Виртронация

– А ты раньше чувствовал? – интересуется она. – До этого момента. То есть до того, где муравей был. Ну ты понял.

– Ага понял, – киваю. – Нет, раньше никогда.

– И я тоже никогда, – признаётся она.

Возможно, она тоже чувствует только меня, но о таких тонкостях сейчас лучше не говорить. Как-то неправильно сразу лезть так глубоко в душу. Кажется, что если мы сможем чувствовать только друг друга, то это может сделать отношения слишком непредсказуемыми. Лично я надеюсь научить свою сенсорность чувствовать более, чем одного конкретного человека. Хотя то, что мы чувствуем только друг друга, в этом есть что-то мистическое.

Замечаем с ней, вдалеке, освещённого Челса, вышедшего из-за очередной стены. Тучка инстинктивно отпускает мою руку, и начинает идти, как будто мы просто прогуливаемся.

Помогаю ей, тоже срываясь с места.

– Ты только никому, – предупреждает она шёпотом. – Пока что...

– Конееечно, – уверяю её. – Я вообще никогда. Сама решишь кому, когда и как сказать.

Сам по себе я не сторонник любовных отношений, и всяких там сюсюканий и люлюканий. Но притягивать девушек к себе, и удерживать при помощи любви, это для меня самое приятное ощущение.

– А чем ты занимаешься в жизни? – неожиданно спрашивает Тучка.

И естественно, всё это в купе с моими кораблями.

– Строю надпространственные корабли, – отвечаю.

К этому вопросу я всегда готов. И забавно, что она спрашивает так, как будто мы уже распланировали свадьбу, и надо думать на что нам предстоит жить. В душе то я капитан Мифоруса, а может даже что-то большее. Но чувствую, с ней мне будет весело даже по магазинам ходить.

– А что значит надпространственные? – переспрашивает.

– Тут всё очень просто, – говорю. – У нас ведь тут плоскостное строение мира, а не сферообразное, как в жизни, поэтому приходится подстраиваться именно под плоскостное строение мира.

– Тогда у тебя надплоскостные корабли, – улыбается.

– Ага, больше подходит, – на самом деле соглашаюсь с ней, ведь пространство бывает не обязательно плоское, а плоскость уже не сможет быть не плоской.

– А реал по твоему сферообразный? – веселится она, поймав мой взгляд.

– Мы же на планете живём, – объясняю. – Значит в жизни у нас планетарный, или сферообразный тип устройства мира. Но возможно ты хочешь сказать про наш реальный мир на более высоком уровне измерений, что-то вроде пятого или вообще десятого измерения, где все поверхности всех планет нашего реального мира развёрнуты в плоскости, и соединены в одну большую плоскость. И те существа из десятого измерения могут ходить с планеты на планету пешком. Вот с той точки восприятия, наш реальный мир будет выглядеть плоскостным.

– А я кажется где-то слышала подобное, но нет, я не это имела в виду.

– Это теория того, почему в глубокой древности жили довольно продвинутые люди, летали там на виманах всяких, между планетами и даже между мирами на них, но при этом считали, что земля плоская.

– Да, да та самая, но я тут подумала про игры с планетами и межпланетными кораблями, разве у нас тут нельзя так сделать?

– К сожалению, в Виртронации летать можно над одной только плоскостью, даже если на какой-нибудь локации убрана та самая плоскость для дела. Поэтому невозможно построить не только межпланетный корабль, но и невозможно построить межповерхностный корабль. Все существующие тут локации находятся, как бы, на одной общей плоскости. Можно построить только надповерхностный корабль, то есть надплоскостной, – улыбаюсь Тучке, – который всегда будет привязан к этой плоскости, как высоко бы он не поднялся. И ещё, конечно, у локаций есть предел высоты в десять километров, но это не суть. Даже если поднять планку высоты, то это никак не повлияет на структуру мира.

– А что это? – показывает Тучка вперёд.

Смотрю, прямо у нас на пути, из темноты, появляется небольшое каменное строение кубической формы украшенное красивым, узорчатым барельефом. И ещё углы выполнены в виде цилиндрических колонн.

– Очень похоже на склеп, – говорю.

– Мрачную конечно Синклер игру нашёл, – признаётся Тучка.

