Виртронация

– Думаю неважно в какую сторону идти, – начинает движение Синклер к показанному мной месту. – Тут всё надо проверять.

Все, кроме нас с Сенсом, крадутся в боевых стойках. Только Рисбо это делает короткими перебежками из-за использования анимации.

Создаётся впечатление, что все соскучились по обычным рядовым мобам и сейчас были согласны идти куда угодно.

– Если всё проверять, то и зарисовывать заодно, – подсказывает Тучка.

– Так точно, – соглашается Синклер. – Хотя бы для того, чтобы знать, где проверили, а где нет.

– Это да, но давай лучше в следующий раз? Мне сейчас хочется побольше узнать об этой игре. А тебе?

– Согласен, – кивает Синклер. – Сейчас никакой тщательности. Эта игра нам может вообще не понравиться.

– Походу актуальная игруха, – выражает Челс своё мнение на этот счёт.

– И мне нравится, – хищно улыбается Рисбо.

Пока игра действительно кажется не плохой. И мобов не слишком много, и постоянно держит в напряжении. И самое главное для нейроинтерфейса – нет уровней развития персонажа, как в прочем почти по всей Виртронации.

Подходим к, тому самому, куску стены, возле которого я видел движение.

– Сейчас тихо! – шепчет Рисбо.

Подходит к краю стены и показывает жестом руки, что якобы нужно посмотреть с другой стороны. А друзья ему позволяют поиграть в командира.

Заглядываем.

Вижу небольшой, второй, перпендикулярно присоединённый кусок стены к основной стене в районе середины. Но в этот раз имеется ещё один, третий, кусок стены, ещё меньше по размеру, присоединённый перпендикулярно уже ко второму куску стены. И самое интересное – в этой нише, образованной тремя стенами кто-то поселился. В одном углу, прямо на полу, валяется подобие лежанки. С другой стороны этой импровизированной комнаты, находится что-то похожее на стол. Неровный обломок стены в роли столешницы, под которой несколько более мелких обломков в роли ножек.

Пока мы замершие стоим у края – из-за обратной стороны второй стены, до куда мы ещё не успели дойти, выходит прямоходящая мышь ростом с человека, одетая в доспех состоящий из двух полукруглых пластин, спереди и сзади, соединённых ремнями. Не замечая нас, мышь направляется в сторону жилища, передвигаясь на своих задних, худых, лапках. Это конечно, если три стены, лежанку, и стол из обломков, можно назвать жилищем. Вся эта ситуация выглядит довольно трогательно, особенно – мышиные лапки из под металлических пластин. Скорее всего это и есть хозяин лежанки.

Смотрю на Тучку, как она реагирует на появление грызуна, в надежде, что она испугается, и прыгнет к кому-нибудь на руки, но она спокойна. Может быть сама Тучка такая, а может просто мышь большевата. Возможно, женский пол так реагирует на мышей, именно потому, что в жизни они маленькие.

Все недоумённо переглядываются.

В этот момент мышь замечает нас. Прыгает за лежанку и вжимается в угол, глядя на нас большими, не моргающими, чёрными глазами. Даже начинает попискивать.

– А он нас боится! – мельком окидывает всех своим вниманием Рисбо.

– Вы же не убьёте беззащитного мышонка? – давит на жалость Тучка.

– Фактически, защита у него присутствует, – находит ответ Синклер.

– Но он же безоружный!

– Отправим на него безоружного Рисбо, и всё будет справедливо.

– Я с тобой серьёзно, а ты... – шутливо обижается Тучка.

– Да мы бы его не тронули, даже если бы у него была шпага, – оправдывается Синклер. – Вон как забился бедняжка.

– Походу у него и так не замутилось в житухе, а тут мы... – добавляет Челс.

Судя по всему, здесь программный механизм основан на заложенном пути, который этот моб проходит цикл за циклом, плюс реакция на появление человека. И вот перед нами душераздирающая картина. Нормальный человек не сможет убить такого моба.

– Идёмте дальше искать монстров, – предлагает Рисбо очевидное решение.

– Всё равно хозяин в гости не зовёт, – помогаю.

Оставляем это место с улыбками на лицах, и продолжаем идти в изначально выбранном направлении.

– Ах да, почему именно шпага? – смеётся Тучка.

Этот вопрос заставляет Синклера задуматься.

– Давай, говори уже, – напирает она.

