Повесть о семье Дырочкиных (Мотя из семьи Дырочкиных)

* * * Я в тумане, как в стакане из граненого стекла, а фонари — пузырьками — рассматривают меня. Ящики опилок посреди — положили сахар и ушли. А я стою в тумане, как чайная ложка в воде. Кижи Как изобрели пену? Пену изобрели так: тысячи человек дули, дули в тысячи трубок, или тысячи человек мыли, мыли грязные руки, или тысячи варягов плыли, били воду веслами, и сами удивились, когда увидели пену, всю кружевную, как церковь, которую после создали на острове, в Кижах. …Так изобрели пену. Из Кижей Теплоход в озноб бросает, когда мотор включает штурман. Все тарахтит, как бочка на телеге — очень противно и очень шумно… Там остались купола и церкви, Фотоаппараты, щелкающие языками, и туристы, проверяющие крепость стенок, и состав того или иного камня. И дядька, удящий рыбу… Он не знает, что если есть тут живность — то это только золотая рыбка. * * * На полу конфетти разноцветный, как люди на конгрессе стран и народов… Как видно случилась драка, и были убитые, а некоторых вынесли на снег, но один от страха залез на мою ногу, и висел на ней, пока я не пришел домой. Два стихотворения Моте 1. Я лежу на той из полян, где сквозь сорную траву и бурьян торчит башки моей собаки черный телефон. Над этим всем — луна плевком, таким противным и безбожным, а рядом Мотька со своим хвостом, сверлящим воздух, словно штопором… А я — лежу, я — мальчик Мотеле, я думаю о всем и ни о чем. 2. Мотька выглядит черным вороном, если издали посмотреть… Мы тут ходим боком, боком, не дай бог задеть. Бежит, язык мотается — вперед, назад, и уши в разных положениях стоят. Как фетровая шляпа, что не носят, и что давно на чердаке забросили, качается на шее, как на гвоздике, сердитый кубик с черным носиком. * * * Как старый абажур в окне за облаком повисло солнце. В доме наверное спали, Не было света в других окнах. А рядом висела луна — табличка с номером дома. ……………… Может тут и живут Маргарита и Мастер? * * * Прямо на машинку стихи печатаю. Как на рояле — мое настроение. Пережевываю словно мяту, небо, солнце, водяную пену. Могу без смысла строчки резать, составлять — как будто кубики. Могу — что хочешь вставить между: хочешь — жирафу, хочешь — пуделя. Вытаскиваю, словно из кармана, не разбирая, слов-соринки: паровоз, ботинки, флейту… Что хочу, то и выбираю. Я — несовершеннолетний.

1966–1969

Публикация Александра Ласкина