Страница 6 из 14
– И все?
– Как перед Богом!
– Фу! Мне же сотнику, а то и полковнику докладывать надо. Обошлось!
Десятник вытер вспотевший лоб рукавом.
– Чего столбом соляным застыл? Бери бердыш и на пост, как государь соизволил!
Алексей забрал у старшего по посту бердыш, встал справа от двери. У дворцов простые стрельцы бердыши имели, а старшие при сабле были. Десятник ушел, оборачиваясь и что-то бормоча. Алексей дух перевел. Несколько минут назад уже мысленно со службой попрощался, а оказалось – преждевременно. Воспрял духом. Не привык он служить плохо, всегда стремился первым быть, потому по службе продвигался быстро.
Вечером, когда спать улегся, мысли в голову разные лезли. Вот почему артефакт его именно в это время перенес? В предыдущие разы ему доводилось встречаться с людьми именитыми, оставившими в истории след, зачастую – весомый. И служить под их началом было великой честью. Но Федор Алексеевич, насколько помнил Алексей, в боевых походах не участвовал, да и правил недолго, если не изменяет память, – шесть лет.
Но опыт бесценный из переносов он вынес, друзей приобрел. Один Острис чего стоит! Потому к попаданию в другое время относился спокойно, даже с какой-то надеждой. Вдруг благодаря его действиям ход истории пойдет не так? Пусть немного, но изменится. В исторических хрониках мы узнаем, когда и что уже свершилось, но могло по-другому?
Половину ночи вертелся на жестком ложе. В стрельцы попал вынужденно, случайно. В истории стрельцы оставили не очень хороший след, особенно после бунтов при молодом Петре, когда Софья, сестрица старшая, подняла стрельцов. Пролилось много крови, жертвой стрельцов едва не стал сам Петр, спасшийся в Троице-Сергиевой лавре. После Петр сам явил жестокость, собственноручно рубя головы бунтовщиков. Получается – не в самую хорошую компанию Алексей попал. А до восшествия на престол Петра не так много времени осталось. Фактически Федор Алексеевич последний из царей по линии Романовых-Милославских, Петр уже Романов-Нарышкин.
Уснул под утро. После заутрени в соборе Спаса-на-Бору завтрак. Голова после бессонной ночи тяжелая. А тут вдруг сотник с полковником заявились, потребовали рассказать, как было вчера. Выслушав, полковник обрадовался:
– Правильно себя вел. Утерли стрельцы нос рындам.
Сотник форму Алексея осмотрел: нет ли изъянов? Сапоги приказал надраить.
– Пыльноваты. Государь-то на тебя снова глянуть может.
Только государя Алексей не видел неделю. Хворал или делами занят был – неведомо. Но чувствовал Алексей, не последняя встреча их была. Связь невидимая возникла. Хотя где государь, а где Алексей? Ни по одной карьерной лестнице на самую вершину не поднимешься, царское место по наследству переходит. Одно исключение и было, когда Рюриковичи уступили место Михаилу Романову.
Алексея теперь назначали в караул только к Теремному дворцу. Обычно стрельцов ротировали. Сегодня на Беклемишевской башне, а завтра у Троицких ворот. Но кто осмелится нарушить государево указание? Алексею этот пост не нравился. От непогоды укрыться негде, как дождь – до последней нитки промокаешь, потом сушить форму надо, гладить. Ни грибка, ни навеса, но Алексей не роптал. Еще с военного училища помнил строки из Устава: «Военнослужащий должен стойко сносить все тяготы службы». Стрельцы Устава не имели, но действовали так же, форма и оружие другие, сообразно времени.
Хлопнула дверь дворца, вышел главный рында, сделал знак. Через пару минут ко дворцу подкатила царская карета. Стрельцы подтянулись, по сторонам осмотрелись. В Кремль пускали всех – на богомолье, в соборы. Иные ходоки выжидали появление царя, бросались к нему с прошениями, челобитными. Задача стрельцов в этот момент была отсечь от царя простолюдинов. Для жалоб был Челобитный приказ. А, кроме того, на царственную особу могло быть совершено покушение. Да и юродивые иногда выкрикивали громко нелицеприятные слова или предсказания, большей частью несбывавшиеся. Однако сегодня спокойно было.
Подрынды распахнули и держали дверь, из дворца на стуле вынесли Федора Алексеевича. Возок его в нескольких шагах. Стрельцы в воинском приветствии вскинули бердыши. Царь, когда стул разворачивали, узрел Алексея.