– Ничего существенного, – отнекивается Синклер. – Просто, по моему, это мышиное оружие.

Данное заявление вызывает противоречивые восклицания у команды.

– Народ, не отвлекаемся на несущественные вещи, – пытается Синклер повлиять на ситуацию. – Думаю, надо немного рассредоточится, попроверять руины по пути.

– Только с одним условием, – смеётся Тучка. – Делимся на пары и ты пойдёшь с Челсом.

– Эээ, не катит, – возмущается Челс.

– А то вы что-то недолюбливаете друг друга.

– Всё у нас норм, – уверяет Синклер.

– Докажите...

– Какая ты коварная, – не скрывает удивления Синклер.

– Все женщины коварные существа... – цитирует кого-то Челс.

– Идите уже, – улыбается Тучка. – Хоть в чём-то вы согласны друг с другом.

– Валим отсюда, пока она не добралась до других наших психологических барьеров, – сообщает Синклер Челсу, посматривая на Тучку.

– Ааа, фиолетово, – соглашается как то по своему Челс и кивает Синклеру.

Оба отделяются от общей группы. Идут влево. Значит будут просматривать левую сторону.

– Ты Сенс иди с Рисбо, – показывает направо. – И не уходите далеко.

– Лады, – сразу соглашается Сенс.

Странно, что Тучка именно так распределила пары. Очень странно.

– Мы точно монстра найдём, – уходит Рисбо в предвкушении. Сенс за ним.

У меня складывается ощущение, что Сенс просто плывёт по течению жизни. Наблюдает за тем, что происходит вокруг, и в итоге анализирует. Прямо как какой-то очень засекреченный крутой агент. А Рисбо, кроме монстров, ничего сейчас не нужно.

Остаюсь с Тучкой наедине. И кажется она специально это подстроила, видимо хочет поговорить.

– Вот мы и одни, – улыбается она переглянувшись со мной.

Киваю.

Она застенчиво молчит и только поглядывает.

Кажется догадываюсь о чём она хочет поговорить. Если это так, то как она узнала? Ведь такое можно было узнать только в одном случае – сама в тот момент что-то почувствовала... Но такого просто не может быть!

Вдруг она останавливается, тем самым остановив и меня:

– Помнишь, ты меня схватил за руку?

– Ага, – соглашаюсь.

Сам же начинаю осознавать всю невероятность происходящего. Что это ещё за волшебная связь такая? И при всём при этом, почему она работает настолько избирательно?

Пытаюсь разглядеть, в её нарисованных глазах, правдивость моих домыслов, но к сожалению вижу только то, что хочу видеть.

– Что я на самом деле хочу сказать? – пытает она меня таким образом, чтобы при этом не выдать себя.

Понимаю – она хочет удостоверится в том, что я тоже ощутил её прикосновение, поэтому не говорит об этом прямо, чтобы я будучи обманщиком не смог сыграть на её чувствах воспользовавшись ситуацией. Догадываюсь, что такая общая избирательная сенсорность будет очень много значить для неё, или могут быть другие, неведомые мужской логике, причины.

Решаю признаться, так как лучшего момента не найти, хотя всё-таки есть один маленький процентик того, что мы сейчас думаем о разных вещах.

– В тот момент я почувствовал тебя, – признаюсь.

– И я тебя тоже, – радуется она, глядя мне в глаза. – Необыкновенно да?

– Ага, – соглашаюсь, улыбаясь в ответ. – Но это необыкновенно потому, что наукой не доказано. А для нас получается, это уже норма.

– Пожалуй, – на мгновение задумывается она. – Да.

Чувствую, как она берёт мою виртуальную руку своей виртуальной рукой, и выглядит она сейчас пугающе счастливой.

Смотрю на наши руки. Вот ведь мозг, какая интересная штука. Такие фокусы выдаёт, хотя у виртуальных тел нет никаких виртуальных осязательных рецепторов связанных с реальным мозгом. У меня только одно объяснение – сейчас мозг дошёл до такого состояния, что начал додумывать то, чего ему не хватает для полной картины. Я конечно могу ошибаться, ведь мозг самая загадочная структура, и вообще, во всех этих загадочных делах может участвовать не только мозг, учитывая как я путешествую во снах, особенно тот сон, в который меня погрузил Буба. Всё это я постепенно выясню, главное, что в виртуальности моя жизнь станет почти полной, а погружение – абсолютным, как недавно сказал Синклер.