– Расскажу тебе секрет, – говорю. – Мужчинам очень нравятся мрачные игры.

– Это не секрет, – смеётся Тучка.

Подходим с ней к этому строению.

– Наверное, это какой-то важный объект в игре, – намекаю таким образом ей на то, что нужно зафиксировать объект на карте. Потому-что видел, что бывает с теми, кто говорил ей об этом напрямую.

– Это да, – кивает Тучка. – Только, важный для той мышки, которая наверное до сих пор трясётся от страха, – показывает рукой на левую сторону склепа.

Подхожу, и вижу прогрызенную нору внутрь склепа в которую пролезет даже человек. Кстати, это пока единственный открытый вход туда. Сам склеп кардинально отличается от всех остальных построек своей целостностью, потому выглядит важной деталью, но решаю не повторять это Тучке, чтобы не заподозрила мои намеки на карту.

– Та мышь уже давно забыла о нас, – уверенно отвечаю Тучке, поскольку точно знаю, это был всего лишь запрограммированный объект.

Она наклоняется, одновременно приближаясь к норе, видимо, чтобы получше рассмотреть, что внутри.

Внезапно из норы высовывается большая морда мыши, и тут же всовывается обратно. Это событие откидывает, каким-то невероятным образом, Тучку на пару метров назад.

Как почти любая девушка при подобных обстоятельствах, Тучка оказывается сидящей на пятках, истирично смеясь, закрывая лицо ладошками, то и дело прижимаясь к коленям.

Понимаю, что эта вторая мышь, подобная предыдущей, просто проделывала свои обычные, запрограммированные, дела. Увидев опасность, сработала защита. Хорошо ещё, что в Виртуальности нет грязи, которая могла бы запачкать Тучку пока она пытается отойти от пережитого шока.

Вскоре Тучка успокоилась и выпрямилась оставаясь стоять на коленях.

– Как ты себя чувствуешь? – интересуюсь.

Удивительно, как её мозг сработал во время испуга. Сигналы идущие от мозга нисколечко не исказились, и виртуальное тело, как и положено, воспроизвело всё что получило от мозга. Чаще всего у людей в подобные моменты, когда происходит что-то нестандартное для них, виртуальное тело просто стопорится, поскольку не может распознать ни одного сигнала идущего от мозга.

– Кикня... – отмахивается она, пытаясь меня успокоить. – Чтоб меня кикнуло!

Медленно поднимается с пола. Встаёт.

– Жёстко эта мышь с тобой, – подбадриваю её.

– В начале я подумала, что это какое-то чудище неведомое выскочило, – вздыхает Тучка.

– Ага, понимаю тебя, так бывает.

– Хорошо, что ребята не видели, – осматривает она себя.

Это она, наверное, имеет в виду Челса. И, может, ещё Сенса. Рисбо с Синклером не стали бы смеяться над Тучкой. Хотя Синклер наверное бы улыбнулся разок.

Замечаю на мини-карте движение.

Смотрю. Подстраиваю. Синклер с Челсом в одной стороне. Рисбо с Сенсом – в другой. Этот же незнакомец, сам по себе, и идёт почти в нашу сторону.

– К нам кто-то идёт, – сообщаю Тучке.

Наблюдаю за его движением по мини-карте, и смотрю в ту сторону, где он выйдет, но никого не видно. Хотя уже давно должно быть видно.

Понимаю, что судя по траектории его движения, он должен пройти в десяти метрах от нас.

Подхожу ближе. Никого.

Ещё ближе.

Он проходит прямо через меня, но я так никого и не вижу.

– Он внизу, – сообщает Тучка.

– Под землёй? – пытаюсь определить его высоту, пока далеко не ушёл, но не особо получается.

Может это потому, что он слишком низко относительно нас. Ведь мини-карта показывает не сколько высоту, сколько расстояние до самого человека. Поэтому точную высоту надо было мерить, когда он проходил через меня.

Смотрю на Тучку.

– Пожалуй, ребята захотят попасть туда, – показывает она вниз.

– Уверен, что да, – киваю ей. – И самое интересное, где спуск?

Вместе начинаем оглядываться по сторонам, и вместе останавливаем своё внимание на склепе с мышиной норой.