– Поди сюда, стрелец!
Рынды замерли, держа стул с царем на весу, на руках. Алексей сделал два шага вперед. Ближе к царственной особе подойти нельзя, не по этикету.
– Как служится, Алексей?
Не забыл царь имя, это добрый знак. А в голове сумбур. Как царя назвать? Ваше Величество, Ваше Высочество? Обращение на «вы» пришло только после «великого посольства» Петра Великого в Европу. До того обращались на «ты». Но так обратиться к царю Алексею претило, все же разница на социальной лестнице неизмеримо велика. Выход нашел.
– Хорошо, государь и великий князь!
Федор Алексеевич, человек немощный, фактически инвалид, завидовал и благоволил мужчинам высоким, физически крепким. Передвигающийся с трудом, да и то по своим покоям, он любовался статью стрельца. Слова «инвалид» на Руси не знали, для народа – убогий, калека.
– Служи верно.
– Рад стараться, – выпятил грудь вперед Алексей.
Уж как стоять по стойке «смирно», в училище вбивают на первом году крепко – на всю жизнь. Ни стрельцы, ни рынды так не умели, не было тогда строевого шага, выправки парадной. Видно было: понравилось царю. Да что с него взять – подросток.
А с другой стороны – взрослели на Руси быстро. На войну в пятнадцать лет шли – новиками. И женились рано. Если мужчина в пятнадцать лет умеет оружием владеть, землю свою защищать, то почему жениться не имеет права? Девушка в семнадцать-восемнадцать лет, если замуж не вышла, едва ли не старой девой считалась. Подозревали – не дефектная ли какая? Чаще всего невесту родители подбирали, чтобы ровня была. Купцы – из купеческого рода невесту приглядывали, ремесленники – из мастеровых. За невестой приданое быть должно, поэтому в бедных семьях или у сирот выйти замуж у девушки шансов намного меньше.
Царь помедлил. То ли поговорить хотел, то ли полюбоваться на бравого стрельца. Так непростой человек, положение обязывает. Вздохнул.
– Грузите.
Возок и сопровождавшие его рынды на конях умчались. Стрельцы одни остались. Стоявший вместе с Алексеем на посту, по другую сторону крыльца, стрелец Макар сказал:
– Привечает тебя царь.
А чего завидовать? Если приметил, должность выше не стала, жалованье не возросло. Одна приятность душевная, ан зависть вызвала. У Теремного дворца стрельцы службу несли по шесть часов, потом пересмена для отдыха и второй раз выходили на пост ночью. Караул стоял у дворцов и ворот круглосуточно. На ночь ворота в Кремль запирали, доступа посторонним не было, но жизнь внутри Кремлевских стен не затихала. Ходили монахи из монастырей, проходила по площадям стрелецкая стража, пробегала челядь. Рано утром заезжали телеги с дровами для печей, продуктами для поварни, бочки с водой из Мытищ, где самая чистая и вкусная вода была.
Алексею скучновато было. Второй месяц, как он здесь, освоился со службой. Завтрак, караул, обед, периодически занятия с оружием на плацу, сон. С утра все по новой. Пытался приятелей среди стрельцов завести, не получалось. Разные интересы, уровень образования. Алексей подумывать стал: не потереть ли артефакт, не вернуться ли в свое время? Когда в Византии был или у татар, жизнь била ключом, скучать было некогда, выживал в экстремальных условиях, адреналина порой чересчур было. Но все же погодить решил. В этом году осень короткой случилась, дождливой. А потом сразу морозы пришли, снег выпал. Стрельцы в зимнюю форму переоделись. Шапки меховые, вместо кафтанов зипуны, крытые синим сукном. На ноги шерстяные носки надевали, прежде чем сапоги обуть. А все равно в сапогах холодно стоять в неподвижности. На смотровых площадках башен походить можно, ноги размять, поприседать, согреться. А в карауле перед дворцом только гусиным жиром лицо смазать, чтобы морозом щеки да нос не прихватило.
С колес на сани перешли. Утром снежок выпадет – чисто, бело вокруг. А к вечеру снег серым, а то и черным делается от сажи. Печей в Москве много, в каждом доме не одна. Для отопления – своя, в поварне, по-современному кухне, – своя. А есть еще в банях. Потому воздух не самый чистый, хоть промышленных предприятий нет. Кузницы есть, гончарные мастерские, где горны или печи стоят, тоже воздух загрязняют.