А затем, что чистка публичная. Пусть привыкает. А то в своей деревне только коровам хвосты крутила. Надо эту старую жизнь бросать! Где это видано, чтобы ячейки комсомола не было? Не может быть такого! Вот я и хочу разобраться, откуда такая несознательная гражданка взялась.
Кира только глазами хлопала, слушая, как этот парнишка распоряжается её собственными временем. У него и сомнений не возникло, что она откажется.
-Никуда я не пойду, - заявила ему Кира, - мотай клубок, тётя Нина.
-Та-ак. Не понимаешь? Да? Ты посмотри, посмотри на себя: отсталый элемент. Дремучая деревня.
Но на Киру его слова не произвели никакого впечатления уже потому, что она половину из сказанного вообще не поняла. До неё дошло одно: этот въедливый нахал не отвяжется. И она решила сменить тактику.
-Пришёл учить - учи. И нечего обзываться. Но с тобой никуда не пойду. Мне одеться не во что. Всё постирала.
Он озадаченно оглядел её:
-А в этом?
-Ты что, не видишь? Это же медицинский рваный халат.
Он секунду подумал:
-Всё, есть решение. Сейчас приду, - и вылетел за дверь.
Нина только головой покачала:
-Я же говорила тебе, что этот как вцепится, так уж и не отодрать. Теперь он тебя решил приобщать к новому и светлому. Только держись! А сейчас учить начнёт. В общем, "Барышня-крестьянка". Ты смотри, не показывай чудеса обучаемости...
Кира только досадливо хмыкнула. Они оглянуться не успели, как Палёнов вернулся с охапкой одежды.
-Вот, можешь выбрать, - и сбросил всё на матрас. Женщины подошли ближе и стали рассматривать одёжки. Там были платья, юбки и блузки, даже пальто.
-Откуда это у тебя? - подозрительно взглянула на Палёнова Кира.
- Материно, она не носит, - объяснил он.
-Это почему же не носит? Вроде неплохие платья. А она не заругает?
-Не заругает, - отвёл он глаза.
Кира посмотрела на Нину:
-Как ты думаешь, мы можем взять взаймы что-нибудь? Потом постираем и вернём.
-А почему бы нет? - решила Нина и подцепила пальцем блузку, похожую на мужскую рубашку.
-Ладно, уговорил, - улыбнулась Кира. Она взяла блузку и юбку, прикинула на себя: длинновато, да и ушивать надо. Но это не страшно. - Тётя Нина, а это тебе, - и протянула той платье в клеточку.
-Не надо, - стала отказываться она.
-Надо, надо. В чём ты в театр пойдёшь, когда Витольд Болеславович добудет контрамарку?
-В театр? - насупился Палёнов, - смотрю, Витольд уже успел...
-Что успел? - строго спросила Кира.
-В мещанское болото он тебя тащит. Вот что. Ладно баба Нина - она старенькая. А ты?!
-Во-первых, тётя Нина не старенькая. И перестань звать её бабой. Какая она тебе баба?! Она женщина и очень даже привлекательная.
-Женщина? - искренне удивился Палёнов, - и как же мне её звать?
-Очень просто: Нина Ивановна. Ведь не трудно же.
-Ребята, это ничего, что я тут с вами сижу? Может, хватит меня обсуждать?
-Извини, тётя Ниночка, это я виновата, - покраснела Кира. Палёнов только досадливо запыхтел:
-Так, всё. Занимаемся, - он достал из одного кармана пиджака чернильницу-непроливайку, ручку с блестящим пёрышком и тетрадочный листок. Из другого кармана вытянул книжку в грязно-коричневом переплёте с надписью: "А. Попов. О беспроволочной телеграфии". - По этой книжке будем учиться читать.
Следующие полчаса он заставил Киру учить алфавит и писать буквы. Она "запомнила" половину алфавита и под тихое хихиканье Нины "с трудом" отыскивала знакомые буквы в тексте. Из Палёнова был плохой учитель, он сердился, когда Кира "ошибалась" и путалась, но она покорно сносила его замечания. Пока ей на глаза не попалось словосочетание "радиотелеграф Попова и Маркони". Маркони! Это его система была установлена на "Титанике", и ей довелось ею воспользоваться. Она тут же ушла в свои воспоминания, но ощутимый толчок в бок чуть не свалил её с табурета на пол и вернул в реальность.
-Эй, ты что? - возмутилась она, - больно же!
Палёнов озадаченно уставился на неё. Он не понял, что именно больно.
-Слушай, ты что забыл, кто ты и кто я? - вздохнула Кира.
-Ты - товарищ Кира. Что тут не понятного? - распахнул он свои чёрные глаза.